Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей. Страница 11

А, может, поделиться с товарищем Светловским о том, что я на самом деле пришелец из будущего? Возможно, возникнет понимание, меня отправят на встречу с Дзержиннским, да что там, с самим товарищем Лениным! Я изложу вождю пролетариата все, что знаю, пусть решает… И что затем последует? Страна восстанет из пепла и станет Утопией Томаса Мора или скатится к еще более кровавой борьбе?.. Нет, такое «прогрессорство» мне не по душе!..

Мои размышления были прерваны приходом Светловского. Начальник выглядел серьезным, сосредоточенным, готовым действовать.

– Вчерашние сводки читаешь? – спросил он, поприветствовав меня. – Ну, и как тебе они? Не правда ли, бодрят?.. То-то и оно… Не успокаивают и ночные сводки.

Он бросил бумажные листы на стол.

– Как ты, выспался?

– Да вроде бы, Григорий Иваныч. Ну, что там со Шкетом?

– Думаю, смышленый мальчуган сослужит нам службу. Посмотрим… Сказал, что Белый – бывший офицер царской армии, не то прапорщик, не то подпоручик… Ты готов к выходу?

– Вполне.

– Тогда поехали на Площадную. Только что сообщили, что самочинщики наведались к бывшему купцу Терпугову. Руку ему сломали, из дома вынесли и одежду, и ценности.

Мы спустились вниз и уже тронулись к выходу, когда снаружи послышался громкий выстрел, и тут же внутрь влетела худощавая фигура в пиджаке и широких штанах с пистолетом в одной руке и гранатой в другой.

– Получайте, твари, за брата! – крикнул неизвестный, открыв пальбу. Вокруг нас засвистели пули, поднялся дикий грохот. Мы кинулись под лестницу и достали оружие.

– Брать живьем! – гаркнул Светловский.

Однако мститель не позволил нам даже высунуться. Расстреляв весь магазин, он отскочил к дверям, бросил в нашу сторону гранату и выскочил наружу. Ручное взрывное устройство волчком завертелось по полу, но взрыва, к счастью, не последовало. Едва улеглось волнение, как за дверями раздался винтовочный выстрел. Мы стремглав выскочили наружу: у входа на коленях стоял окровавленный милиционер и целился в бандита. Тот, держась за окровавленный бок, почти добрался до угла здания. Светловский первым бросился вперед и заломил ему руки за спину.

– Жалкая вышла у тебя месть, Плешивый! Всего-то ранил вон того беднягу!

– Пошел к дьяволу, тварь! – ощерился бандит, обнажив ряд пожелтевших неровных зубов.

Из здания высыпала куча вооруженных милиционеров и работников. Светловский привлек к себе внимание двух сотрудников и указал на Плешивого.

– За решетку его! Перевяжите рану, пошлите за доктором!

– Будет исполнено!

Светловский проследил за исполнением указания и повел меня к пролетке. По пути к дому бывшего торговца он не переставал возмущаться:

– Как тебе это, Данила?.. Ворваться в здание милиции с пистолетом и гранатой! Вот с такими чертями нам приходится иметь дело! Подкатил с утра на извозчике, почти устранил часового, и надо же, – нарвался прямо на нас!.. А ведь я этого Плешивого в свое время пожалел, отпустил, понадеялся, что он не станет повторять путь своего братца. Напрасно, такой же ублюдок, как Меченый!

Вскоре мы подкатили к одноэтажному каменному флигелю с резным деревянным крыльцом. Бывший купец, небольшого росточка крепкий старик, с поклоном встретил нас на пороге и проводил в дом. В комнатах царил беспорядок, двери шкафов и шифоньеров были раскрыты, на полу кучами валялась разная одежда, постельные принадлежности, газеты, журналы.

– Как было дело, гражданин Терпугов? – спросил Светловский, осматриваясь в зале. – Не торопитесь, постарайтесь припомнить всякую мелочь.

