Кельтика - Холдсток Роберт. Страница 32

– Мы ведь не встречались раньше? – спросил он.

Я встречал его предков, но не мог сказать ему об этом, по крайней мере пока не мог. Не раньше чем разберусь, что же происходит с моей собственной жизнью.

Урта сменил тему:

– Ты невесел, Мерлин. Что тебя печалит? У меня есть верное лекарство от печали.

– Я ничего не понимаю, – честно признался я. – И в самом деле немного опечален.

Он пристально посмотрел на меня, потом дружески потрепал по плечу:

– Тогда будем принимать лекарство вместе. Но поговорим об этом позже, если ты не против. – Он хмурился, произнося эти слова. – У нас достаточно богов, особенно мы чтим Неметону. Но и ты мне нужен, Мерлин. Разве это не странно? Мне предстоит узнать правду о смерти жены и сына, я должен ее узнать и хочу, чтобы ты был со мной, когда я услышу ее. От тебя исходит спокойствие, как в детстве… или в смерти.

Интересно, что он этим хотел сказать?

– Я не собираюсь никуда уходить, Урта.

– Не уходи, мне необходимо это спокойствие.

Он пытался скрыть отчаяние под маской храбрости, но его выдавали глаза, в которых стояли слезы. Он поморгал, вздохнул и отступил внутрь пещеры, усаживаясь в углу у ярко пылающего огня. Туша оленя и несколько тушек птиц были подвешены к деревянным балкам, укрепленным на потолке пещеры. Худые, серьезные лица – боги племени – были вырезаны из поленьев и веток и расставлены в подобающих местах, у подбородка каждого стояла бронзовая чаша. Чуть дальше располагались грубо сделанные кровати, там же были сложены плащи и меха, дрова и оружие, кувшины и сундуки с железными углами – все, что удалось спасти из крепости после нападения. Жилище было теплым, немного мрачным, а мы ели мясо и пили кисловатый, немного неприятный на вкус эль. Пили все, кроме Улланны, которая отхлебнула глоток и тут же выплюнула в костер, отчего пламя ярко вспыхнуло.

– На нашу землю пришло запустение, Урта, – наконец заговорил Арбам, – это случилось сразу после твоего ухода.

– Я знаю, – ответил Урта. Он стоял склонив голову, будто ему было стыдно. – Я видел это, отец. И кажется, я понял, что это значит. Второе опустошение земли из сна Сиамата. Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, и я с тобой соглашусь, пока не найду других доказательств. Все случилось из-за того, что я уехал. Земли гибнут всегда по вине королей.

Улланна и Ясон смотрели на меня, ожидая объяснений необычного поведения Урты, замершего перед стариком, руки его были скрещены на груди, а голова склонена.

– Сиамат? – Ясон удивленно поднял брови.

Сиамат родился от союза утеса и рощи. Он был дикарем во всех отношениях, он прятался от всего мира, пока его тело не стало твердым, как его отец-утес, а волосы на теле такими же густыми, как его мать-роща. Высокий, ясноглазый, в одеянии из сплетенных полос обработанной бересты, он явился миру из долины, ведущей в Страну Призраков.

Он не был призраком, скорее провидцем, он нес с собой предупреждение, сон, видение будущего. В его сне, рожденном, как и он сам, в лесной чаще, Сиамат предвидел три разрушительных периода, три «опустошения земли», как он их назвал. Первое – «осквернение земель», второе – «запустение земель» и третье – «разорение земель».

Этот Сон принес человек, который объявился, когда заканчивали строительство окруженных камнями святилищ много поколений тому назад. Эта история, Сон, сохранилась в веках, распространилась на восток, запад и север как предупреждение кланам и царствам.

Я с ужасом вспоминаю первое опустошение. В течение многих лет, пока я проходил крут своих странствий, мир вокруг как бы погрузился в вечную ночь. Другие миры, другие времена вторглись на земли племени, тогда же возникла и Страна Призраков. Пострадали все царства на севере. Во всех лесах деревья горели, но не сгорали. Мольбы к богам приводили лишь к страданиям, по горам и лесам бродили странные, огромные животные.

