Больше не плачь, мой робот (СИ) - Гейер Честер. Страница 10

Бевинс нахмурился, силясь вспомнить, что говорил Грандж по поводу гроссбухов вчерашним вечером. Грандж был в клубе со своей последней цыпочкой, и Бевинс немного посидел за его столиком. Но он слишком много выпил, да и оркестр Вика Хендерсона как раз переходил к фривольному номеру, поэтому он не мог вспомнить, что именно сказал Грандж. Его мозг сохранил лишь упоминание о бухгалтерских книгах.

Внезапно до Бевинса дошло, что лифт остановился на его этаже. Он открыл дверь и вышел в коридор.

Он копался в поисках ключа, когда боковым зрением уловил какой-то проблеск движения в дальнем конце коридора. Кровь застыла у него в жилах, и он со страхом перевел взгляд на то место. Но больше ничего не произошло, и в коридоре было тихо. Бевинс почувствовал себя затравленным зверем, которого преследует невидимый охотник. Теперь он знал, что нечто следит за ним. Теперь еще понять бы, что это. Возможно, это хоть немного его успокоило бы.

Бевинс поспешно вошел в номер и запер дверь. Внезапно он задался вопросом, действительно ли хочет знать. То, что передвигается настолько стремительно и бесшумно, не может быть человеком. Оно следовало за ним от клуба, хотя он не слышал сзади никакой машины. Как ему это удалось? И – Бевинс охнул – как оно проникло в здание?

Но чем бы оно ни являлось, какими бы сверхъестественными способностями ни обладало, оно, по крайней мере, не опасно. Его уже неделю как преследуют, а с ним ничего не случилось. Это существо просто следует за ним повсюду, а когда он замечает, то исчезает.

Бевинс почувствовал, как уверенность частично возвращается к нему. Он вновь поймал себя на том, хотел бы узнать, что же это такое. Он снял шляпу и пальто, пригладил пятерней свои редеющие светлые волосы и начал снимать смокинг.

Взгляд его упал на рекламную фотографию Пэтси Кларк на шкафу. На желтоватом лице мужчины отразились горечь и ожесточение. Пэтси пела в клубе, и голос ее был так же прекрасен, как и она сама. Она исполняла популярные номера с живостью и шармом, которые неизменно привлекали в их заведение посетителей. Снимок был черно-белым, но Бевинс знал, что ее длинные волосы светло-каштановые, с золотистым блеском. Глаза карие и искрящиеся, а кожа белая и нежная. Она миниатюрная, но восхитительно округлая во всех нужных местах.

И хотя Бевинс не был уверен, что Грандж сказал по поводу гроссбухов, зато он точно помнил слова Пэтси, в которых она отвергла его предложение тем вечером. Это было до того, как он начал пить… в сущности, потому-то и начал.

Пэтси сказала:

– Мне ужасно жаль, Ник, но я просто не могу выйти за тебя замуж. Ты был так добр ко мне, и я тебе благодарна. Но, черт возьми, Ник, у меня нет ничего к тебе, ну ничегошеньки. Ты же понимаешь, правда?

Бевинс припомнил, что кивнул, но он не понимал. И это называется благодарность, угрюмо подумал он сейчас. Да ведь он взял Пэтси в клуб, когда она была никем. Предоставил шанс стать тем, кто она теперь. Почему женщины в таких делах не заглядывают к себе в головы вместо сердец?

Разумеется, Бевинс забыл тот всплеск желания, который захлестнул его, когда он впервые увидел Пэтси в первый день ее появления в клубе, куда она пришла в поисках работы. Она выглядела такой хорошенькой со своей незатейливой прической и в простом платье. Он возжелал ее так, как не желал еще ни одну женщину и нанял лишь по этой причине. Серебристый голос Пэтси и ее чудесный характер позаботились об остальном, но Бевинс предпочел это забыть.

Самым унизительным в этой ситуации Бевинс находил то, что он действительно хотел жениться на Петси, хотя многих других женщин легко мог заполучить без брачных оков. Вокруг полно дешевых актрисок, которые готовы были на все ради возможности выступать в клубе. Но ему нужна была Пэтси.

