Остаться в живых (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна. Страница 42

— Ты мудра, Юлья-хоор, — слова его почему-то звучали печально. — Но давай и мы будем мудрыми. Третий вождь Красных птиц не поймет тебя. Он как раз из тех, кто "захотел-догнал" — вождь мягко улыбнулся. — Давай найдем другой повод для отказа.

— Давайте, — обрадовалась она.

— Съезди к Нойгру в рмерд, якобы в гости, — предложил он, крепко задумавшись. — Только не одна, возьми с собой твоих спутников да кое-кого из наших девушек, с кем сдружилась. Рмерд Нойгра меньше и беднее, хоть и охотник он знатный. Вот пусть твои родичи с Основы это заметят и возмутятся. Пусть Алекс-хорг не позволит отдавать тебя в такой рмерд.

— А Нойгр не вызовет его на поединок? — забеспокоилась Юлька.

— Если не говорить резких слов ему в лицо, то не вызовет. А если вдруг и загорячится, то я Алексу такой поединок запрещу, как чужаку. Вспомню, что он пленник, а не равный член рмерда.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила Юлька. — А можно я не сразу поеду? Мне бы подумать, как себя вести…

— Конечно, — кивнул хойгор. — Тебя никто не торопит. Но сильно не затягивай, а то он сам сюда приедет, труднее будет отвертеться.

Глава 16. Еще один след

Я очнулся в Восточной башне, самой далекой и самой пустынной, расположенной на небольшом островке вдалеке от восточного побережья Аскарема, и, проклиная все, что попадалось на глаза, обернулся Вороном и полетел домой. Судя по последним воспоминаниям, отсутствовал я недолго. Последние пару недель после каждого прорыва Грани я понемногу исследовал Анг Мирт, залетая все дальше и дальше и снимая его поверхность пристегнутым к лапе визором. То, что постепенно открывалось моим глазам, все больше и больше погружало меня в мрачные размышления о природе и родстве наших земель-пространств. Это оказался сумрачный и бедный, но вполне живой и активный мир, впитавший в себя черты и Ар Соль, и старой Земли. Пожалуй, он напоминал Основу гораздо больше, чем Ар Соль. Люди здесь обитали в огромных городах-башнях и ничем не отличались ни от нас, ни от них. Возможно, там были и Двуликие, но пока что никто из них не попался мне на глаза.

Вчера утром, по просьбе Даллаха я направился в Лаорику, где в очередной раз схватился с советом бреннов, устроивших склоку за наследство недавно помершего главы. Тамошние бренны — через одного Двуликие, и старый глава успешно держал их в кулаке, несмотря на то, что хозяином у большинства из них был Даллах. Тут, почуяв свободу, они устроили поножовщину, и теперь дружно переваливали вину друг на друга. С трудом я удержался, чтобы не пугануть их вечным обликом, подняв самого склочного в воздух и шлепнув об землю. Вечный Ворон во мне клокотал яростью, и когда я почувствовал, что больше не могу удерживать контроль, то принудил виновных сознаться вороновым взглядом и, не дожидаясь окончания, рванул подальше от их склок — к океану.

Охоту помню — две, нет, три жертвы. Черт, совсем не помню, кто это был, помню только, как кружил над восточным побережьем, стремительно влетел в закат, помню зеленые глаза Эйлы, которые следили за Вороном-мной восторженно и маняще, ее сладостный, чувственный призыв, так мало отличимый от реального, свою острую жажду, затем экстаз, наслаждение… Почему древняя тварь в моем теле видит конкретную, пусть и призрачную женщину? Что их связывает? Для Ворона она имеет постоянный облик, разумна и даже… осязаема. Она льнет к тебе так же, как льнут обычные, земные, реальные женщины, и способна испытывать такой же экстаз, затягивать, завлекать, ввергать в странный оргаистический водоворот… Интересно, можем ли мы с ней что-нибудь создать? Каков вообще результат таких полетов, охваченных страстью к не существующему во плоти, но реальному существу? Вечные боги, я даже не знаю, в каком виде я это делаю… Черную птицу или человека по имени Рес видит зеленоглазая? Я никогда не решался спросить, до того постыдными, противоестественными, жадными и неистовыми казались мне эти совокупления в небе. Она всегда предлагала первая, а я-Ворон загорался как сухая травинка и не мог остановиться, пока не иссякали силы. Затем большая черная птица опять охотилась и отправлялась куда-нибудь на острова, или в одну из башен, и сладко спала, просыпаясь сильной, довольной и полной энергии. Человек же загонял безумные воспоминания куда подальше и возвращался домой, к такой обыденной, простой и понятной жизни.

