Замок пепельной розы (СИ) - Снегова Анна. Страница 59

Тилль вышла сразу вслед за мной и направилась вверх по лестнице. Исполнять свою часть моего безумного плана.-

В голове у меня билось отчаянное.

Тедервин.

Я всё-таки попаду туда, чего бы мне это не стоило! И не позволю Дорну в очередной раз решить всё за нас обоих.

Глава 24

Босиком на кухню… Я всего раз была в этом обширном помещении на первом этаже и еле нашла — хотела уже бросить это дело, чтобы не тратить времени, но меня останавливало понимание того, что без каких-то хотя бы запасов я просто не доеду до Тедервин. По счастью, кухня обнаружилась не так далеко от выхода, на половине слуг, и моя свеча еще не успела догореть. Я схватила первую попавшуюся тканевую салфетку и завернула в неё, что под руку подвернулось. Хлеб, остатки бисквита, фрукты… на первое время хватит, а там видно будет. Может, проедем мимо какого-нибудь городка, и я смогу улучить время, купить ещё что-нибудь у уличных торговцев…

Стоп.

Я едва не ударила себя по своему глупому лбу. Я же пускаюсь в это безумное путешествие совершенно без денег! Решение нашлось быстро, хотя и чувствовала я себя при этом препогано. Серебряные столовые приборы Морриганов тоже отправились в мой узелок.

Совесть успокаивало то, что старый герцог мне бы, без сомнения, разрешил — он сам был тот ещё авантюрист. И вообще, всё это я делаю во благо его внука.

И моего брата. Я ни на день не забывала об Олаве и о том, что должна как можно скорее попасть в место, которое как-то связано с его исчезновением. Внутренний голос подсказывал, что нужно спешить, и его время утекает, как вода в песок.

Быстрее, быстрее… плащ Бертильды кое-как скрыл непотребный вид, в котором я находилась, и немного согрел. А вот сапожки… я не учла, что нога у меня чуть больше, чем у подруги. Я в них едва влезла, пальцы сжало будто тисками. Чуть не плача, я всё-таки вышла за дверь, на пронизывающий ночной ветер. Это лучше, чем ничего, а каждая секунда промедления грозила тем, что я столкнусь-таки с мужем, и тогда у меня не будет ни единого шанса сделать так, как я хочу.

Тяжёлые дверные створки еле поддались. Как хорошо, что Дорн явно тут проходил незадолго до меня, и никто не потрудился снова их запереть, как делали обычно!

Ночь встретила промозглым ветром и едва не сдула с порога глупую девчонку. Моей решимости слегка поубавилось, когда я поняла, что ночная сорочка и тонкий халатик — совсем не та одежда, в которой стоит пускаться в путешествия глубокой осенью. Даже при наличии плаща.

Но лишь слегка. Отступить я просто не могла. При всём моём ужасном невезении на протяжении последних лет, оставалось только надеяться, что хотя бы в этом путешествии мне будет сопутствовать удача. Мне бы хватило и капельки.

Надо было видеть лицо конюха, когда я его разбудила. Я не ошиблась, и парнишка ночевал в одном из стойл, рядом с лошадьми. Старый герцог обожал лошадей и ухаживать за ними нанимал таких же, отчаянно влюблённых в этих прекрасных животных.

Мне потребовалось много сил, чтобы войти в роль строптивой герцогини. Выбрать самый взбалмошный и истеричный тон из всех, какие мне только доводилось подслушать в салонах столицы. Соломенноволосый, усыпанный веснушками, как весеннее поле одуванчиками, младший конюх принялся послушно закладывать карету. Вся конная обслуга рангом выше уже давным-давно спала в домиках для слуг, будить кого бы то ни было ещё я уже не могла себе позволить. Пришлось заставить приунывшего парня быть моим возницей. Он приободрился только, когда я посулила хорошее вознаграждение.

Оставалось надеяться, что у меня будет возможность его вознаградить по приезду. Что я вообще доеду целой и невредимой достаточно, чтобы держать какие-то обещания. И что разъярённый муж не открутит мне голову по прибытии. А я боялась даже представить, что будет, когда Дорн узнает…

В общем, с горем пополам мы смогли выехать. Отъехать подальше и остановиться в густой тени у соседнего дома. Оттуда очень хорошо просматривался выезд из особняка Морриганов. Мы не должны были пропустить моего мужа. Уж не знаю, что там подумал обо мне конюх, который назвался Питером — скорее всего, что я пытаюсь уличить супруга в неверности. Стыд-то какой!

