Капитуляция - Джойс Бренда. Страница 79

— Я знаю то, что видела своими глазами и слышала своими ушами. Джек — французский шпион. Я не могла хранить такую тайну. Кто-то, облеченный властью, должен был это знать. И я решила обратиться к вам.

Педжет изучал её с мгновение, показавшееся бесконечным, причем выражение его лица нисколько не изменилось.

— Вы очень храбрая. Леди д’Орсе, вам стоит забыть всё, что вы слышали. Вспоминая об этом, вы только подвергаете себя опасности. Я позабочусь об этой проблеме.

Его ответ поразил Эвелин.

— Как вы поступите с информацией, которую я вам передала?

— Чем меньше вы знаете, тем лучше, — отрезал он, явно ставя точку в обсуждении.

И Эвелин поняла: Педжет не верил в то, что Джек был шпионом, работавшим на врагов страны. Как и Джулианна, он нисколько не сомневался в Джеке. Никакого другого объяснения его спокойной реакции на то, что она ему рассказала, не было. Но существовала ли хоть малейшая вероятность того, что Педжеты правы?

— Хотелось бы мне ничего не знать! — вскричала Эвелин, резко вскочив с места. — Я люблю Джека, даже притом, что мне следует забыть его. Я чувствую себя настоящей предательницей, рассказав вам всё это.

Доминик поднялся и, обойдя стол, подошел к Эвелин, ободрительно её приобняв.

— Дорогая моя, вы поступили правильно, придя ко мне. Видите ли, Джек во многом напоминает мою жену — они оба импульсивные и страстные, привыкли действовать порывисто и решительно. Меня не удивляет, что вы полюбили его. Вы просто не могли иначе, леди д’Орсе.

Она больше не сомневалась: Доминик Педжет не поверил, что Джек — предатель, ни на одно мгновение!

— Но теперь вы должны забыть всё, что знаете, всё, что слышали, — добавил Педжет.

Никогда ещё она не была настолько сбита с толку! Эвелин встретилась с взглядом его зеленых глаз — прямым и властным.

— Вероятно, это просто невозможно, — призналась она и, поколебавшись, спросила: — Вы защитите его?

— он — член моей семьи. Разумеется, я сделаю всё, чтобы защитить его.

Эвелин кивнула, с трудом сдерживая слезы. На душе сразу стало легче.

— Но я должен дать вам ещё один совет. Слушайте внимательно. — Он опустил руку, которой приобнимал её за плечи. — Если вас когда-либо будут расспрашивать о Джеке и вы не сможете отговориться тем, что ничего о нем не знаете, вам стоит поведать то, что вы рассказали мне сегодня: что вы считаете Джека предателем и французским шпионом.

Его слова ошеломили Эвелин.

— Зачем?

— Потому что от этого будет зависеть его жизнь, — ответил Доминик Педжет. — Вам не стоило впутываться в эти игры, но, к сожалению, уже слишком поздно.

— Я слышал, вы жили в Корнуолле, леди д’Орсе. Как вам в Лондоне?

Эвелин улыбнулась графу д’Аршану. Джулианна устроила званый ужин, на котором Эвелин и познакомилась с этим эмигрантом и его старшей дочерью, Надин. По всей видимости, они только что вернулись в столицу.

Эвелин сидела между двумя джентльменами, от души радуясь этому славному торжественному приему с разговорами на самые разные темы: о событиях светской жизни, недавних романах, объявлениях о помолвках и о войне.

Эвелин почти забыла о своих тревогах, наслаждаясь этим веселым вечером, но, впрочем, ненадолго, очень скоро она снова забеспокоилась. Она понимала: пока не получит весточки от Джека или не услышит новости о нем, будет жить в состоянии постоянного беспокойства. Дня не проходило без того, чтобы Эвелин не вспоминала Пеклера и его угрозы или предстоящее вторжение в бухту Киберон и опасность, угрожавшую Джеку.

Ужин только что закончился, и Джулианна проводила всех из столовой: джентльменов — к их сигарам и бренди, леди — к их шерри и портвейну. Эвелин основательно утомилась — она по-прежнему спала урывками — и теперь плелась в хвосте группы женщин, раздумывая, не удалиться ли на остаток вечера к себе и не будет ли с её стороны невежливо так поступить. Граф настиг её в коридоре, у гостиной, где собрались леди.

