Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 43

   Серый цвет носит их церковь, так что он тоже применяется в светской одежде очень ограниченно. Фиолетовый в империи цвет траура, то есть такая одежда нужна, но наместник очень надеется, что она не понадобится срочно. И с этими ограничениями нужно разобрать гардероб главы края и выбрать сочетания, в том числе для представительских целей. Ну и составить перечень недостающего. Говоря все это, он улыбался, но мне смешно не было. От идеи переодеть его в местное мы с ним отказались сразу. По опыту работы с его замом я уже знал, что это неудачное решение: они фехтуют, прыгают, и вообще ребята довольно подвижные. А шить костюм беспок на их фигуры... даже если такое ателье сейчас тут каким-то чудом живо, за подобное предложение меня бы прокляли все, от закройщика до директора. Но так даже лучше: разница культурных кодов меньше шокирует, потому что сразу заметна.

   В общем, потратив пять часов, с частью задачи мы как-то справились, а часть передали его горничной и секретарю. А потом пошли урезать в правах и амбициях протокольную службу. Представь себе их лица, когда я им начал объяснять, что приемы black tie и white tie при этих культурных ограничениях становятся недоступным форматом, но надо как-то сделать так, чтобы саалан не выглядели дикарями, не умеющими в крутой официоз. А рядом сидел наместник, сочувственно им улыбался и кивал, подтверждая, что я не вру...В общем, я тут застрял, мам. Не волнуйся сильно, пока все в порядке, созвонимся.

   Люблю, целую, Женя.

   Письмо Евгения Ревского матери от 26.12.2019.

   За встречами и переговорами прошел декабрь, за ним январь, в феврале я получила транш от Эгерта на весну. А март двадцатого года начался для меня с раннего звонка. Было что-то около полудня, так что спросонок я ответила сразу. Кто-то знакомый, но не узнанный, по страшному секрету сообщил ужасную тайну: оказывается, саалан - люди!

   Я глубоко вздохнула, проглотив все, что стоило бы сказать за такую потрясающую новость, и спросила:

   - И что? На крокодилов они вроде никогда похожи не были.

   Голос не унялся и продолжал городить какую-то чушь про племянницу или двоюродную тетку, Институт гриппа, Центр ксенофауны, проверку ДНК и так далее и тому подобное. Я наконец смогла проснуться до конца и расспросить незнакомого знакомца. Вспомнить, кто это верещит мне в трубку, так и не удалось.

   Сплетня действительно шла из Института гриппа. Они каким-то образом добыли образец тканей саалан. Зная наших гостей, я сильно предполагала, что это выглядело как "возьми эту щеточку, потри за щекой и дай мне, очень нужно", те и дали, они не жадные. Выделенную ДНК сравнили с нашей - и удивились. Но не сильно. Совместные дети от смешанных браков рождались с первого года оккупации, вполне себе жили, прививались по национальному календарю, лечились от простуды - и не вызывали у педиатров сильных подозрений. Последнее я проверила лично: если врач не знал, что перед ним полукровка, у него не возникало желания вызвать коллег и устроить лишний раз консилиум о необходимости и безопасности панадола при температуре или нужности медотвода от простейших манипуляций. Но общие дети еще не доказательство, доказательством будет появление детей у этих детей, а до этого еще лет десять самое меньшее. А тут город получил прямое экспертное решение. Для служебного пользования, разумеется, но кого и когда это останавливало?