Новая неприятная неожиданность подстерегла меня, когда я обнаружила, что запасная карета Морриганов, хоть и выглядела более щегольской, но была вовсе не такой добротной как та, в которой мы с Дорном отправлялись в оперу. И которая, судя по всему, и была предназначена для дальних путешествий, а не поездок по городу. Стенки моей были тоньше, окна больше, через них немилосердно дуло, а лёгкие занавесочки из дорогой муаровой ткани вместо практичных плотных штор то и дело покачивались на сквозняке…

В общем, я поняла, что мои шансы превратиться в ледышку ещё до рассвета существенно увеличиваются.

Я закуталась в плащ по самый нос, и начала потихоньку стучать зубами. Мамочка, папочка, простите — кажется, вы родили на свет круглую дуру без инстинкта самосохранения! Ну где же ты, Дорн… Вот будет фокус, если я ошиблась, и он никуда не собирается! Или собирается, но только к утру, как все нормальные люди…

Но в это самое мгновение из ворот далеко перед нами выехал знакомый экипаж. Я постучала в переборку за своей спиной три раза условным стуком, и мы тронулись за ним. Медленно, медленно карета набирала ход… виды за окном сменялись, уснувшие тёмные дома мелькали всё быстрее… я не могла видеть объект нашего преследования со своего места, и мне оставалось лишь надеяться, что Питер запомнил все указания, и моя шпионская миссия не провалится прямо на старте.

Сердце стучало как бешеное. Но согреться это не помогало, хотя я и пыталась дышать на заледеневшие пальцы. Одно облегчение — я додумалась всё же сбросить сапоги, сдавившие ступни тисками, и поджать ноги под себя, укутав краем плаща.

Мы тряслись в карете по булыжной мостовой битый час. Наконец, пейзаж за окном изменился. Чистое ночное небо, тёмно-серое, как пеплом посыпанное. Ровные поля по обе стороны от нас. Грустные завывания ветра. Здесь было ещё холоднее, и как никогда чувствовалась близкая поступь зимы. Только бы не потерять ориентир, только бы не отстать, только бы не заблудиться…

Этих «только бы» набралось так много, что я опомнилась, лишь когда поняла, что шепчу их, будто молитву.

А потом, на исходе второго или третьего часа путешествия — я сбилась с восприятия времени, мне казалось, что это длится вечно — моя карета вдруг дрогнула и остановилась.

Неужели что-то случилось? Поломка? Лошадь подвернула ногу? Мы всё-таки потеряли Дорна, или он свернул куда-то в темноте, а мой кучер не заметил?.. Предположения, одно поганей другого, вертелись в моей голове. Я рискнула встать и осторожно отодвинуть занавеску, чтобы осмотреться… Может, выглянуть на дорогу, пока стоим? Я в нерешительности коснулась дверной ручки… и тут же отдёрнула ладонь.

В ночной тишине до меня донёсся неожиданно звонкий голос Питера. Он что-то взволнованно объяснял… какому-то человеку снаружи.

Я успела отпрянуть в глубь кареты, когда дверцу резко дёрнули и отворили.

В дверном проёме появились смутные очертания высокой тёмной мужской фигуры. Лицо было в тени, не получалось рассмотреть выражения — но без сомнения, оно не сулило мне ничего хорошего.

— Я так и думал, — произнёс усталый, напряжённый голос моего супруга.

Душа тут же в пятки убежала.

Даже не представляю, как он сейчас будет ругаться! Дорн смотрел с высоты на меня — сжавшуюся в углу кареты, босую… мамочки, там ещё и фамильное серебро вываливается из свёртка на сиденье! Хорошенький же видок у герцогини Морриган, нечего сказать!

Я лихорадочно подбирала оправдания, но понимала, что отвертеться, в общем-то, не выйдет. Вжав голову в плечи и, кажется, даже зажмурившись, ожидала неминуемой расплаты…

А муж хмуро вздохнул, без единого слова потянулся в глубь кареты и сгрёб меня в охапку. Прямо так, как я сидела, замёрзшим неловким комком. И прижал к себе. С трудом выбрался из тесной кареты со своим сбитым с толку грузом.