– Да я уж спать улегся, – начал старик, поглаживая руку на перевязи. – Один в доме, старуху недавно схоронил, дочь замуж вышла. Слышу, стук в дверь, да сильный такой, что кубарем скатился с постели. Кто в этакий поздний час, спрашиваю. Отворяй, доносится снаружи, Угро! И поживей, шевели копытами, у нас мандат на обыск имеется! Что ж, отворяю. Заходят трое, все в фуражках со звездой, кожанках, галифе, начищенных сапогах! Бумажку мне сразу под нос. Смотрю, постановление об обыске и реквизиции, печать какая-то, не то размытая, не то смазанная, подпись корявая. Я было засомневался, а их начальник, высокий такой, худой, в длинной, похожей на плащ, кожанке, взял да и сломал мне руку. Аж в глазах потемнело! В понятые соседей вызвали, граждан Будникова и Галкину. Ну и давай выгребать пожитки и таскать на подводу, во все углы заглянули, ничего не пропустили! Шубу, костюм выходной, да что там тряпки и обувку, все серебро и золото утащили – два старинных брегета, обручальные кольца, печатку с агатом, брошку в виде солнца, цепочки, сережки, монеты!.. Уехали, а я всю ночь без сна промаялся. Рука саднит, на душе кошки скребут, настроение ни к черту! Все мандат тот перед глазами маячит…

– Расписку вам выдали, как вас?

– Павлом Иванычем звать. Да, вот она! Главный по обыску выписал прямо у меня за столом.

Начальник Угро взял в руку бумажку и вслух прочитал:

– «Явиться для разъяснений в бывший дом купчихи Овчинниковой на Коммунальной площади на второй этаж к товарищу Светловскому»… Ишь, шутник!.. Гражданин Терпугов, если вы не знаете, то Светловский это я. – Он сунул бумажку в карман. – И разъяснить я могу только одно: сегодня ночью вы, к сожалению, стали жертвой ограбления самочинщиков.

– О Боже, пропало добро! – обхватил голову одной рукой бывший купец.

Я тронул его за здоровый локоть.

– Вы сказали, что главным у них был высокий человек в длинном плаще. А черты лица у него какие?

– Да какие, обыкновенные!

– Глаза?

– Глаза как глаза, голубые, кажется.

– Особых примет, ну, там бородавок, родинок, наколок, не заметили?

– Нет, не заметил.

– Чем он занимался, когда вошел в дом?

– В зале за столом сидел все время.

Я подошел к столу, но ничего особенного я на нем в ходе осмотра не обнаружил. Cветловский снова обратился к ограбленному с вопросом:

– Другие ряженные как выглядели, Павел Иваныч?

– Не приметил, они тут такой бардак учинили, что у меня голова кругом пошла.

– А понятые? Возможно, они нам что-нибудь расскажут.

Cтарик взлохматил волосы, задумался.

– К Галкиной и приставать не след. Как есть, деревенщина! Простояла здесь с выпученными от страха глазами, ничегошеньки не поняла. А к Алешке Будникову сходите. – Он прищурился и закивал головой. – Мне показалось, что он признал главаря, все на него косился да жевал губами. Не обессудьте, ежели окажется, что это только мои догадки. Сам хотел к нему зайти. Он помоложе меня будет и пьяница, каких поискать.

Составив подробную опись украденных вещей, Терпугов проводил нас до тротуара и кивком головы указал на деревянный соседский флигель.

– Хибара Будникова!

Мы прошли к разбитой калитке с полустершейся надписью «Злая собака». Перекошенная конура была пустой: четвероногий сторож давным-давно исчез со двора. Как и конура, обветшавший флигель производил жалкое впечатление. Крыльцо исчезло (видимо, пошло на дрова), само жилище лишь отдаленно походило на жилое. Тесовая крыша в двух местах провалилась, одно из окон было крест-накрест заколочено грубыми досками. Мы громко постучались. Тишина. Толкнули замшелую дверь, она со скрипом и приоткрылась. В сенях в самом неприглядном виде лежали чурки, грязные ведра, прохудившиеся кадушки. На чердак вела не лестница, а сучковатое сосновое бревно, дверь на двор была с такими щелями, что напоминала штакетник.

– Гражданин Будников! – строго произнес Светловский.

Никто не отозвался. Я взялся за ручку и открыл обитую старым дермантином дверь. Привыкая к полумраку, сначала оглядел жалкую комнатенку, потом посмотрел на пол. В дальнем углу, как показалось, лежал ком тряпья. Я подошел ближе, присмотрелся и покачал головой. Это были не тряпки, а труп Алексея Будникова! Он лежал с открытыми глазами лицом вниз, раскинув руки в сторону. Возле скрюченного тела чернела большая лужа крови.

В Угро нас уже поджидали Скворцов, Гудилин, Карпин и Щербинин. После рукопожатий все расселись по местам в ожидании указаний. Люди в городе еще нежились в постелях, мы же были готовы выполнить любое задание начальника.