Сердце пустыни (СИ) - Шкарупа Тома. Страница 32

— Сегодня утром, — Васса ходила по комнате кругами, пытаясь укачать ребенка, — нашла ее под своей дверью. Ироды, — зло прошипела девушка, из-за чего младенец еще сильнее закричал. На ее лице проступило отчаянье.

— Моя так кричала только тогда, когда у нее что-то болело, — выступила вперед Мари.

Удивление Генри можно было не то, что увидеть, а даже почувствовать.

— Я ей козье молоко уже давала, — в голосе Вассы сквозило отчаянье. Только потом она в непонимании замерла. — Стой, а ты кто такая?

— Это Мари, моя напарница, — вклинился между ними Генри.

Васса оценивающе рассматривала Мари с ног до головы. После недолгой тишины, когда даже кричащий сверток замолчал, воздух снова разрезал детский визг. Еще немного подумав и что-то решив, Васса сама себе кивнула, и с уверенным видом всунула Мари ребенка.

— Поддержи ее.

Она повернулась к Генри.

- Ждите тут, — и, ничего не добавив, хлопнула дверью.

Мари медленно, аккуратно придерживая ребенка, подошла к Генри. Тот, похоже, понимал не больше ее. Быстро, но при этом покачивая младенца и смотря под ноги, Мари передала ребенка Генри. Она отпустила руки, только когда убедилась, что он крепко держит. Девочка то открывала глаза, то очень медленно их закрывала от нападающей дремоты.

— Что это было? — Мари заметно расслабилась, передав ребенка. Говорила она шепотом.

— Не знаю, — Генри опасливо косился на лицо, торчащие из пеленок, — она всегда мечтала, что однажды приютит ребенка, как ее когда-то.

Девочка мяукнула, почти как котенок, заставив Генри ненадолго замолчать и еще сильнее понизить голос.

— А ты чего, ее боишься? — он кивнул на младенца.

— Можно и так сказать, — уклонилась от ответа Мари.

— Я не знаю, можно ли это спрашивать. Но после нашей последней недели… Не знаю, все равно спрошу. Ты что-то сказала про ребенка?

— Сказала.

Тишина затянулась, прерываемая только детским сопением.

— Это как-то связано с Андагарой? — после долгого молчания, спросил Генри.

— Связано. Терпеть не могу об этом говорить.

— Извини.

И снова повисла тягучая тишина.

— Ее вырвали у меня из рук, а я даже ничего не сделала. Пытаюсь убедить себя, что не могла, но самой в это не верится, — выпалила Мари и закрыла рот рукой.

Мари боялась даже брать на руки детей — мало ли, что может произойти. Она не доверяла самой себе, казалось, она не сможет никого уберечь даже от малейших неприятностей.

— Ты знаешь, что с ней стало? — шепот Генри, казалось, стал еще тише.

— Нет. Наверное. Просто не хочу признавать.

Мари решила не вспоминать про девочку, что привиделась ей в пещере.

В дом ворвалась растрепанная Васса, таща в руках кувшин — кувшинище! — полный молока, локтями к себе она прижимала какую-то ткань, а в зубах держала пучок высушенных трав. На скамью, рядом с Мари, грохнулась сколоченная из дерева игрушка-погрызушка для детей.

— Спасибо, — девушка забрала из рук Генри ребенка, — дальше я уже справлюсь. А! — добавила она, выпроваживая напарников, — и позовите ко мне Эмму, если увидите. Пожалуйста.

Дверь в дом захлопнулась. Изнутри доносилось тихое хныканье младенца и женский шепот, перетекающий в умиротворяющую песенку.

Генри немного постоял, смотря на закрытую дверь. Пожал плечами, развернулся и пошел в другую сторону. Мари, не до конца понявшая, что вообще сейчас произошло, пошла за ним. Не впервой.

— А куда мы все-таки идем? — вскоре подала она голос.

— К Карлу.

— Вопрос кто это, пожалуй, упущу. Все равно же не ответишь. Скажи лучше, почему к нему.

— Потому что из людей, которым я доверяю, тут живет только Карл и Васса. Вторая, как ты понимаешь, нам сейчас не вполне помощник.

