Отпуск на всю жизнь (СИ) - "Генрих". Страница 25
– Даночка, – в дверь заглядывает Эльвира, – пойдём обедать.
– Пять минут (файв миньютс), – я поднимаю руку, но глаза не открываю, – разливай по тарелкам, я сейчас.
Через обещанные пять минут я на кухне, вкушаю рассольничек. Эльвира делится секретами рецептуры, я мотаю на ус или что там у меня есть. Закончив с этим, спрашивает:
– Чего ты над книжками чахнешь? Каникулы же!
– Я заметила, что успеваемость моя и других немного падает сразу после каникул, – рассказываю о своём маленьком открытии, – Недавно поняла, почему. Человек отвыкает работать головой по утрам до обеда. Или дрыхнет, или беззаботно гуляет. Штудировать сложную литературу не обязательно, можно, например, в шахматы играть. Или любым другим интеллектуальным трудом заниматься…
На втором предложении я спотыкаюсь, слишком заумные мысли надо выразить, поэтому перехожу на русский. В глазах Эльвиры мелькает осуждение, но молчит, слушает.
– После обеда поболтаем, отдохнём, а потом я твоя, – это уже по-английски. Мачеха улыбается.
– По воскресеньям тоже надо вставать рано и чем-то грузить голову. Хоть чтением.
– А я помню, было такое, что ты спала допоздна, – уличает Эльвира.
– Я тогда ещё не совершила своё открытие. Что интересно, все это вроде знают, но никто не соблюдает. Я вижу в этом правиле огромные перспективы. Цель стать отличницей или максимально приблизиться к этому статусу ведь поставлена.
– Хочешь окончить школу с золотым знаком? – Эльвира гладит меня по голове.
Я допиваю чай с бисквитом, иду драить посуду.
– Нет, Эльвир, я заберу документы из школы и буду поступать в Третий Имперский.
Ловко подхватываю выроненную мачехой чашку.
– Вот это сюрприз! Ты ж не поступишь!
– Вот так, значит, ко мне относишься, – укоряю я, – Не веришь в мои силы, подрываешь мою боеспособность и высокие устремления?
– Отец знает?
– Нет. Ты первая, кому говорю. Цени это, мамочка, – добавляю в голос пафоса.
Эльвира отмахивается, у неё против меня иммунитет становиться всё сильнее и сильнее. Прошли те самые весёлые времена, когда она на меня постоянно глаза пучила.
Я выбрала Третий Имперский лицей в результате долгих расчётов. Третий он не потому, что есть первый и второй, их нет. Исторически так сложилось. Первый, созданный полтора века назад, как-то зачах. Через полвека создали второй, тоже долго не протянул. В результате бомбёжки во время большой войны погибла большая часть преподавателей и старших студентов. Главное здание в пыль.
Попытка собрать в кучу, что осталось, в общем, удалась. Но так как руководство стало новым, преподавателей собрали по всей стране поштучно, получилось нечто иное. Потому и нумерованное название изменили, намекая на реинкарнацию после смерти.
Третий Имперский – основной поставщик выпускников в МИУ, Московский имперский университет имени Глушкова. Чем знаменит Глушков, я не совсем в теме. В учебнике истории его описывают, как родоначальника школы физики в России, прежде всего термодинамики. Вроде есть там процесс Глушкова.
Получается, что Третий Имперский – самая широкая столбовая дорога в МИУ. А там меня интересует биофак, направление – генетика. Ходят неподтверждённые слухи, что существует квота на выпускников Третьего. Это незаконно, но слухи упорные.
Надо разведку провести, разнюхать всё, что можно.
– Клади карту, Дана, не спи, – тормошит меня Эльвира. Мы с ней в картишки решили переброситься.
Я всё чаще намеренно ей поддаюсь. Иногда нет, когда хочется посмотреть, как она дуется. Она так забавно обижается на проигрыши! Не менее, впрочем, забавно радуется выигрышам. Вот и сейчас целенаправленно ошибаюсь, но не помогает. Приходиться ещё раз, и ещё… у-ф-ф-ф! Для меня сейчас проиграть ей намного сложнее, чем выиграть. А что тут такого? Она даже выбывшие карты не запоминает.
– Настроения нет, – отказываюсь от новой партии.
– Ну, чего ты? – радость её от победы слегка тускнеет, – У всех бывают проигрыши.
