Враг рода человеческого - Хольбайн Вольфганг. Страница 49

Трюк Салида удался. Лицо сестры смягчилось, выражение недоверия и гнева сменилось выражением покорности судьбе, хотя она вовсе не собиралась уступать упрямому пациенту.

— Послушайте, — сказала сестра, — вы зашли не в то отделение, которое вам нужно.

— Но ведь именно здесь расположены кабинеты руководства и администрации больницы? — не сдавался “пациент”.

— Да, но…

— Ах вот оно что! — в голосе Салида теперь слышалось ликование. — Вот я и хочу в этом разобраться! Я требую немедленно…

— Вы не можете здесь ничего требовать! — перебила его сестра. — Вы обращаетесь не по адресу, поймите вы это! Скажите мне, в каком отделении вы лежите, и я велю отвести вас туда. А завтра утром я обещаю вам лично позаботиться о том, чтобы один из наших врачей переговорил с вами. Даю вам слово.

— Мне это обещают уже целую неделю, — пробурчал Салид.

Разговор в соседней комнате тем временем прекратился. Салид услышал за своей спиной шаги, а затем увидел выходящих из кабинета Александра и молодого священника. Выражение их лиц было примечательным: Йоханнес выглядел крайне недовольным и раздраженным, а Александр был само недоверие. Салид сразу же определил, что из них двоих именно последний был самым опасным.

— Это вы — доктор? — спросил Салид. — Если это так, то…

— Это вовсе не профессор Шнайдер, — быстро сказала дежурная сестра и, повернувшись к Александру, добавила: — Прошу прощения за причиненное вам беспокойство. Я сейчас же все улажу.

— Кто этот человек? — спросил Александр, прищурив глаза. Этот колючий взгляд предупредил Салида об опасности. Он насторожился, стараясь не показать вида, что готов к внезапному нападению.

— Наш пациент, — ответила сестра. — Как я уже сказала, произошло недоразумение. Я немедленно…

— Этот человек — не пациент, — сказал Александр. Он говорил очень спокойно, в его голосе не слышалось ни тени упрека или возмущения, но в нем звучала непоколебимая уверенность.

— Не пациент? Так кто…

И тут Салид словно взорвался. Он молниеносно обернулся к сестре и швырнул ее о стену с такой силой, что она потеряла сознание, ударившись о косяк двери. Одновременно он выбросил вытянутую ногу назад и отбросил точно рассчитанным ударом Александра к двери в кабинет, тот закачался и рухнул на пол, издав тяжелый вздох. Все это произошло за долю секунды. И прежде чем сестра и Александр успели упасть на пол, Салид уже подбежал к Йоханнесу.

— Боже милостивый, нет! — прохрипел Йоханнес. — Что… что вы от меня хотите?

Он отступил на полшага назад и неловким жестом насмерть перепутанного человека прикрыл руками лицо.

— Не бойтесь, — быстро сказал ему Салид. — Я вам не сделаю ничего плохого.

Он поднял руки, демонстрируя свои добрые намерения, но Йоханнес истолковал его жест совсем иначе. Выражение страха в его взгляде сменилось настоящей паникой. Он отступил еще на полшага назад, споткнулся о распростертое на полу тело Александра и чуть не упал в дверной проем.

— Прошу вас! Вы не должны меня бояться! Я не враг вам! — поспешил заверить его Салид. Он снова опустил руки и отступил на шаг назад Это подействовало на священника. Он перестал паниковать, но выражение страха в его глазах все еще не исчезало.

— Послушайте, — сказал Салид. — Я не могу вам сейчас все объяснить, но я не враг вам. Напротив, я целиком и полностью на вашей стороне.

За его спиной раздался негромкий стон. Салид быстро обернулся, подошел к сестре и присел на корточки. Женщина пошевелилась. Она приподняла голову, снова застонала и открыла глаза, но ее взгляд был затуманен. Салид не дал ей возможности полностью прийти в себя, он нащупал рукой хорошо ему известную точку на затылке и сильно нажал на нее. Карие глаза сестры тут же потухли.

— Всемогущий Боже! — испуганно прохрипел Йоханнес. — Что вы делаете? Вы же… вы убили ее!

