Сердце пустыни (СИ) - Шкарупа Тома. Страница 36

Так и тянуло остановиться, разжечь костер и нагреть на огне какой-нибудь отвар, но северяне ясно выразились — если выпить горячего, температура снаружи покажется еще холоднее. Оставалось только скрипеть зубами, и пытаться согреться движениями. Именно поэтому Мари погнала лошадь еще быстрее. Даже при этом умудряясь ехать аккуратно, боясь упасть. Впереди виднелось обгоревшее дерево, и Мари, от нечего делать, крикнула напарнику:

— Кто быстрее до него?

Генри такого не ожидал, но вызов принял.

Вскоре напарники на огромной скорости неслись по заснеженному лесу. Получалось услышать хруст снега, и иногда, когда под копыта попадался лед или земля, в тех местах, где весь снег снесло порывом ветра, раздавалось стучание копыт.

Учитывая отношения Мари и лошадей, не удивительно, что первым пришел Генри. Однако даже когда до дерева добралась Мари, напарники не спешили ехать дальше. На выгоревшей до черного цвета коре проглядывались вырезанные символы. Некоторые напомнили буквы из книги о северных растениях, некоторые были похожи на маленькие примитивные рисунки.

— Что это?

— Это, — Генри подвел лошадь как можно ближе и пригляделся, — молитвенное дерево?

Блеснул вырезанный знак на дереве, который Генри перевел как «благословление предков».

— Ладно, неважно, поехали. Не нравится мне оно.

Дальше ехали как обычно, но Мари больше так сильно не замерзала. Она предположила, что, наверное, просто уже привыкла к холоду.

Впереди начали вырисовываться очертания маленького поселка. Гораздо больше, чем тот, из которого ехали напарники, но несравнимо крошечного по сравнению с южными городами. Небо слегка посветлело, и уже точно можно было сказать, что на дворе не ночь. Деревья редели, видимость увеличивалась, и вот, перед взором Мари и Генри оказалась деревянная калитка. Весь поселок был окружен таким же деревянным забором, достающим Мари, самое большее, до середины бедра. Генри же он и вовсе доставал немного выше колена. За оградой вовсю кипела жизнь.

Мари удивило то, что такой гениальный кузнец предпочел жить в этом месте. Северный город, рисунок с которым Мари углядела в книге, что Генри читал прошлым днем, был в несколько раз больше. Неужели кузнец не мог выбрать себе место для жизни получше? Именно этот вопрос она, размышляя, и задала Генри.

— Не думаю, что ему это нужно, — Генри пожал плечами. — Все, кому его услуги сильно нужны, доберутся и не в такую глубинку. Посмотри на нас.

Генри и Мари спешились и прошли в ворота. Если ему еще можно простить ярко-черные волосы, поскольку у него даже после Андагары осталась довольно светлая кожа, то Мари безбожно выделялась на фоне селян своими яркими волосами и загорелой кожей. В столице Ниверии люди не отличались строго северной внешность, поскольку там было много метисов — так было во всех больших городах. Но в таких глубинках, как эта, кровь особо не разбавлялась. Так что все селяне могли похвастать светлой кожей и светлыми волосами.

Некоторые проходящие мимо люди смотрели с нескрываемым неодобрением и иногда презрением. Особенную неприязнь вызывала у них Мари. Поползли шепотки. Видимо, к этому кузнецу все-таки нечасто захаживали иностранцы. Другие же шикали на своих менее толерантных односельчан, самые отчаянные даже пытались выдавить из себя улыбку. У одного из таких Мари и решила выпытать, где найти нужного ей кузнеца.

Парень решительно ее не понимал. Вмешался Генри, переспросив на другом языке. Парень указал на небольшой деревянный дом с пристройкой из камня, что было нехарактерно для Севера. Потом он замолчал, постоял, помявшись на месте, и продолжил шепотом, чуть ли не прямо Генри в ухо. Договорив, он развернулся и быстро упетлял куда подальше.

— Они же понимали меня в первом городе, в чем проблема?

— Помнишь, мы говорили о том, что это отринутая богами глубинка? Чужаки сюда почти не захаживают, им нет смысла учить другой язык. — Генри нахмурился, — он сказал, что у кузнеца сейчас очень странные люди.

