Купол над бедой (СИ) - Аусиньш Эгерт. Страница 97

   - Это мой долг, - Хайшен мимолетно улыбнулась. - Хотя должна сказать тебе, князь, что ты опять идешь сквозь Поток вброд, когда рядом есть мост. Ее приговор невозможно ни отменить, ни оспорить - это слово императора.

   - Да, - легко согласился Димитри. - "Словом, делом, помыслом, недомыслием, страхом, бесстрашием..." Я хочу разобраться, госпожа. Ты сама слышала, что и как девушка говорит. Она то ли не понимает, что натворила, то ли не хочет этого понимать. Это необычно для владеющего Искусством. И в то же время она не похожа на одержимую, да и следов вмешательства я не увидел. Что бы она ни сделала на ЛАЭС, она сотворила это сама.

   Хайшен смотрела на него не мигая, и в ее взгляде вдруг стал видны все ее годы - без малого две сотни, и не коротких земных. Димитри невольно вспомнил, как холодит руку шар дознания, по спине у него побежали мурашки, и он наклонился налить вина и себе, и своей гостье. В этом чужом мире Академия оставалась где-то по другую сторону моря и звезд. Во всяком случае - пока. Этот ее взгляд снился ему долгие месяцы после дня, когда его признали невиновным в поклонении старым богам. И она, молодой офицер Святой стражи, его ровесница, ослепительно красивая и холодная, как горный пик, тогда первая поздравила его, ведь ее долг - помочь установить истину. Она и теперь осталась такой - далекой, холодной и прекрасной.

   - Пожалуй, ты прав, - после паузы проговорила настоятельница. - Она слишком уверенно говорит о последствиях, слишком спокойно торгуется, но сердца в ее словах нет. А вот в отказе признать власть императора чувств было с избытком... Скажи, что говорит ее семья? Разве у нее нет ни матери, ни отца? Долг, под которым она подписалась, у нас бы возмещали еще долго после смерти ее внуков. Как будет тут?

   - Я не видел их, но обязательно встречусь. Хотя, госпожа, я и так знаю, что они скажут, - Димитри улыбнулся. - Она, мол, совершеннолетняя, и сама отвечает за себя перед законом, и если что учудила, они тут ни при чем. Еще и обидятся, если взять долг силой. Наши обычаи разумнее - если ты не хочешь платить за право крови, ты сам не берешь золотом. В Новом мире все время пытаются получать выгоды со своих детей, не давая им взамен ни защиты, ни мудрого совета.

   Димитри не стал уточнять, что задавать вопросы он планирует отнюдь не кровной семье Алисы.

   Настоятельница, выслушав его, качнула головой:

   - Однако... Но я хотела спросить вот о чем еще. Скажи, - Хайшен едва заметно нахмурилась, - Алиса призвала на помощь своего бога. Я читала, что жрецы богов, которым поклоняются в Озерном крае, объявили вне закона и нашу магию, и практикующих ее, подкрепив свои слова цитатами из священных книг. Алиса принесла зло при помощи Искусства. Как это сочетается?

   - Не ищи здесь логики, госпожа, - широко улыбнулся Димитри. - Отсылка к их богу для Алисы способ показать, кто она, не более того. Соблюдать религиозные предписания девушка и не думает. Ее религия запрещает не только колдовство, но и убийство, лжесвидетельство, воровство и прелюбодеяние. К последнему, кстати, относится любое соитие не ради зачатия. Никого из здешних повстанцев это не останавливало и не остановит. Они обращаются к своему богу, когда им это выгодно, и забывают о его существовании, едва их покидает страх. Земляне умудряются одновременно утверждать и что магия есть грех, противный взору их богов, и что колдовства не существует, и наше Искусство - лишь специальное мастерство, как у оружейников или столяров, которым мы из вредности и корысти не хотим делиться с ними.

   - Они все здесь такие... интересные? - настоятельница качнула головой и протянула руку к кубку, стоящему на столе.

   - Большей частью, - вздохнул князь. - Они отказываются верить в то, что видят, не хотят и не умеют отвечать за себя.

   - Алиса должна была понимать, что делает, она маг... Кто ее так дурно обучил?

   - Я не знаю, - князь упрямо наклонил голову. - Пока не знаю. Как и того, насколько они опасны для нас, госпожа. Ее хозяева поставили ей в сознание блок, который она считает защитой для себя, хотя на самом деле цель этой ментальной структуры всего лишь не дать ей рассказать о них. Результаты этой обработки придется зачищать очень серьезно.

