Пропала, или Как влюбить в себя жену (СИ) - Юнина Наталья. Страница 43

- Ну не кипяток же.

- Больная! Стерва недоделанная.

- Пошла вон отсюда! Сначала из кухни, а потом из дома. Если через десять минут ты еще будешь здесь, выпру тебя за шкирку. Это я тебе обещаю.

- Ты?! - насмешливо бросает она.

- Для этого есть охрана.

Не знаю откуда во мне берутся моральные силы, но я достаю мобильник из кармана и набираю охрану, мельком взглянув на Веру. Как же стыдно, Господи. Теперь она думает, что я еще и шлюха. Руки от злости и обиды трясутся, но я, как ни странно, вполне уверенно говорю по телефону.

- Через десять минут, Михаил. Да. Если не выйдет, то вы сами зайдите в дом и вытащите ее под руки. Спасибо, - кладу трубку, переводя взгляд на Дашу.

- Ну ты и сука, Соня, - бросает Даша, кинув в меня полотенцем.

Закрываю глаза и в полной тишине считаю про себя. Делаю глубокий вдох и, открыв глаза, попадаю взглядом на Веру.

- Простите, я вам все объясню. Чуть позже.

Никогда не думала, что буду так благодарна за ее молчание. Не знаю почему она не проронила ни единого слова за весь этот ужасный эпизод. Наверное, это гены. Бестужев в бабушку. Сдержанный и холодный бронепоезд.

- Она уйдет и я… в общем, все скажу. Я быстро, - тараторю, не разбирая слов, и нажимаю на рычаг кресла, с одним желанием – поскорее убраться из кухни. От стыда, от обиды. И от злости на Дашу.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32

Никогда бы не подумала, что моя сестра будет собираться с такой скоростью. Не верю, что мои угрозы, быть выведенной под руки, на нее так подействовали. Но факт налицо. Кидает без разбора вещи в чемодан, пока не замечает меня.

- Тварь ты, Соня. Правда глаза колет, да?

- Правда? Какая к черту правда? Кому как не тебе знать, что у меня никого не было? Я же тебе рассказывала. Делилась с тобой.

- Я тоже могу что угодно рассказывать.

- А ты это и делаешь. С успехом топишь свою сестру. Зачем, Даша? Что я тебе сделала такого, за что ты так себя со мной ведешь?! За что ты меня ненавидишь?

- Я тебя не ненавижу, дура.

- А что? Зачем так вела себя? Ну зачем, Даша?

- Ты даже сейчас, не имея возможности ходить, имеешь все. Имеешь и не ценишь. Я тоже этого хочу.

- Так это тупо зависть?! Да ты родилась в бриллиантовых пеленках. У тебя есть все. Дура.

- Да пошла ты, стерва. Как вообще можно было полюбить такую как ты. Он тебя все равно бросит. С такими как ты долго не живут. А я стану лучше тебя. Во всем. И красивее. И всего добьюсь.

- Становись и добивайся.

- И сделаю это. И Глеб, когда я вырасту – увидит во мне женщину, а ты… ой, да пошла ты.

- Знаешь в чем наша принципиальная разница, Даша? Я никогда не была подлой дрянью. Никого не подставляла, хотя таких возможностей была масса. Да хотя бы ответить тем же, что делали мне на тех же пробах. Я не трогала ничьих косметичек и не обрабатывала помады, блески и гигиенички горчицей и перцем, не подсыпала в туфли осколки стекла и кнопки, и горлышко одноразовых стаканчиков из кулера жгучим перцем тоже не обрабатывала! Я могла бы отплатить той же монетой спустя какое-то время, но не делала этого, Даша. Никому не делала. Может быть мне поэтому везло и кто-то там свыше мне помогал, а не потому что я кому-то там давала, как ты выразилась. Я даже сейчас могла и очень хотела, жуть как хотела, обработать твою чашку перцем в отместку за то, что ты меня специально топишь и унижаешь. Ты даже не представляешь себе, как я хотела это сделать все эти дни. Но не смогла, вспомнив, как от этого хреново. А ты к этому обязательно придешь. Ты злая, Даша. Поэтому тебе никогда не стать лучше меня. Я местами и временами… очень частыми временами, дура, но я не делала никому и ничего плохого. Кроме себя. Себе делала, но это не в счет. Ты вообще задумайся, что ты делаешь. Не надо идти моей дорогой, Даша. Ты не в модели хочешь, а утереть мне нос тем, что станешь лучше меня. Хочешь повторить мою судьбу? - обвожу взглядом кресло. - Так это запросто. Смотри еще, чтобы только ноги, а не голову повредила. Я всегда думала, что ты маленькая, но это уже не так. Взрослей и прекрати завидовать. И забудь о Глебе. Он мой муж, ясно? У нас могут быть какие угодно с ним проблемы, но тебя это не касается. А знаешь, что еще… я тебе даже благодарна. Прихлопнуть тебя хочу, но благодарна. Правда. Ты все равно не поймешь почему… А в общем не столь уж и важно тебе об этом знать. И да, можешь передать папе все, и даже приукрасить в свою пользу, как и что здесь было. Как тебя бедняжку обидела собственная сестра. Я, наверное, редкостная идиотка, но я буду надеяться, что ты изменишься. И когда-нибудь мы с тобой будем общаться как сестры, а не вот так.

