Молиться за Рэйн (ЛП) - Истон Б. Б.. Страница 9

Но в его руках нет пистолета.

Я закрываю глаза и еще сильнее прижимаюсь щекой к спине Уэса. Затем запираю этот постоянно повторяющийся клип в крепости с другим дерьмом, о котором я больше никогда не буду вспоминать. Потому что все это уже не имеет значения, и мы все умрем.

Я чувствую, как под моими руками тело Уэса начинает выгибаться, как будто он пытается что-то сделать, поэтому я выпрямляюсь и заглядываю ему через плечо. Он держит одну руку на руле, а другой возится с кобурой. Я задумываюсь о том, не нужна ли ему моя помощь, но прежде чем успеваю предложить, он вытаскивает пистолет и бросает его в лес.

Я поворачиваю голову, провожая взглядом исчезающее в кустах оружие. Затем вздрагиваю, когда пистолет, о котором я совсем забыла, вырывается из моей руки и исчезает в его кобуре. Это был мой пистолет. Я открываю рот, чтобы возразить, и чувствую, как его тело сотрясается от смеха.

Мудак.

Я хлопаю его по плечу и слышу крик, даже через рев мотора.

Когда я смотрю на свою ладонь, то вижу на ней кровь.

О боже!

Уэс останавливается на обочине и сдергивает с головы шлем.

— Какого хрена?

— Мне очень жаль! Я не знала! — Я соскальзываю с кожаного сиденья и тянусь к рукаву его рубашки. Розовый цветок стал ярко-красного цвета. — Дай мне взглянуть.

Уэс сердито смотрит на меня и кивает. Один раз.

Он безжалостно жует свою нижнюю губу, когда я осторожно берусь за край рукава. Приподняв ткань, я нахожу на его предплечье глубокую рану. Дела обстоят плохо. Она около двух дюймов в длину и полдюйма в ширину, но не слишком сильно кровоточит. Как будто раскаленная пуля ее прижгла.

— Ну, есть хорошие и плохие новости.

Уэс раздраженно поднимает бровь, глядя на меня.

— Хорошая новость заключается в том, что это всего лишь поверхностная рана. Плохая новость — ты испортил свою красивую рубашку.

Уэс отодвигает от меня свое плечо и дергает рукав обратно вниз.

— Я испортил?

— Не смотри на меня так! Единственная причина, по которой эти парни вышли на улицу и стреляли в тебя, была в том, что они услышали твой шумный мотоцикл!

— Ну, если бы ты не сбежала, моего шумного мотоцикла там бы не было.

— Ну, а тебе не обязательно было приезжать за мной, ведь так?

Уэс поджимает губы и смотрит на меня так, как он смотрел бы на полку с консервами или стойку с инструментами. Как будто он обдумывает мою ценность.

— Да, это так.

Он ставит свой байк на подставку, затем слезает с него, не сводя с меня глаз, мое сердце начинает бешено колотиться. Мотоцикл стоит между нами, создавая границу, как линия на песке.

— Как бы ни приятно это было признавать, — выражение его лица немного смягчается, — ты довольно полезна, когда не пытаешься убить нас обоих.

Я сглатываю и выпрямляю спину, заставляя себя посмотреть ему в глаза. Трудно вести себя жестко, когда перед тобой что-то настолько красивое. Черт возьми, даже трудно вспомнить, что я собиралась сказать.

Так. И что же я собиралась сказать? Ах, да.

— Почему ты считаешь, что я хочу тебе помочь?

— А с чего ты взяла, что мне есть дело до того, чего ты хочешь? — Пуф! Мягкость исчезла.

— Ого, Уэс! Не обязательно быть таким мудаком. Можно просто вежливо попросить, не находишь?

Он вытаскивает мой пистолет из кобуры и с ухмылкой направляет его мне в голову.

— Я не обязан просить вежливо. Из нас двоих, пистолет есть только у меня.

Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.

— Знаешь, что мне нравится в «Глоках»? — ухмылка Уэса превращается в презрительную усмешку. — Предохранитель находится прямо здесь. — Он постукивает указательным пальцем по спусковому крючку. Тук, тук, тук. — Тебе даже не придется снова взводить курок, прежде чем выстрелить. Ты просто… нажимаешь и все.

— Ладно! Я тебе помогу! — Я вскидываю руки в воздух. — Не нужно так драматизировать.