— Не беспокойтесь, она жива, — заверил его Салид и встал, с улыбкой глядя на Йоханнеса. Он пытался успокоить его, но добился этим противоположного эффекта. Впрочем, это не имело сейчас никакого значения. По всей видимости, Йоханнеса нельзя было в данный момент ничем успокоить.

— Послушайте, — заговорил Салид громко и в быстром темпе, стараясь, чтобы его тон не казался угрожающим. — Сейчас я не могу вам всего объяснить, но я — ваш союзник. Я пришел сюда из-за Бреннера, по той же самой причине, что и вы. Впрочем, он тоже здесь по той же причине, — Салид показал на Александра. — Прошу вас, доверьтесь мне. Я вам все объясню, как только мы выберемся отсюда. А теперь я должен разыскать Бреннера. Вы знаете, где он?

Йоханнес машинально кивнул, хотя Салид сомневался в том, что священник понял смысл его слов.

— Так где же он?

— За… за дверью, — пролепетал Йоханнес. — Третья… третья палата по правой стороне. Я так думаю

— Хорошо, — Салид направился к двери, но на полпути снова остановился и, обернувшись, взглянул на Йоханнеса. — Вы хотите остаться здесь? Могу ли я рассчитывать на то, что вы не выкинете никакой глупости? Как только я вернусь, я вам все объясню.

— Но что именно вы хотите мне объяснить? — растерянно спросил Йоханнес.

Салид знал, что дорога каждая секунда. Он не испытывал страха. Он даже не нервничал. Но он уже много раз попадал в такие ситуации и знал, что опаснее всего — потерять драгоценное время. Однако молодой священник находился в таком состоянии, в котором его поведение могло стать совершенно непредсказуемым.

— Вы правы, Йоханнес, — произнес Салид. — Все, что вы сказали Александру, чистая правда. Положение очень серьезное. Более того, оно просто катастрофическое.

Конечно, здесь никого не было и не могло быть — ни в раздевалках, ни в душевых, ни в помещении спортивного зала. Не было даже признаков присутствия постороннего — следов или тени. Единственная движущаяся тень в спортивном зале была его собственной. Все страхи являлись плодом его воображения. Все, хватит, с него более чем достаточно всех этих ужасов.

Вайкслер довольно быстро справился со своей паникой и нашел приемлемое объяснение всему случившемуся. Он убедил себя в том, что все это увидел во сне В тот момент, когда незнакомец стоял перед ним, он готов был дать правую руку на отсечение, поклявшись в том, что все это происходило в реальности. Вайкслер слышал голос этого человека. Он глядел в его глаза. Все это была наиреальнейшая реальность. И все же всего этого просто не могло быть. Это была обыкновенная галлюцинация. А галлюцинации, как известно, кажутся реальными, иначе они не наводили бы такой ужас на людей. После трехдневного пребывания в этом сумасшедшем доме Вайкслер тоже имел право на небольшие проявления собственного безумия.

В глубине души Вайкслер понимал, что его объяснение хромает, но он боялся додумывать эту мысль до конца. Истина пугала, и он в ужасе отшатывался от нее.

Кроме того, у него в данную минуту нашлось более важное занятие, чем обдумывание причин появления здесь странных существ, растворяющихся затем в воздухе. Впервые за эти три дня, когда каждая минута превратилась для Вайкслера, казалось, в личного врага, у него не было свободного времени. Через десять минут кончалось его дежурство, и он должен был за это время успеть убрать хотя бы те следы учиненного здесь разгрома, которые бросались в глаза.

Вайкслер отказался от первоначального намерения починить походную кровать — у него не было для этого ни времени, ни необходимых инструментов. Он решил положить труп женщины на койку и постараться поставить койку так, чтобы она упала только тогда, когда его уже не будет в этом проклятом спортивном зале. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы поднять труп, находившийся в пластиковом мешке, с пола и положить его на сломанную кровать. Труп на ощупь был просто отвратителен, шуршащий пластиковый мешок казался вовсе не холодным и гладким — каким должен был в общем-то быть — а мягким, теплым… как будто в нем лежал не труп, а живой человек. Живой и слегка шевелившийся…