Родное сердце (СИ) - Багрянцева Светлана. Страница 69

— Разумеется. Я сказала ему об этом, а он разговаривать со мной не захотел. Я через час ещё раз его набрала, но телефон вне доступа. Может быть, рейсы возобновили и он сейчас в самолёте?

— Да, скорее всего Володя летит домой, — улыбнулась Элина. — Приедет, дай мне знать.

— Хорошо, будем на связи, — ответила Люба и отключилась.

Элина не знала, чем заняться. Ушла в гостиную и начала смотреть глупое ток-шоу по телевизору, когда с работы вернулся муж.

Дежурный поцелуй в щёку, как давно устоявшийся ритуал. Короткое приветствие. Всё это было до боли знакомо и вызывало раздражение. Муж с шумом уселся на соседнее кресло и спросил:

— Чего-то ты странная какая-то. Что случилось-то?

Элина хотела ответить, но внезапно позвонил Володя.

— Сынок, ты в городе? — спросила она.

— Вы мама владельца телефона, Полонского Владимира Сергеевича? — спросил незнакомый женский голос.

— Да. А кто это. Где мой сын? — заволновалась она, включая громкую связь.

— С вами говорит врач Марина Эдуардовна Нестерова. Мы нашли ваш номер в телефоне больного. Ваш сын в Саратовской больнице, в отделении кардиохирургии. У него был инфаркт, мы сделали ему шунтирование. Сейчас ваш сын находится в коме. Его состояние стабильно тяжёлое. Я отправлю вам адрес нашей больницы смс. Если хотите, можете приехать.

— Больше спасибо, что сообщили. Мы живём в другом городе, но постараемся вылететь к вам как можно скорее, — дрожащими губами сообщила Элина.

Вызов скинули, а она так и сидела, зажав телефон в руке.

— Серёжа, что происходит, а? Ему, наверное, стало плохо, когда он узнал, что Максимку украли. Что делать-то теперь? — промямлила она, а слёзы потекли по щекам.

«Железная женщина», как порой называл её муж, впервые в жизни плакала.

Глава 65

Виктор зашёл в уже знакомый кабинет и поздоровался. За столом сидели Халил, Султан и Гельмут. Ещё вчера они договорились общаться по-простому, что было для Виктора странным. Обычно богатые люди не терпят, когда такой нищенка, как он, обращается к ним на «ты» и по имени. Мужчины тоже поздоровались, потом предложили присесть и ввели в курс дела. Виктор, слушая, удивлённо хлопал глазами и одновременно хмурил брови. Сына Владимира было жалко, больше того — как добрый и жалостливый человек, Витя начал переживать за него.

— Понимаешь, Вить, эта сумасшедшая пытается в который раз обвинить мою сестру. Я хочу, чтобы общественность узнала об этом. Ты можешь написать разгромную статью. Смотри, там должно быть о современной золушке Арсении, которая обрела семью и наследство. Потом об этой Любе, её ревности и обвинении в похищении. Опиши все вот эти выкрутасы Балабиной, расскажи о диагнозе. В конце фото мальчика и просьбу откликнуться тем, кто видел. Как быстро сможешь сделать? — произнёс Султан строгим тоном.

Виктор задумался и ответил решительно:

— Газета выходит послезавтра. В крайнем случае сегодня до пяти вечера я должен подать статью, чтобы изменили вёрстку. Завтра после обеда газету начнут печатать. Только у Балабиных есть родственник депутат. Мой редактор, он же хозяин печатного издания, может не пойти на такие жертвы. Его уже предупреждали, — печально произнёс Виктор.

— Нужно будет, я сам с ним поговорю. Поверь мне, он согласится, — заверил Султан. — Что тебе нужно для работы?

— Мой ноутбук и флешка, что я вам отдал. Вообще-то любой компьютер подойдёт, где есть Ворд.

— Мой ноутбук будет в пору. Там есть всё, что нужно. Переходи на русский язык и начинай работать, — Султан достал из ящика стола две купюры по пятьсот долларов. — Бери не стесняясь. Это тебе за работу. Мне нужна эта статья, Витя.

— Хорошо. Тогда прошу не мешать мне, — улыбнулся Виктор, убирая деньги в карман брюк.

— Вот и отлично, поеду к следователю, который сейчас ведёт дело о похищении. Буду держать вас в курсе, — Шульц поднялся со своего места и направился на выход.