Мрачный как туча, Бевинс прошел в спальню и переоделся в зеленую шелковую пижаму. Это все этот руководитель оркестра, Вик Хендерсон, зло подумал Бевинс. Не надо было ему подписывать этот трехнедельный ангажемент с хендерсоновским оркестром. Хендерсон играет в его клубе уже больше недели, и Бевинс часто видит, как они с Пэтси стоят рядышком, болтают и смеются, как будто ничто другое в мире не имеет значения, кроме того, что они имеют сказать друг другу. Бевинс всегда гордился своей щеголеватой холеностью, но временами он все же завидовал Хендерсону за его высокий рост, красоту, молодость и энергию.

Бевинс забрался в кровать и укрылся одеялом. Он приготовился выключить свет на прикроватной тумбочке, когда заметил какое-то движение в дверях спальни. Бевинс взглянул. Челюсть у него отвисла, а карие глаза, обычно, слегка навыкате, казалось, вот-вот выскочат из орбит. От непередаваемого ужаса кровь застыла в жилах.

Какое-то существо припало к полу в дверях. Оно походило на безумную помесь сенбернара и шимпанзе, но ни у одного из этих двух знакомых животных не было длинных серебристых волос, рогов, когтей и клыков в дюйм длиной. Существо не шевелилось и не издавало ни звука. Оно просто смотрела на Бевинса своими жуткими желтыми глазами, у которых не было ни зрачка, ни радужки.

Бевинс почувствовал дикое желание закричать, но не смог. У него только хватило времени вспомнить, что он хотел увидеть существо, которое преследует его, а потом он тихо провалился в беспамятство.

Когда Бевинс проснулся, было уже за полдень. Он полежал немного, не шевелясь, оглядывая комнату, которая тонула в полумраке из-за все еще задернутых портьер. Внезапная мысль заставила его замереть, когда он уже собрался было снять пижамную куртку. Возможно, то существо все еще в номере, в другой комнате. Он выглянул в гостиную – и да, оно было там.

Существо лежало, свернувшись в кресле, ну прямо как кошмарный пес-перерросток. Оно устремило свои пустые желтые глаза на Бевинса и просто смотрело.

В этот раз Бевинс слабо вскрикнул. Он вцепился в дверной косяк, с трудом удерживаясь на подкашивающихся от ужаса ногах. Его перепуганный мозг лихорадочно искал ответ, что же ему делать. Внезапно он вспомнил, что существо явилось ему только потому, что он хотел его увидеть. Если он захочет, чтобы оно ушло.

– У-убирайся! – проблеял Бевинс.

Сработало. Существо сделалось вначале бесцветным. Потом прозрачным. Его очертания рассеялись как дым на ветру, и оно исчезло.

Бевинс испустил долгий судорожный вздох. Потер ладонь правой руки о тыльную сторону левой.

Он поневоле задался вопросом, не сошел ли с ума. Его немного удивило, что он еще в состоянии ясно и рационально думать об этом и, наконец, он решил, что причина не в этом. И это не нервы и не галлюцинации. То, что он испытал, было слишком реально и кристально ясно. Он подумал, не результат ли это возлияний, но он никогда особенно не злоупотреблял спиртным. Пьяница мог бы увидеть такое существо в приступе белой горячки, но для этого нужно было выпить очень много виски.

В конце концов, Бевинс пришел к выводу, что дело, по-видимому, не в нем, а в самом существе. Что это за существо и почему оно взялось преследовать его, он не представлял. Он попытался было, но его мозг начал забредать в сферы настолько темные, мрачные и жуткие, что он побоялся продолжать. Но факт оставался фактом: оно существует. Оно появилось, когда он захотел его увидеть, и исчезло, когда он ему приказал. Что бы это ни было, откуда бы ни явилось, оно, вполне определенно, сговорчиво по натуре.

У Бевинса закружилась голова от неожиданного осознания, что существо пробыло в его номере все утро. И ничего не случилось! Он по-прежнему жив и здоров.

Он изумленно покачал головой. Похоже, у него появился крайне странный домашний питомец. И он не только безвреден, но еще и послушен.

Хотя все еще несколько обеспокоенный по поводу будущего, Бевинс, тем не менее, почувствовал возвращение мужества и уверенности. Он не был слишком потрясен, обнаружив, что принял это существо с его пугающей наружностью, сверхъестественными способностями и всем прочим.