   Люди саалан или нет, мне было по большому счету наплевать. На весну и лето у меня имелись планы на их культурный досуг. Едва обустроившись в Питере, гости занялись вербовкой паствы. И для них ведь все было всерьез, они не подводили свои политические цели под религиозные обоснования, скорее наоборот, решения их власти определялись верой. Не удивляло это ни разу: отпечаток эпохи может быть любым. А вот последствия получились интересные. Сперва вдруг оказалось, что православная церковь вовсе не считает свою роль в крае руководящей и направляющей, а является последовательной сторонницей светского государства, в котором все религии от оного равно отделены и свобода совести - важнейшая из свобод. Причины их беспокойства были совершенно очевидны: саалан не поняли ни икон, ни святых. Да и сам функционал нашей церкви оказался им чужд, они не видели практической пользы от ее деятельности. Это совсем не удивительно, ведь для гостей сотворение чудес всегда было работой с должностной инструкцией, трудовым договором, зарплатой и соответствующим компенсационным пакетом. Просматривая ролики споров церковников саалан с нашими, я думала, что пришельцы где-то сперли атеистические методички тридцатых, слегка разбавили их тезисами Лютера, полили сверху иконоборчеством Византии, приправили здравым смыслом людей, точно знающих, что их технологии на самом деле магия, и теперь всем этим богатством закатывают своих несчастных оппонентов под грунт. Впрочем, некоего равновесия и компромисса церковь и маги достигли. Новая власть перевела храмы на полную самоокупаемость, а попы, в свою очередь, срочно вспомнили, что любая власть от бога. Сотрудничество оказалось взаимовыгодным: саалан явно не сами решали, кто язычник, а кто правоверный. Им помогли православные, судя по проводимым в жизнь решениям. Именно этому альянсу край был обязан тем, что к весне двадцатого года легальными на территории остались только мусульмане самых светских направлений и иудеи. Все остальные чувствовали себя весьма стесненно, впрочем, баптистов я в Питере видела, да и листовки саентологов мне попадались регулярно. Сами саалан охотно заняли все освободившееся поле, публично проповедуя и отправляя свои ритуалы. И для этого постоянно использовали наши фонтаны. Нет, они не делали с ними ничего плохого, не мешали делать селфи и фотографировать свадьбы, не имели ничего против монеток на память. В общем, они не мешали жителям города. И при других обстоятельствах даже были бы милыми, потому что их религиозные обряды выглядели как групповые танцы вокруг выбранного ими объекта, чаще всего - фонтана, и желательно на улице, если позволяла погода. Так что по теплу они кочевали по всему центру, то и дело устраивая несложные танцевальные шоу то у Казанского собора, то в Михайловском сквере, то, если удавалось собрать толпу, - у Финляндского вокзала. Но особенно им полюбился Летний сад.

   Я его тоже любила. И давно собиралась завести видеоблог, тем более что инет в городе стал за этот год доступнее и оставался все таким же анонимным. Ролик, как и ожидалось, разошелся мгновенно. Меня в кадре не было, конечно. Зато там был фонтан Летнего сада крупным планом и плавающие в нем желтые резиновые уточки в количестве пятидесяти штук, причем двумя кругами, один по часовой стрелке, другой против. "Если этот детский сад воображает, что их богам угодно, чтобы они водили хороводы у фонтана, то давайте дополним сюжет до восстановления гармонии", - ехидно предлагала я за кадром. Группа сааланцев в светло-серой одежде, стоящих в полной растерянности перед этой красотой, действительно смотрелась полностью логично и законченно - в фонтане инкубаторские, снаружи тоже.

   Входящих в Летний сад после этого до конца сезона досматривали крайне тщательно и не пускали на территорию парка ни с какой ручной кладью крупней дамской сумочки. Город на их хороводы без смеха не мог смотреть аж до листопада. К проповедям на радио саалан добавили просьбы уважать их религиозные чувства. Источник саалан тоже прошерстили, но в его мешанине еще пойди разбери, сами это уточки так зацепились или помог кто.

   Последний раз ролик всплыл в соцсетях после первого снега, и тогда я поняла, что удались не только весна с летом, но и осень. Можно было начинать готовиться к новому году и поздравлять саалан всем боевым крылом. А впереди ждало лето и лагерь в Заходском, который мы запланировали вопреки настойчивой рекомендации саалан и местной администрации избегать выходов в лес вне случаев крайней необходимости. Впрочем, второй их настоятельный совет, а именно: брать с собой оружие, если уж вышел за ворота деревни, - мы собирались даже перевыполнить. И, как назвал это один из моих новых друзей, мы собирались в полной мере творчески переосмыслить реальность.