На горизонте вырос огромный дом. Он выделялся на сельском фоне. И выглядел весьма мрачно. Хозяин дома, тем не менее, контрастировал своей дружелюбностью и гостеприимством. Только стоило Генри постучать в дверь, ее открыла служанка. Мигом позже появился и сам Карл — служанку он отодвинул и ринулся вперед к Генри. Карл порывисто его обнял. Отодвинулся, поправил накинутое пальто и только потом заметил Мари.

— Карл, я ненадолго, но нам нужно поговорить. Это Мари, моя напарница, — объяснил Генри.

Карл провел напарников в гостиную. Темные тона, несчетное количество картин, полки, набитые книгами — Мари с трудом сдерживалась, чтобы не начать невежливо рассматривать чужой дом, вместо участия в разговоре. Хотя она мужчинам и не нужна было. Стоило Мари на миг отвлечься, как те уже начали что-то бурно обсуждать. До нее долетели только обрывки слов.

— Генри, может расскажешь для начала, что свело тебя с такой прекрасной напарницей?

Мари поймала себя на том, что уже почти привыкла к его манере общения. Карл говорил со всеми так, как будто вот-вот собирался попросить о каком-то одолжении.

— Ну, мне предложили одно очень, — Генри подчеркнул слово «очень», — выгодное дело, но с условием, что работать нужно будет с напарником…

Он пересказал их с Мари приключения, упустив некоторые моменты. Например тот, что произошел в пещере. Когда дело подошло к той части, где напарники поняли, что что-то тут нечисто, Карл перебил друга.

— А дальше я знаю, спасибо. Долетели кой-какие слушки от обеих сторон.

Мари вздернула бровь.

— От обеих сторон?

— Предпочитаю быть объективным, — Карл пожал плечами и отпил вина.

Генри оторвался от спинки кресла и наклонился в сторону друга.

— Так ты все-таки влез в это все, да? — в его голосе звучали нотки интереса и азарта, как у человека, который делал ставку.

— Все мы не без грешка.

— Может, ты с нами информацией поделишься?

— Я сам не больше вас знаю, — с грустью вздохнул Карл.

Мари разрывалась между желанием узнать, что происходит, и нежеланием влезть в какие-либо новые заварушки. Все-таки та ее половина, которая устала от всего и хотела спокойствия, перевесила ту, которая еще сохранила способность проявлять интерес. Мари смирилась с ролью случайного наблюдателя. Удобно устроившись на диване, она следила за Генри и Карлом.

— Кстати, что ты сделал с той работорговщицей?

— Она даже не работорговщица, просто поставщица «товара». Только подбирала девочек, а дальше уже ничего не знала.

Карл кивнул на стену над камином. Посмотрев туда, Мари заметила длинную косу черных, переливающихся волос. У нее у самой волосы стали дыбом. Разговор граничил с абсурдом. Генри посмотрел туда же, разочарованно помотал головой, и снова повернулся к Карлу.

— Ты обещал, что до такого не опустишься.

— Что ты обо мне думаешь? — казалось, Карл впервые за все время выглядел всерьез оскорбленным. Он добавил объяснения, произнеся его таким тоном, каким детей учат, что лошадиные лепешки есть нельзя, — это же коса, а не голова.

— А где голова? — Мари уточняла с опаской.

— Ну, даже не знаю. Предполагаю, что на плечах ее хозяйки. Хотя, кто знает… — снова вздохнул Карл с грустинкой.

Мари и Генри одновременно вздохнули с облегчением. Мари не давал покоя только один вопрос.

— Могу я спросить, почему именно коса? Зачем вообще? Кхем… чья она?

— Можешь, — Карл очаровательно улыбнулся…

Генри перебил его раньше, чем тот успел продолжить.

— У Карла свои счеты с Андагарцами и рабовладением, остановимся на этом.

Карл закончил бокал вина. И поставил его рядом с несколькими пустыми на столе.

— Так что вам нужно? К сожалению, мой дорогой друг заявляется только тогда, когда мир начинает крушиться.

— Вообще-то, ничего особенного. Проблем у нас, конечно, полно, но я просто хотел проверить, как ты там поживаешь.

— Да, ты, конечно, хотел проверить, как я поживаю. И заодно проверить, знаю ли я чего полезного.

Карл пересел со своего кресла на скамью к Мари.

— Ну, раз вы уже тут. Мари, мне бы очень хотелось послушать немного о тебе. Понимаешь ли, ты первый человек, которого Генри вообще сюда привел, и мне не терпеться узнать, почему.