   - Князь, она этого хочет и просила тебя об этом?

   - Конечно, нет. Ее так обработали, что это даже не приходит ей в голову.

   Хайшен приподняла бровь и улыбнулась:

   - Пресветлый князь, а ты не забыл, что говоришь о человеке? Она ведь не животное и тем более не предмет.

   Димитри только пожал плечами:

   - Я не буду первым, кто относится к ней, как к вещи, но я по крайней мере не считаю ее одноразовой.

   Глаза Хайшен чуть расширились, она молча пригубила вино и отставила кубок на стол, а князь тем временем продолжил мысль:

   - Она привыкла, что она ценна только в таком качестве, так что это, наверное, единственный способ ее защитить от других и самой себя.

   Хайшен проговорила, медленно и серьезно:

   - Если... Когда ей понадобится уединение, я готова принять ее в моем монастыре под чужим именем. Мы не зададим вопросов и по мере сил поможем смириться с ее судьбой. Она маг и, значит, может выбрать Путь, как и каждый из нас. Что бы ни было в ее прошлом и будущем.

   - Благодарю, госпожа, - Димитри склонил голову, понимая искренность предложения настоятельницы и зная, что он никогда им не воспользуется.

   - Раз я уже здесь, князь, я прошу о встрече с досточтимым Айдишем, - Хайшен улыбнулась. - Я много слышала о нем, его школе и его опыте в Новом мире и хотела бы увидеть его и познакомиться с ним.

   - Да, достопочтенная Хайшен, я прямо сейчас позвоню ему.

   Этим и должно было кончиться. Все меня бросили, все. Это пожизненное долговое рабство. Он меня поймал, и... И теперь никто меня не спасет.

   Я сидела на подоконнике в отведенной мне комнате, прижавшись лбом к стеклу. За окном в сумерках плыла серая хмарь оттепели. Впереди была вторая ночь вне камеры. Не на свободе, нет. И я никому не нужна. Несколько дней - и весь город будет знать, что меня купили, хотя они и так знают, еще с осени. Агент, ну надо же... И если я только заикнусь про ЛАЭС и как все было на самом деле, то стану просто рехнувшейся бабой, и все. Навсегда. Мне от него никуда не деться. А вместо того, чтобы попытаться убить его снова, я сижу и смотрю, как день становится ночью. И они еще заботятся, ну урыдаться просто. Я бы и не против, но рыдать было как-то нечем.

   Когда я вчера вошла в комнату, то упала на кровать, в чем была, и проспала до утра. А проснувшись, поняла, что мне попытались сделать хорошо и удобно. В своеобразном духе саалан и с учетом всех обстоятельств. Они привезли из моей квартиры все, чем я привыкла пользоваться, и расставили так, как сделала бы я. В ванной были гели для душа, те самые, что я с упорством хомяка привозила из каждой поездки в Суоми, в гардеробной на плечиках и на полках я нашла одежду, даже мои любимые кроличьи тапочки с ушками-помпончиками не забыли. На стенах висели космические фотографии, в ящике письменного стола обнаружилась пластиковая, из-под пломбира, коробка с драгоценными камнями. Игрушки от киндер-сюрпризов, забавные ручки, сувениры из поездок в дальние страны - всему нашлось место. Но вот ни одной зачарованной вещи, ни одного артефакта я не нашла. Как и карты края, висевшей на стене, и тетради с пояснениями к ней, жившей на столе под картой. Зато обнаружила новенький комм.

   И все равно в комнате почему-то было уютно. То ли из-за приглушенного света, который я могла выключить в любой момент, то ли из-за запахов дома. Своими деревянными панелями, дверьми с бронзовыми ручками и кроватью с балдахином комната напоминала номер в дорогом отеле в старинном стиле, разве что вместо камина прямо напротив кровати на глухой стене по правую руку от входной двери висела панель телевизора. Подоконник, на котором я сидела и никак не могла заставить себя слезть, был в левом ближнем углу, если смотреть от входа, рядом с ним стоял письменный стол. Под вторым окном на той же стене по другую сторону кровати стояли невысокий круглый столик, два кресла и несколько пуфиков. Наверное, зона отдыха или псевдогостиная. В правом дальнем углу была дверь в гардеробную, а уже из нее - проход в ванную комнату.