И Шандр еще считает мое Вечное бытие нормальным! Иногда я ненавидел Ворона в себе, а еще больше — самого себя, за слабость, особенно когда начинал чувствовать, как растет во мне этот иррациональный, дикий и жестокий голод, принуждающий отправляться на охоту. Невозможность прервать ее, остановиться, запретить твари питаться живой кровью разумных существ доводила меня-человека до исступления. Если же присоединялся другой голод — жажда физических удовольствий — который тоже накатывал регулярными волнами, я чувствовал себя озабоченным маньяком, реагируя на каждую проходящую мимо женщину. Я-человек предпочитал обычных женщин, но Ворона притягивали Двуликие, и как же трудно в такие моменты было не обращать внимания на их острый, возбуждающий запах.

Кстати, во время таких приключений я все время остаюсь человеком. Хотя когда-то, в первое время после обретения ипостаси, мне было чертовски трудно удерживать человеческий облик. Иногда трансформация начиналась самопроизвольно. С годами я научился и самоконтролю, и умению гасить подобные чувственные вспышки. Я знаю, что далеко не все из моих коллег смогли совладать со звериной страстью своего второго облика. Я знаю, что у них бывали жертвы. Слава богам, что меня это минуло.

Добравшись до Северной башни, я уменьшился до размеров обычной птицы и тихонько сел на верхней площадке, стараясь не привлекать внимания. Вечный Ворон был сыт и доволен — энергия бурлила через край. Спустившись в спальню, я быстро переоделся и принял душ, отогреваясь и пытаясь в очередной раз примириться с самим собой. Буквально через полчаса в дверь постучали, и мой верный Нвер молча принес мне большую кружку кофе и блюдо со свежеиспеченными булочками. Следом за ним в комнату бесшумно вошел Шандр, сел в кресло напротив кровати и принялся молча наблюдать, как я жадно заглатываю этот сладкий, ароматный, бодрящий напиток.

Зыркнув на него, я тоже сел в кресло напротив и принялся за сдобу.

— Слетал бы ты Шеннон Ар, — начал он без предисловий. — Корпорация "Блик" по документам принадлежит техноасам. Большая территория, высоченный забор, причем не из этих новомодных саморастущих органопластиков, а из самого обычного местного камня. Нет, не дешевле, — предупредил он мою реплику. — Сам помнишь, какие там условия работы… на труде местных каменщиков можно всю корпорацию разорить. Другое дело, что тамошняя порода не пропускает никакое излучение, не зря ж Некрос в свое время выстроил свой замок исключительно из шеннон-арской породы.

Я кивнул. Да, Нуэйн, крепость Ширин, впечатляла… Хотя весь Шеннон Ар впечатлял, это очень, очень своеобразный мир. Подлунные земли необычны сами по себе: представьте себе мир без солнечного света, скудно освещенный двумя зеленоватыми лунами разной величины и одним слабо светящимся карликовым спутником мутно-розового оттенка. Растительность, несмотря на недостаток света, здесь все же есть — белесая, желтоватая, а иногда и вовсе бесцветно-прозрачная. В реках и озерах водятся причудливые существа, по большей части холоднокровные, и почти все съедобные; низкие, стелющиеся по земле заросли скрывают множество теплокровной живности, меха и шкуры которой пользуются у нас в мирах Солнечных наиживейшим интересом. Населяют Подлунные земли пять разных народов — две расы ассаров с постоянным обликом и три Двуликих. Их можно было бы считать совсем чуждыми Ар Соль, если бы не те же самые боги — тринадцать Вечных, которым в Шеннон Аре и Кэммон Аре, другой земле Подлунного мира, поклоняются. Шеннон Ар — домен Ширин, хозяйки Некроса, смерти, если по-простому. Хотя она не любит, когда ее так называют. Некрос — это не смерть, это всего лишь особое состояние материи.