Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 42

   Вслушавшись в это все на пробеге по своим делам в начале июня, Полина развернулась с полдороги и пошла к Марине без звонка. Марина ей открыла во вполне расслабленном состоянии, она как раз поставила в духовку халу и думала над судьбой половины курицы, принесенной с рынка. Выслушав Полину и включив по ее просьбе радио, она поначалу не поняла, в чем проблема. Решив, что подруга просто проголодалась, и задав для порядка вопрос, а чем опасны эти бредни из репродукторов, усадила ее к столу и выдала кружку с чаем и блюдце драников. Но та, обняв кружку руками, в нескольких фразах описала перспективы:

   - Ну смотри. В некромантию теоретически попадают аборты, а с контрацепцией у нас что? Правильно, ее нет. И в этот же список следующим шагом попадет донорство. То есть как только досточтимые начнут закручивать гайки - а они начнут, - даже к сложным родам с потерей крови будут вопросики. Не говоря уже о других полостных операциях. Да что там, о любых операциях, для которых может потребоваться донорская кровь, так что оперировать хотя бы аппендицит придется катиться в Московию. С остальным будет еще хуже. Серьезные травмы окажутся смертельными, про трансплантацию можно забыть, сердечная или почечная недостаточность станут смертным приговором... В общем, Мариша, нам тут из хирургической медицины остается только стоматология. А еще в категории криминала оказывается вся работа с захоронением и перезахоронением, а заодно и с вещами, принадлежащими мертвым.

   У Марины слегка сбилось дыхание. Стоя с забытой курицей в руке, она спросила:

   - И формулировка некромантии таким образом?

   Полина невесело усмехнулась:

   - Они же сказали. И через час опять скажут, ты послушай: "те, кто тайно отнимает жизнь у живых и тревожит прах мертвых вне стен медицинского учреждения". Причем, Мариш, заметь, в "прах мертвых" они уверенно пишут и антиквариат...

   Марина наконец вспомнила про курицу и опустила ее в закипающую воду.

   - Ведь я даже понимаю, почему они это муссируют. Очень не хотят возвращать экспонаты в Эрмитаж, а наместник давит. Экспозицию в Главном штабе открыли и расширяют.

   - Ага, - усмехнулась Полина. - И угадай, что будет с Этнографическим музеем. И с Музеем блокады. И с музеями-квартирами писателей и композиторов.

   - Полиш, - вздохнула Марина. - Мне кажется, ты преувеличиваешь. "Медицинское учреждение" в их определение явно в Питере дописали, наверняка и для музеев исключение придумают. Живой Город поможет.

   - А что Живой Город? - Полина пожала плечами, крутя в руках кружку с чаем. - Они у наместника с рук едят. А он своих попов затыкать что-то не торопится.

   - Кушай драники, - вздохнула Марина. - Сейчас я Вале позвоню, будем думать вместе.

   Через полтора часа приехал Валя. Полина с первого взгляда определила его так: "Очень добродушный и спокойный бетонный блок". Он наскоро представился, вник в общую картину и добавил в нее еще красок. Тоже не самых светлых. Выслушав Марину, он повернулся к Полине, угадав в ней автора разбора очередной мути сааланского производства, и сказал:

   - Поля, главный попадос будет не там. Кости же еще есть. Их ведь поднимают каждую весну даже при хозработах. Причем если захороненных поднять - задача более сложная, все-таки надо найти яму и два метра рыть, то незахороненные, как и захороненные одиночно и не перенесенные, лежат под поверхностью. Понятно, что по частям, если по могиле плугом пришлось. А захоранивать самовольно, получается, нельзя. Ну или вот-вот будет нельзя. И в борозде их не оставишь, люди же. А дома хранить тоже нельзя. И в морг или хотя бы в полицию не сдашь: чтобы приняли, надо доказать, что это человеческие. А чтобы доказать, надо принести позвоночник или череп, хотя бы фрагменты. А берцовые или там ребра - куда хочешь, туда и девай. Особенно если не целые. Но, сука, те же самые ребра оказываются подсудными, если их не принести и закопать самовольно или хранить дома, дожидаясь возможности подхоронить тихонько в ближайшую братскую. А в полицию принесешь, так ведь не возьмут. Классные вилы, хрен увернешься. Это не считая того, что весь копаный огнестрел теперь опять криминал. А новый из Китая идти полгода будет. И оборотни могут выскочить хоть завтра в любом дворе по южному берегу Невы.