- Какая ж ты дура, Соня.

- Да, дура, - грустно усмехаюсь, пытаясь побороть в себе непрошенные слезы. - Тебя отвезут на вокзал и купят билет. На этом, пожалуй, у нас сегодня с тобой все.

Не понимаю зачем я смотрю в окно, провожая взглядом человека, который сознательно несколько дней меня унижал. Возможно, я и вправду дура без возможности исправиться, но я все равно где-то там внутри надеюсь, что лет через пять мы с Дашей сможем спокойно общаться. Как сестры, а не враги. И очень надеюсь, что делить нам будет нечего. Казалось бы, от одной проблемы я избавилась точно, ибо сейчас я уже слежу за отъезжающей машиной, но на сердце паршиво.

- Ну наконец-то. Я уж думала ты не решишься никогда. Мне уже надоело из себя строить приличную женщину, - резко поворачиваюсь на Верин голос. - Я как-то сериал давным-давно смотрела. Так вот, там одна такая же паскуда мелкая была и добивала словесно героиню. У меня руки чесались, чтобы ей не накостылять через экран телевизора. Дрянь такая. И это такая же. Я уж думала ты из тех дурех, которые подставляют обе щеки.

- Строить приличную женщину? - смеясь, сквозь слезы проговариваю я. - Так вы держались?

- А то ж. Ставить-то на место должна ее ты. Я в доме не хозяйка, - берет стул, стоящий около зеркального столика, и садится напротив меня.

- Простите меня. Я могу только представить какой уродливой я выгляжу в ваших глазах. Многое из того, что говорила Даша действительно правда. Обидная, но правда. Я не умею готовить. Совершенно, - растираю жгучие слезы по щекам. - Я, правда, пыталась. Но у меня вечно все подгорает. Я не знаю как так. Клянусь своими ногами, что старалась. Я заказала эту еду, потому что хотела выглядеть хоть в этом нормальной. Я хотела вам понравиться. Как-то компенсировать все остальное. И да, я всю свою сознательную жизнь любила своего сводного брата. Он был единственным, кто ко мне хорошо относился. Он меня любил. Как сестру, а я… я думала, что любила его по-настоящему. Я была в этом уверена. Сама не знаю, как и когда поняла, что забыла о том, что всю жизнь мечтала только о нем. Сейчас я не думаю о нем как о мужчине. И не люблю. Совсем не люблю. Осуждаете меня? - впервые поднимаю взгляд на Веру.

- Нет.

- Не надо врать. Я бы не хотела, чтобы у моего сына, а в вашем случае у единственного внука была такая жена. Я бы была ей не рада. Совершенно. И я это понимаю. И да, я не знаю языков, много чего упустила. И очень часто обижала вашего внука словами. Больно била, правда, он тоже. И я не соня-лежебока. Я рано встаю, а это… это просто какое-то дурацкое совпадение, наверное, из-за того, что не сплю полночи. Не сплю, потому что думаю о вашем внуке. И я не шлюха, как сказала моя сестра. У меня никогда никого не было. Я вообще не сплю с вашим внуком. Точнее, только сплю и все. Я все еще гребаная девственница, я ничего не умею. И всего боюсь. Совершенно всего. И то, что Даша достала из моего комода, купила мне моя помощница. Я хотела научиться хоть так чему-то, понимаете? Но я им даже не пользовалась, - захлебываясь слезами, еле-еле произношу я. Я никогда и никому столько не говорила. Такие вещи вообще не обсуждают даже с любимыми бабушками, а тут даже не моя, но слова вместе со слезами сами собой лились рекой. Не знаю, как так получилось.