— Идём выпьем чаю, Халил. Витя, тебе что-то принести? — голос Султана звучал нервно.

— Большую кружку кофе, если можно, без молока и три ложки сахара. Не выспался сегодня, — ответил Виктор, уже открывая нужную программу.

— Сейчас всё будет. Работай, — улыбнулся Халил.

Виктор глубоко вздохнул, потёр ладони от предвкушения и начал печатать. Наконец настал тот день, когда он сможет отомстить зарвавшейся сучке. Месть эта будет сладка, потому что он параллельно поможет хорошим людям и ни в чём не повинному ребёнку. Чего греха таить: деньги, лежащие в кармане, тоже грели душу. Он сможет отдать остатки долга любимой и купит недорогое колечко. Пора делать Светику предложение. Плевать на убогую квартиру и на всё остальное. Она любит, а он её. Самое главное, чтобы родители не были против, но он постарается их убедить, что его чувства к их дочери искренние.

Роза не знала, что ей делать. Пацан оказался больной. Он валялся на продавленном диване съёмной квартиры с температурой и бредил, зовя маму. Роза сбегала в аптеку и купила лекарства: мальчишку нужно было лечить. Какой толк от мёртвого «реквизита», такого только в лесу закапывай. По этой причине и речи не могло быть сесть на поезд, соседи по купе заметят, что она везёт пацана, который кашляет и еле дышит, и тут же обратятся к проводнику, а там и транспортная полиция подоспеет, сняв её с поезда на ближайшей остановке. «Да, пацана нужно лечить. Он должен продержаться хотя бы полгода в качестве «реквизита», принеся их семье прибыль.»

— Пап, тут такое дело… — она позвонила отцу и рассказала обо всём.

— Сиди на месте. Пичкай пацана пилюлями. Вывозить будем на машине. Сейчас пошлю за вами Златко. Он привезёт снотворное, которое можно давать детям, — ответил отец.

— Оно же давно у нас валяется, просрочено поди, — с сомнением сказала Роза.

— Лишь бы действовало, а на остальное наплевать. В лучшем случае этот сопляк год протянет. Реквизит — такое дело, испортился, можно всегда купить другой. Жди Златко, — хохотнул отец и отключился.

Роза, сидевшая в ногах у малыша, глянула на него со злобой.

— Из-за тебя я тут зависла. Если не поправишься к приезду брата, я тебя собственными руками придушу, чтобы не возиться. В конце концов, мы за тебя не платили и убытки не понесём.

Встав, она пошла варить куриный бульон. Хотелось есть, да и пацана нужно кормить.

Маша приготовила ужин, но сама есть не стала. Она покосилась на двери, Люба тоже не спешила поесть. Сев за стол, Мария ещё раз прокрутила всё в голове: ну не могло её так вырубить, и всё тут. Что-то было не так, она думала об этом ещё по дороге домой. Когда приехали, Маша быстро разделась, сунула кружку, лежащую на столе в ящик, а на её место поставила такую же.

— Сделай мне чай, — в помещение зашла хозяйка.

— Секунду, кружку вымою, не люблю, когда на столе грязная посуда.

Мария принялась демонстративно мыть чистую кружку, потом поставила её на полку в шкафчике. Она дала себе обещание взять посуду с собой, а потом отвезти на экспертизу. А пока стоило заняться делами дома. Ведь грымза явно дала понять, что не потерпит тунеядства. Сама же она сидела в гостиной, смотрела телевизор, вздыхала и вытирала платком скупые слёзы.

Ближе к вечеру, когда Мария готовила ужин, раздались крики. Она быстро подбежала к комнате, где сидела хозяйка, и спряталась за дверью. Из разговора было понятно, что Володя в реанимации Саратовской больницы. Родители летят туда. Люба орала, что хочет быть с любимым, а они не имеют права её оставлять здесь. Разговор закончился. Разъярённая люба пульнула что-то в стену. Маша, не стесняясь, вошла в гостиную и увидела любимую вазу Володи, которая стояла на пианино. Маша знала, что её Полонский когда-то подарил Кате на восьмое марта. Она сбегала за веником и совком и принялась собирать осколки. На душе стало ещё тревожнее. Мария знала о проблемах Володи со здоровьем. Наверняка ему стало плохо, когда он узнал о пропаже Максимки.