Шёпот яда (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 34

Подойдя достаточно близко, он почувствовал укол магии, закипающей в воздухе вокруг нее. Это сбило его с толку - на мгновение он ощутил сладкую вонь гниющих цветов, а в ушах раздалось быстрое глиссандо.

Одной рукой Нала сжала свой посох. Другая рука тоже была сжата, и интуиция Баласара подсказывала ему, что она держит что-то маленькое, части чего не просачиваются сквозь пальцы жрицы.

Он внезапно заподозрил, что точно знает, какое заклинание она использовала. И если бы он смог доказать это в будущем, то это станет для него крупной победой.

- Сэр Баласар рекомендует немедленно атаковать, - сказал Петрин. Он остановился, но его борода из цепей все еще качалась и немного звенела. – Как и я.

Нала выглядела раздраженной из-за того, что ей пришлось прервать пение, но затем она смогла придать лицу более нежное, но торжественное выражение.

- Еще рано, - сказала она. – Бахамут даст мне знать, когда будет подходящий момент.

- Мы нужны нашим товарищам. - Сказал Баласар.

- Обещаю, - сказала жрица, - я прикажу атаковать сразу же, как только смогу.

- Верно, - подумал Баласар. - Как только воины Медраша и Кхорина будут мертвы, а их новая тактика дискредитирует себя. Только после того, как ты снова сможешь заявить, что только драконопоклонники могут победить гигантов.

- Как только сможешь. - Сказал Петрин и отвернулся.

Когда они вернулись на свои позиции в авангарде, Баласар сказал:

- Никто не уважает Налу больше, чем я. Она наша жрица. Но ты солдат. Вождь. Не думаю, что ты…

- Нет. Мне так же тяжело, как и тебе, но нет. Зачем мы маршировали сюда под этим знаменем, - сказал он, кивнув на пурпурный вымпел с платиновым драконом, свисавшим сверху вниз, - если не для того, чтобы подтвердить сегодня нашу веру?

- На самом деле, подумал Баласар, - я здесь для того, чтобы разрушить ваше нелепое убеждение. Но не ценой жизни Медраша. Он бы покинул культистов и бросился бы вперед, чтобы помочь своему родичу в тот же момент, как тому понадобилась бы помощь…но это был бы пустой жест. Один воин не мог переломить ситуацию, каким бы искусным он ни был. Для победы нужно, чтобы все жабьи дети с раздвоенными хвостами дрались с ним, качаясь и дергаясь.

Покачиваясь и дергаясь… с кипящей внутри них яростью драконьего Бога, они были так же неистовы, как и он.

Баласар начал корчиться, как и другие.

- Бахамут! - завыл он. - Бахамут! - Его товарищи вторили ему. Он взмахнул мечом, и остальные тоже.

Он схватился за лезвие своего меча, и порезал лицо на правой его стороне, не зацепив отметины клана Даардендриен. Он взмахнул мечом, смахнув капли своей крови на других культистов.

- Бахамут! – Взревел он.

Драконопоклонники тоже порезали лица. Неистовство прокатилось по рядам культистов, как рябь на пруду. Затем Баласар ударил мужчину с оливковой чешуей слева от него.

Культист обернулся к нему, пылая яростью в глазах и языками желтого между своих клыками. Баласар закричал:

- Бахамут! - И вместо того, чтобы плюнуть на него пламенем, культист ударил его в ответ, а затем повернулся и ударил соседа с другой стороны.

Когда они все начали бить друг друга, Баласар решил, что они настолько же сумасшедшие, насколько он был хорош. Он размахивал окровавленным мечом в сторону битвы на поле и взревел:

- Убейте их!

На мгновение или два у него возникло ужасное чувство, что, несмотря на все, что он сделал, чтобы разгорячить культистов, никто не собирался слушаться его. Но затем культисты хором выкрикнули:

- Убейте их!

После чего рванули на врага, выкрикивая имя своего Бога.

Он был счастлив позволить им наверстать упущенное. К сожалению, никто не мог притвориться обезумевшим от кровожадности и при этом вести себя осторожно. Поэтому он продолжал бежать так быстро, как только мог, и встретил врага раньше всех своих товарищей.