Уэс смеется, убирая пистолет обратно. Это напоминает мне о том, как он выглядел на детской площадке. Темные ресницы, веером рассыпанные по щекам. Безупречная улыбка. Хриплый смех. Вот только на этот раз видеть его таким не доставляет мне боли.

Потому что на этот раз он хочет, чтобы я осталась.

— Мне нужен бензин, — объявляет Уэс, бросая еще один быстрый взгляд на свое огнестрельное ранение. Должно быть это адски больно.

— Все бензоколонки поблизости пустые. Единственный способ заполучить бензин — это слить его с другой машины.

— Круто. — Уэс садится на мотоцикл и смотрит на меня. — Знаешь, где мы можем достать шланг?

— И повязку? — Я бросаю взгляд на испорченный рукав его гавайской рубашки.

— Да.

— Да, — я сглатываю, пытаясь избавиться от комка в горле. — Знаю.

Рэйн указывает дорогу, ведущую обратно через лес. Мы доезжаем до библиотеки, которая находится напротив старого доброго «Бургер Паласа».

— Не могу поверить, что эта машина все еще горит, — кричит она сквозь рычание мотора, пока мы проезжаем мимо дымящегося седана. — Она горит весь день!

Затем она велит объехать здание библиотеки и указывает на тропинку, которая ведет обратно в лес. Я направляюсь туда, но краем глаза замечаю какое-то движение. Поворачиваю голову и тянусь за пистолетом, но расслабляюсь, когда вижу, что это просто чувак… делающий другому чуваку минет.

— Простите! — хихикая, кричит Рэйн двум испуганным мужикам, и мы снова исчезаем в соснах.

Тропа становится неровной, поэтому я сбавляю скорость и понимаю, что впервые за день мне не нужно куда-то или от кого-то убегать. Я делаю глубокий вдох, жалея, что не могу учуять запах сосен через шлем, и чувствую теплое тело Рейн, дрожащее от смеха рядом со мной.

Затем одна из веток хлещет по моему раненому плечу, и я мечтаю сжечь весь этот чертов лес дотла.

— Туда! — Рэйн указывает пальцем на поляну впереди. — Там мой дом!

Ее дом? Это должно быть интересно. Уверен, ее родители очень обрадуются тому, что их драгоценная Рэйнбоу появилась к ужину вместе с вооружённым бездомным парнем с дыркой в плече.

Тропа ведет к заднему двору небольшого деревянного двухэтажного дома, который выглядит так, будто его не красили с тех пор, как юг проиграл в гражданской войне. Думаю, когда-то он был синим. Теперь он потертого серого цвета, покрытый плесенью и гнездами птиц.

Подъехав к дому, я паркуюсь на подъездной дорожке рядом с ржавым пикапом «Шевроле» 90-х годов. Я ожидаю, что в любую минуту из дома выскочит мужик средних лет с пивным животом и дробовиком в руке, жуя табак, он прокричит: «Убирайся сейчас же! Гаденыш!»

Может, мне пока не снимать свой шлем?..

Рэйн спрыгивает с мотоцикла и бежит к садовому крану. Она поворачивает его и подносит ко рту конец зеленого шланга. Ее глаза закрываются в экстазе, когда она жадно начинает пить, глядя на нее я понимаю, что сам умираю от жажды. Не могу вспомнить, пил ли я хоть что-то за целый день.

Я подхожу к ней и пока жду своей очереди, замечаю, что она с одной стороны намочила волосы. Мне хочется протянуть руку и заправить их ей за ухо, но я не делаю этого. Так поступают бойфренды, и последнее, что мне нужно, чтобы эта цыпочка получила неверное представление о нас.

Я не завязываю отношений. Отношения причиняют боль и убивают, поэтому людей я только использую.

Мои приемные родители использовали меня, чтобы получить деньги от государства. В свою очередь я использовал их ради еды, воды и крова. Девчонки в школе использовали меня, чтобы привлечь к себе внимание и заставить друг друга завидовать. Я использовал их в качестве теплого местечка для своего члена. Парни использовали меня, чтобы раздобыть наркотики, или оружие, или популярность, или ответы на экзамене по истории. За это я получал от них чертову кучу денег. Так устроен мир. И глядя, как Рэйн сжимает шланг в своем кулаке, жадно глотая воду и высовывая свой маленький розовый язычок из слегка приоткрытого рта, я думаю о других новых способах, как бы я мог ее использовать.