— Откуда ты знаешь язык? — спросила Мари уже с таким отчаянием, что ей саму себя стало жаль.

— Откуда ты знаешь древний Андагарский?

Мари проигнорировала вопрос тотально. Она посмотрела на тот дом, куда ткнул парень, указывая дорогу. «Странные люди» не сулили ничего хорошего.

— Мы же уже не можем сейчас развернуться и уйти, да? — спросила она, не надеясь.

Генри помотал головой.

— Откуда нам знать, что для этого парня — «очень странно»? Мы для него, похоже, тоже очень странные.

Генри не сказал, но Мари понимала, что очень странной казалась именно она. Мари от рождения далеко не бледная, а потом еще и андагарский загар. И на северном языке не говорила, в отличии от напарника — тот гораздо лучше сливался с местными.

Внутри Мари шел бой между двумя ее половинами. Одна была уверенна, что трупами они точно принесут меньше пользы, так что не стоит рисковать, найдутся другие кузнецы в более дружелюбном месте. Вторая же половинка считала, что безопаснее уничтожить оба артефакта, поскольку один ингредиент еще можно заменить, а из-за отсутствия двух уже придется отказаться от рецепта. Или вовсе от затеи.

— Тогда подождем, пока он освободится? Заодно и увидим этих странных людей, — Мари закончила предложения со смешком, убедив себя, что парень просто преувеличил.

Найдя подходящее место чтобы привязать лошадей, напарники направились к дому кузнеца. Находись они в Андагаре, Вольтаре — да где угодно южнее, — они могли бы просто сесть хоть на землю и подождать. Но холод есть холод, и уже через пару минут оба начали покрываться мурашками, ходить кругами в попытках согреться и искать способы не отморозить руки.

Спустя целую вечность массивная деревянная дверь со скрипом отворилась. Из дома вышел загорелый — сильно загорелый, — мужчина с блондинистыми волосами. Мари еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Она уже приготовилась к тому, что из-за двери вырвется армия южан. Теперь стало ясно, почему тот парень назвал мужчину очень странным. Такое сочетание внешности и правда было необычным.

Мужчина прошел мимо напарников и улыбнулся им ослепительно-белыми зубами. Мари отметила, что выйдя на холод, он чувствовал себя очень даже комфортно, даже не поежился, хотя и был с открытой головой. И это учитывая, что сама она задубела, закутанная в шубу и с меховым капюшоном.

Даже не переглядываясь, напарники одновременно направились к двери. Внутри их ждало полнейшее удивление. Мари была уверенна, что кузнец с такими навыками окажется каким-нибудь мужчиной, лет сорока, а то и вовсе стариком. Обязательно с бородой. Длинной, желательно. И седой. Кузнец оказался молодым парнем, не намного старше Мари. Наверное, ровесник Генри. Сначала она подумала, что это подмастерье. Потом парень с уверенностью, присущей только хозяевам дома, обратился к напарникам, и Мари с трудом сдержала свою челюсть, которая стремилась к полу.

— А вам что?

Он сразу перешел к делу, после стандартного приветствия, говоря, — слава богам! — на понятном Мари языке. На Севере рукопожатия не приняты — и не удивительно.

Мари тоже времени не теряла, и протянула ему в ответ артефакт.

— Нужно уничтожить. Полностью, безвозвратно.

На секунду глаза кузнеца загорелись азартом, присущим всем увлеченным людям. Такое же было с Мари, когда перед ней маячил какой-нибудь редкий камень. Или артефакт, существующий в единственном экземпляре. Как тот, который она собирается уничтожить.

У нее не приятно заныло под лопаткой, наружу опять вылезла ценительница великого. Это же целое искусство — создать артефакт такой мощи. Его делали мастера, жившие столетия назад. В него вложена магия, которую современным людям сложно даже представить. Ее рука непроизвольно протянулась, чтобы забрать амулет обратно, но Мари вовремя себя одёрнула. Кузнец, тем временем, ни на кого не обращая внимания, с интересом разглядывал артефакт.

— Пятьдесят золотых, — протянул он, вертя в руках амулет и рассматривая его то с одной, то с другой стороны.