Не прокатывает. Следующую партию я разношу её в пух и прах. Вот теперь и у неё настроения нет, ха-ха-ха!
Находит мачеха себе новое развлечение. Ага, и опять за мой счёт!
– Чего ты ходишь, как болотная кочка? Никакой причёски у тебя нет.
– Может потому, что ты меня постоянно за волосы таскаешь, злобная мачеха? – предполагаю я.
Эльвира так возбуждается, что пропускает шпильку мимо ушей. Через десять минут я сижу прямо на полу, укрытая до горла простынёй, а она возится вокруг с ножницами и расчёской.
– А ты умеешь? – с опаской спрашиваю я. А то ведь неизвестно, какого клоуна она может из меня изобразить.
– Не волнуйся, опыт есть. Мы с подружками в университете часто друг друга стригли. Ничего экстраординарного делать не буду.
Мне неожиданно понравилось. Через четверть часа гляжу в зеркало, стало заметно лучше. Сразу так и не заметишь, но общее впечатление производит. И вроде ничего особенного не делала. Там ножницами пощёлкала, в другом месте, и волосяного мусора совсем немного. Раньше я тяготела к причёске каре, но волосы отросли, и срезать их мне не хочется.
Эльвира принимается экспериментировать. Особенно мне понравилась причёска, когда сбоку красиво свисает узенькая косичка. И с бантом сбоку хорошо. Гляжу в зеркало и млею.
– Ну, какую причёску выберешь?
– Все хороши. Но давай что-нибудь попроще…
Эльвира возмущается моим нигилизмом, долго объясняет, что надо уметь подавать себя.
– Эльвирочка, причёски замечательные, спору нет. Но они праздничные! Вот приду в школу в первый день четверти, надену причёску с бантом. С косичкой ещё куда… о, на день рождения! Понимаешь? Народ по одной моей причёске должен понимать, что сегодня – праздник. Но праздник не бывает каждый день!
У-ф-ф-ф! Всё сказала и ни разу на русский не сбилась. Я крута! А мачеха вынуждена была согласиться и что-то причесала, подкрутила, зацепила заколку и…
– Что-то опять слишком красиво, – скептически кривлю губы и тут же ржу в ответ на возмущённый вид мачехи.
– Ты меня до кондрашки доведёшь…
Убирать мусор она меня заставляет. Ну, а как же?
Вечер.
Папахен тоже не проявляет энтузиазма от моего решения. Огорчаться поводов не видит, просто всё его настроение умещается в одно слово: скепсис.
– Естественнонаучный факультет? А по биологии у тебя тройка…
– За год будет выше, – уверенно заявляю я.
– Допустим. Четвёрка тоже произведёт плохое впечатление. Из тебя на экзамене всю воду выжмут и в воблу превратят.
– Они так на оценки смотрят? А если по физике и химии будут пятёрки?
– По правилам профильные оценки дают десятые доли балла, но и этого хватает при таких диких конкурсах, как у них.
– Откуда ты знаешь? – я делаю стойку.
– У нас работает пара человек оттуда…
– О, папа! Разузнай у них всё, что можно! – я аж подпрыгиваю на диване.
– Хорошо. Слушай, я тебе одну книжку нашёл… – он уходит в кабинет и возвращается с новенькой нетронутой книгой.
– О-о-о-у! Из лучших… вот же ж!
– Что не так? – напрягается папахен.
Ничего особенного, что я и объясняю. Просто я с неё начала чтение.
– Если бы ты принёс другую, мне не пришлось бы её утюгом пропаривать. А теперь придётся…
– Он такой грязнуля? – улыбается отец.
– Он образцовый грязнуля. Канонический, – оба смеются. Да и я тоже.
3 апреля, пятница, время 9:15.
Городская библиотека № 53.
Сойдёт работа, пусть и черновая, в библиотеке за школярские интеллектуальные усилия. Так я решила и пошла туда с утра.
– Мне все данные по Третьему Имперскому лицею. Условия приёма, количество учащихся по потокам, уровень конкурса при поступлении, варианты вступительных экзаменов, – озадачиваю симпатичную библиотекаршу средних лет. То есть, лет двадцати пяти. Это у меня Дана так шутит.
– За какой год?
– За последние лет пять. Нет, десять.
Спустя несколько минут мне вываливают стопку брошюр. Иду штудировать.