Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 116

   Димитри решил начать визиты в города края с Мурманска. Там он должен был встретиться с герцогом Мурманским, с губернатором Мурманской области и мэром города - они оба были землянами, - и с командованием Северного флота Московии. Когда соседи, тогда еще Российская Федерация, выводили свои войска из края, оставляя его империи, они условились, что ближайшие пятьдесят лет места базирования и иные объекты Северного морского флота будут в аренде у москвичей, а те взамен станут не только обеспечивать безопасность морских рубежей Озерного края, но и платить ему местными деньгами. Мурманск связывала с Санкт-Петербургом железнодорожная ветка, но она проходила через Карелию, и, как бы Димитри ни хотел познакомиться с вверенным ему краем поближе, его ждал портал, а не поезд. После того как Карелия перекрыла прямое автомобильное и железнодорожное сообщение с Мурманском, город приходилось снабжать либо морем через Архангельск, либо так, как привыкли делать саалан у себя дома, - через порталы. Искривление земной поверхности вполне позволяло кидать нить напрямую из Питера на побережье Кольского залива, так что большую часть грузов доставляли именно через них.

   В Мурманске вместо запланированных двенадцати часов Димитри пробыл неделю. Сперва ничто не предвещало сюрпризов. Визит начался с экскурсии на огромный корабль "Петр Великий", команда которого, как сказали Димитри, превышала тысячу человек. Сейчас она была выстроена для приветствия высокого гостя. Димитри уже успел привыкнуть к местному пафосу и в глубине души считал, что лучше бы сразу переходить к делу, но, похоже, местным зачем-то нужно было терять время, показывая друг другу, как хорошо они могут притворяться игрушкой некроманта. Так ддайг, прежде чем начать говорить, осыпали друг друга бранью, хвалясь жестокостью предков и ужасами, ими чинимыми, а хаатские купцы осведомлялись друг у друга о здоровье всех известных им родственников и свойственников, доходя в своих пожеланиях благополучия чуть ли не до домашних животных. Раз местным так надо - пусть. Им так красиво, решил князь, и следует проявить вежливость.

   Корабль Димитри для себя определил как большой и бессмысленный. Кроме того, что огромнее этой металлической коробки среди ей подобных в мире не существует, никаких других преимуществ у "Петра Великого" не имелось. Он не мог служить морским аэродромом, как другие корабли его размера, не был ни особенно новым, ни особенно современным, ни хотя бы удачно сконструированным. Всего лишь самый большой среди подобных. Разумеется, значимой боевой истории "Петр Великий" тоже не заработал, да и как бы ему это удалось... И чем больше князь слушал местных моряков, тем лучше понимал, почему герцог Мурманский не мог ничего поделать с соседями, ловившими рыбу в территориальных водах края, как у себя на озере. Этот вопрос обязательно придется как-то решать, но пока идея топить пойманные с поличным чужие корабли была преждевременной. Как и мысль перекупить хотя бы часть людей и судов у Эмергова: край пока не мог себе позволить увеличить флот.

   Люди ему скорее понравились, но показались слишком послушными и замученными. И Димитри думал было прощаться, как вдруг увидел из коридора в открытую дверь одного из кабинетов нечто, изменившее ход всей поездки. На стене кабинета, над рабочим столом, висела фотография парусного корабля. Это был корабль сказочной, невозможной красоты, напоминавший вид горы из окон ратушной башни столицы или ддайгские вишни в цвету, а может, то и это одновременно. Князь остановился в коридоре и невежливо посмотрел внутрь помещения. Усилием воли уняв сердце, пропустившее такт пару раз, пока он разглядывал фото на стене, Димитри спросил:

   - Как называется корабль на фото и к какому порту он приписан?

   - Это "Мир", - ответил шедший чуть позади каперанг и жестом пригласил всех входить. - Считается самым быстрым парусником в мире. В четырнадцатом году планировали передать его Росморпорту. Но приписан он к Петербургу, это учебное судно университета речного и морского флота, так что теперь "Мир" принадлежит краю. Его официально зарегистрированная максимальная скорость под парусами - двадцать один узел или почти сорок километров в час. В десятом году корабль установил рекорд средней скорости, одиннадцать узлов с третью. Длина сто десять метров, осадка шесть с половиной метров, общая площадь парусов почти три тысячи квадратных метров, высота средней мачты - сорок девять с половиной метров. Вмещает до двухсот человек. Тип парусного судна - корабль, класс - фрегат. У вас таких нет?