Все это длилось в течение одного поколения. Помню, я тогда спешно бежал из восточных частей Гипербореи, стараясь быстрее попасть в Греческую Землю, где путь мой вскоре привел меня к Ясону и Арго, кораблю с дубовым сердцем. Более радостные события вошли в мою жизнь. Я так и не узнал, чем закончилось «осквернение земель», хотя меня и заинтересовали серебристые корабли, которые мы видели в тех местах.

В самом ли деле это было начало «запустения»? Может ли один царек, отправившись на север путешествовать, принести такую огромную беду?

И Урта, и я помнили, что Сиамат описывал это следующим образом: «Крепость будет разрушена всадниками, прибывшими из мрака, потемнеет небо от четырех крылых птиц, по всей земле будут стоять деревянные и каменные изваяния тех, кто погиб, летом пойдет снег, пчелы приготовятся к зиме, и появится человек из ниоткуда, который носит дерево вместо плаща…»

Перечень будущих бед был весьма внушительным.

Вид странных деревянных фигур на земле коритани, склонившихся к земле, и события, случившиеся в его собственной крепости, были достаточно убедительны для потрясенного молодого правителя.

Арбам попросил скорбящего предводителя сесть и начал печальный рассказ о событиях месяцев, последовавших за отъездом Урты в неизведанные северные края, чтобы увидеть будущее своей земли.

– Почти сразу же Вернодубн и сорок воинов из Авернии совершили набег на крепость. Куномагл и оставшиеся дома утэны без труда отбили нападение. Схватка происходила за воротами, Вернодубн прибыл на колеснице, он разъезжал взад и вперед как победитель, выкрикивая оскорбления стенам, словно те могли слышать.

У него были неправильные сведения о прочности нашей крепости. Когда же он увидел выбегающего из ворот Куномагла и его людей, вооруженных только щитом и копьем, он стал похож на кабана, который вдруг увидел нож, приготовленный для забоя скота: глаза его широко открылись, подбородок затрясся, и он завизжал от ужаса. Ну и быстрая же была у него колесница! Он несся так стремительно, что возничие выпрыгнули, оставив ему поводья. Куномагл так быстро бежал за колесницей, что при желании мог бы исколоть толстяку весь зад.

Опасность миновала. Куномагл привел в крепость колесницу и двух прекрасных коней в качестве трофея. Он очень гордился собой. Я за ним наблюдал, я подозревал, что он способен начать кровавую резню. Утэны пели и веселились до рассвета, но Куномагл не пил вина. Это меня беспокоило. Я наблюдал за ним, но он все обдумал и умерил свою гордыню, а его товарищи улеглись спать. Мне следовало догадаться.

Еще одна группа налетчиков прибыла с юга. По-моему, это были тринованты. Человек тридцать, очень молодые. Они держались подальше от стен, но на наших глазах забивали наш скот. Куномагл послал своего воина. Дело разрешилось быстро с помощью кулаков и ножей для снятия шкур. Куномагл взял четырех коней в обмен на скот и позволил налетчикам забрать своего убитого воина. Он крикнул им громовым голосом, что такая голова ему не нужна. Они получили хороший урок, и тринованты должны бы были понять предупреждение. Они живут далеко, но ищут новые территории.

Потом целый месяц ничего не происходило, а через месяц прибыли посланцы Бренна.

Они прискакали ночью, их было пятеро, уставших после долгого пути. Их факелы ярко горели, значит, они прибыли с миром, я открыл им ворота и впустил внутрь крепости. Это были не рядовые воины. Они казались измученными и голодными. Посланники Бренна собирали воинов по всему побережью. Они знали про тебя, Урта, и твоих утэнов. Они хотели говорить с тобой. А еще их интересовало, как они сказали, Царство Теней Героев. Их предводителя звали Оримодакс.

Мы устроили для них прекрасный ужин, учитывая, что была ночь, подали вареную свинину, соленую рыбу, свежий хлеб, хрустящие яблоки и изрядную флягу с вином. За ужином посланники вели себя вежливо, отказывались от лучших кусков мяса, хотя я настаивал, чтобы они их взяли. Куномагл начал высмеивать их боевые подвиги, а они не отвечали, лишь смотрели на него. Оримодакс заметил, что они смогут обсудить это еще раз, позже.