   Госпожа психолог высказалась непечатно - негромко, но так зло и заковыристо, что Марина уронила крышку кастрюли, а Валентин покрутил головой. А Полина, проматерившись, с усилием проговорила:

   - Пока можно, считаем, что этой проблемы нет. Когда проблема появится - мне несите, разберемся. Лазейка у нас есть, хотя и очень ненадежная. По нашему законодательству кости, обработанные с художественно-эстетическими целями, не являются останками. Они уже арт-объект. То есть главное, чтобы прямо за работой не попался гравер или ювелир. И если, - Полина как-то бледно усмехнулась, - соседи и друзья не укажут на выполняющего работы мастера, то худшее, что может случиться, - изъятие арт-объекта у владельца. И уж после изъятия пусть голова болит у гостей. - Вздохнув, она продолжила. - А на это лето задача у нас простая: убрать все, что они могут захотеть спереть или испортить. По Второй мировой экспозиций оставлять нельзя. Ни одного предмета, вообще ничего. Ставлю свою голову против пустой пивной банки, что если до этого дойдет, то витрины с военной тематикой под пресс пойдут первыми.

   Марина тоже вздохнула и пошла к окну с пепельницей:

   - Полиш, может, все-таки обойдется? И не надо таких радикальных мер? Это ведь силы и время. Ну не верю я, что сааланцы станут целенаправленно разрушать памятники культуры. Да Шайни просто спятил, Эрмитаж они банально разворовывали, а не боролись за нашу нравственность. С медициной ты права, и именно этим стоит заняться в первую очередь.

   - И этим тоже, - согласилась Полина. - Лишь бы Петрозаводск с потоком справился, надо поискать, кто там у нас, и предупредить.

   А поскольку в официальных новостях и частных слухах и так хватало поводов для беспокойства, в общем потоке треша прогнозы развития событий стали не более чем еще одним поводом активно не любить сааланцев. И вот теперь, ноябрьским вечером в Корытово читая эту заметку, Полина ежилась, пододвигая ближе к ногам совершенно нелегальный обогреватель с "Ключика" размером чуть больше литровой банки, вспоминала летний разговор и думала, каких сюрпризов ждать в первую очередь.

   Мам, привет. Напиши, как вы отметили Рождество? Я был на междусобойчике в редакции Собаки, потом в Кульке пили чай на кафедре, а перед этим заезжал Дэн, у них тоже праздник, но не двадцать четвертого, а двадцать второго, точнее, в ночь на двадцать третье. Так и называется, Длинная, или Долгая, ночь. Двадцать второго начинают, а заканчивают как получится, в этот раз тринадцатого января, позавчера.

   Кстати, я тебе обещал рассказывать про них, вот, читай. У меня сегодня был смешной день, я так забавно давно не работал. Мы разбирали гардероб наместника. Это не мой профиль, но в крае живого мужского стилиста не найти, они все уже не здесь. Так что всем участникам повезло, когда выяснилось, что я помню базу из спецкурсов в школе телевидения. Короче, взял я картонки и поехал в Приозерск. Потратили весь день. Получилась детсадовская игра "вы поедете на бал", весь перечень условий нашелся. У них весь процесс подготовки к выходу происходит в гардеробной, представляешь? И туалетный столик в ней стоит, и вся косметика там же, и оружие. Да, у всех их мужчин есть привычка пользоваться декоративной косметикой, наравне с женщинами. Кстати, в походных условиях у саалан гардеробная совмещается со спальней. Из тканей у них в их мире есть только шерсть и парусина, и они уже лет пять знают местный шелк. А остальное пришлось рассказывать, вот тут-то веселье и началось. Синтетика на них рассыпается в пыль за считаные минуты, мы проверили. Полиэстровые занавески рядом с ними тоже лучше не вешать. Остаются только естественные волокна, но это половина дела. Еще есть вопросы к цвету. Белый носить в принципе нельзя никому и никогда, это официальный государственный цвет, так что кроме правящего императора его никто не носит. Это не государственная измена, но сравнимо с попыткой завернуться в государственный флаг и так пойти по делам. Черный тоже не носят, это цвет старых богов, а саалан со своими старыми богами что-то крупно не поделили и с тех пор не хотят их знать. Теперь представь себе лицо сааланца, которому предложили надеть черный костюм на белую рубашку. Я, конечно, сразу сказал, что мы уходим от этого формата.