Но только не с тем, с кем он хотел столкнуться – не с пепельным гигантом, не с серым медведо-ящером и не с крылатой рептилией, которая напала на Медраша и Кхорина. Ранее он заметил коричневых, сгорбленных, длинноруких существ с свисающими складками кожи, отходящим к краям поля. Теперь они бросились вперед, чтобы атаковать обезумевших сектантов.

Они не выглядели большой угрозой не по сравнению с пепельными гигантами, ни с какими-либо другими монстрами, призванными шаманами. Баласар надеялся, что эта пара маленьких монстров не задержит его надолго. Существа начали махать руками так, будто они метали камни.

Завыл ветер. В глаза Баласару ударил песок, который либо поднялся с земли, либо просто был создан какими-нибудь магами. Он попал воину в глаза, нос и рот, мешая нормально дышать.

Моргая и отплёвываясь, он прикрылся щитом, а затем выглянул за него, когда буря улеглась. Сквозь жгучие слезы он увидел, как коричневые существа бегут на него. Один обгонял другого на пару шагов и был уже перед Баласаром.

Оборачиваясь взад-вперед, он делал вид, что не видит их. Затем, когда первый монстр подошёл достаточно близко, драконорожденный сделал выпад и ударил того прямо в голову.

Тело коричневого существа растворилось в клубах песка, и меч лишь скопление песчинок. Песок отскочил на несколько шагов и, закружившись, снова принял форму тела из твёрдой плоти.

Уловка поразила Баласара, но не настолько, чтобы он потерял из виду вторую песчаную тварь, которая уже обходила его, чтобы ударить в спину, пока его товарищ отвлекал воина на себя. Он повернулся, прикрыв тело щитом. Когти чудовища заскрежетали по дереву. Баласар нанес ответный удар в грудь, и существо рухнуло замертво. Было обнадеживающе видеть, что эти твари не могли уклониться от любой атаки, просто превратившись в песок.

Он повернулся к другому монстру. Он поднял свою обезьяноподобную руку, чтобы швырнуть еще песка. Баласар плюнул в него морозом.

Монстр пошатнулся и начал соскрёбывать иней, внезапно покрывший его тупое, ящероподобное лицо. Драконорожденный не медлил. Монстр соскреб последний кусок инея с глаз как раз вовремя, чтобы увидеть клинок, пробивший его горло.

Баласар огляделся. Песчаные твари оказались опаснее, чем можно было подумать по их внешнему виду, но в порыве ярости, постоянно изрыгая свое дыхание, члены Платиновой Когорты быстро расправлялись с ними. Он решил, что через несколько мгновений все будут готовы к предстоящей настоящей битве.

Затем огромная черная летучая мышь резко спикировала на землю. Спустя долю секунды жизнь ушла из её глаз. Искалеченная и обгоревшая, она явно отдала последние силы, чтобы спасти всадника от смертельного падения.

На мгновение Баласар подумал, что это отважное усилие напрасно потрачено, потому что большой драконорожденный, прикрепленный к седлу, выглядел таким же мертвым, как и животное, но затем наездник неуверенно поднял голову, показав квадратные золотые шпильки, проткнутые сквозь зеленую шкуру под его глазами. Всадником оказался Покоритель.

Его королевские атрибуты и доспехи обгорели, как и, без сомнения, часть плоти под ними. Он возился с ремнями, удерживающими его в седле. Затем что-то еще, что-то большее, чем животное Защитника Копья, ударилось о землю.

Как и у летучей мыши Тархана, у багровой рептилии были изорванные крылья, а стрелы, которые не сгорели в пламени, торчали из всевозможных мест. У этого монстра могут быть проблемы с возвращением в воздух. Но, судя по тому, как он немедленно двигался к Покорителю, с каждым шагом его раны затягивались, а такого воина может ждать еще множество битв.

Увы, Тархан не дал этому сбыться. Ему удалось расстегнуть последние ремни, слезть с летучей мыши и поднять двуручный меч на высоту груди. А потом он упал.

У Петрина было трое коричневых противников, которые попеременно пытались отделить плоть от его костей когтями или стереть её с песком. Тем не менее, осматриваясь взад-вперед, он заметил падение искалеченной летучей мыши на землю и все, что за этим последовало. Он видел, как Баласар помчался вперед и вставал между огромным багровым зверем и неподвижно лежащим Тарханом.