Перед ужином их кратко представили друг другу. Эвелин поняла, что графу было немного за сорок, но при этом он оставался высоким, широкоплечим, темноволосым и очень красивым. Эвелин уже успела понять, что д’Аршан счел её привлекательной — на протяжении всего ужина она ловила на себе его заинтересованные взгляды. Но это и неудивительно: она взбила и завила волосы, а её головной убор с перьями идеально сочетался с золотисто-бордовым вечерним платьем. Эвелин не была похожа на вдову в трауре, скорее, на модную, элегантную аристократку.

— Сэр, — вежливо улыбнулась Эвелин. — В Лондоне мне живется просто замечательно. Полагаю, Джулианна и Амелия считают делом жизни развлекать и удивлять меня, хотя Амелии и вовсе не стоит так долго находиться на ногах.

Амелия должна была родить на следующей неделе, но никто не мог убедить её сидеть дома, даже её муж.

Граф засмеялся, сверкая белоснежными ровными зубами.

— Ей не занимать смелости, чтобы появляться в обществе в таком положении. Гренвилл, похоже, вне себя от беспокойства. Так… леди преуспели в своих усилиях?

Эвелин не могла не улыбнуться в ответ.

— Мы уже несколько раз ездили на чай и ланчи, прогуливались в карете. Вся прошлая неделя пролетела будто в водовороте событий. — Эвелин говорила чистую правду. За это время её представили дюжине пэров. Все они были любезны, внимательны и дружелюбны. Амелия казалась особенно целеустремленной и энергичной — Эвелин быстро поняла, что именно она была зачинщиком в этих усилиях по покорению светского общества. Создавалось ощущение, будто Амелия до рождения своего первого ребенка вознамерилась во что бы то ни стало выполнить эту задачу: представить Эвелин свету. — Они стали для меня такими хорошими подругами: мне уже начинает казаться, что они — мои сестры!

— Надин чувствует то же самое — во всём свете не сыщешь более великодушных женщин! — восхитился д’Аршан. — И вы предпочитаете город деревне?

— Временами да. Но иногда я скучаю по Корнуоллу, с его пустынными торфяниками и скалистыми берегами, с его ненастной погодой! — улыбнулась Эвелин. — Я слышала, у вас тоже есть дом в Корнуолле?

— Да, есть, но намного южнее, в округе Сент-Джаст. Фактически, мы живем недалеко от Сент-Джаст-Холл и имения Грейстоун.

При упоминании об имении Грейстоун Эвелин на мгновение замерла на месте, ведь это было родовое гнездо Джека.

— Леди д’Орсе, — продолжил граф, — не переступлю ли я границы приличий — ведь нас только что представили друг другу, — если спрошу, не согласитесь ли вы на прогулку со мной? Я могу показать вам кое-какие интересные достопримечательности Лондона.

Она вдруг остолбенела. В холл вошел высокий мужчина с золотистыми волосами в коричневом атласном сюртуке, светлых бриджах и чулках. «Джек!» — тут же мелькнуло в голове Эвелин.

Сердце оборвалось у неё в груди. Прошло почти три недели с момента их расставания в Розелинде.

Мужчина обернулся, и их взгляды встретились.

Ее охватила тревога. Эвелин осознала, что смотрит не на Джека, а на его брата Лукаса. Они были так похожи: высокие, широкоплечие, крепко сложенные, с одинаковыми золотистыми, выгоревшими на солнце волосами.

Глядя на Эвелин с другой стороны огромного холла, Лукас улыбнулся ей.

— Вы знакомы с Лукасом Грейстоуном? — спросил д’Аршан.

Эвелин глубоко вздохнула, поворачиваясь к графу, и заставила себя улыбнуться:

— Да, знакома. Он был настолько любезен, что согласился разобраться в работе рудника в моем поместье.

Д’Аршан пробуравил её подозрительным взглядом.

— Грейстоун — истинный патриот и мой хороший друг. Точно так же как и его брат. Должен признаться, вы выглядите так, будто увидели призрака.

Эвелин вспыхнула. Ну что она могла ответить на подробное замечание, когда граф смотрел на неё так пристально? А теперь ещё и выяснилось, что она беседует с близким другом Джека. Как же тесен мир…

— Думаю, мы с вами прекрасно знаем, какие трудные нынче времена.

— Да? - мрачно кивнул д’Аршан. — Простите, графиня, мне известно, что вы бежали из Франции со своей семьей несколько лет назад, точно так же как и я. Могу ли я выразить соболезнования по поводу кончины вашего супруга?