   - У нас другие, - вздохнул князь. - Гораздо скромнее в размерах и совсем не такие быстрые. Самые быстрые и легкие выглядят... извините, я наскоро покажу...

   Он провел над столом рукой, и над поверхностью стола возникло объемное изображение небольшого трехмачтового корабля с шестью парусами, напомнившего каперангу кнорр из учебника по истории кораблестроения. Хозяин кабинета понимающе кивнул:

   - У нас такие тоже были. Но давно, лет пятьсот-шестьсот тому назад. Потом были побольше и побыстрее, а лет триста назад стали строить вот такие, - он кивнул в сторону фото на стене.

   - Я показал мой, - сказал Димитри. - Мы называем такие корабли "цветок", этот зовут "Лунный цветок".

   - Что, собственный? - оживился каперанг.

   - Конечно, - ответил князь, - у нас весь флот частный. Но этот красавец у вас на фото... Я рад был его увидеть. Жаль, что у вас такие, похоже, больше не строят.

   - Так у вас не один корабль? - спросил кто-то из присутствующих офицеров.

   - Нет, конечно, - сказал наместник. - "Лунный цветок" почтовый и для срочных небольших грузов, а грузовые выглядят вот так.

   Над столом появились изображения чего-то совсем архаичного и довольно громоздкого. Димитри прокомментировал:

   - Этот, полугребной, из "ящеров", так зовут этот класс судов, а вот этот, одномачтовый с двумя парусами - "дракон", на них гребцов нет. "Ящеров" я оставил два. Их рейсы трудно окупить, содержать гребцов дорого, а рабство у нас отменено. "Драконов" у меня больше всего, сейчас достраивают восьмой. Еще в моем флоте три "цветка" и больше, думаю, не будет, пока я здесь настолько занят.

   "Ящер" был похож то ли на галеон, то ли вообще на трирему, а "дракон" больше напоминал дромон, но весел, за исключением рулевых, на нем не было. Офицеры переглянулись. Каперанг кому-то за спиной Димитри сказал: "Сережа, сбегай. Сразу три давай, чтобы туда-сюда не ходить". После чего развернул монитор в кабинет экраном и переместился к внешнему углу стола с мышью и клавиатурой. Димитри не заметил, кто и когда принес виски и стаканы, потому что к этому времени он как раз увидел на экране монитора изображение клипера и внимательно слушал рассказ о разнице между почтовыми и чайными клиперами. Все, что было после, сами мурманцы позже определяли, чуть не краснея от смущения, как "фестиваль детских сказок и пацанячьей романтики". И продлился он полную семерку дней.

   Потом, перед отъездом, был полет на вертолете в несколько поселков, ужаснувших князя нищетой и скудостью жизни. А "для улучшения настроения" ему показали Ловозерье, там как раз был самый пик короткого и бурного северного лета, и все формы жизни пытались успеть продолжиться, радуясь скоротечному теплу. Разумеется, Димитри не забыл за вторым первое и знал, как будет решать вопросы со снабжением этих поселений. Маяки для порталов он оставил там сразу, чтобы можно было заниматься судьбой этих поселков немедленно после возвращения.

   Новые друзья прокатили Димитри через Североморск до Архангельска, что называется, с ветерком - на одном из эскадренных миноносцев. В Североморске кроме эсминцев он увидел и торпедные катера. Удивил князя только один пункт программы - визит на кладбище. По дороге ему скороговоркой объяснили, что мемориальное кладбище Северного флота, на которое они и направлялись, появилось в годы Великой Отечественной войны в поселке Ваенга, из которого вырос Североморск. В военное время в Ваенге размещался один из аэродромов Северного флота. Поэтому большая часть похороненных в военное время - авиаторы. И что вообще во время Великой Отечественной войны Северный флот делал массу самых разных дел. Оборонял побережье и два важных полуострова, Средний и Рыбачий, охранял грузовые караваны, препятствовал передвижению судов противника, поддерживал армию, сражавшуюся неподалеку, производил кратковременные вылазки на сушу в районе боевых действий и участвовал в том, что его сопровождающие определили как большую войсковую операцию. По описанию Димитри едва не решил, что это маленькая самостоятельная война, но говорить ничего не стал. Его ребятам на Ддайг приходилось делать подобное, но разумеется, не в таких масштабах.