Няня по принуждению (СИ) - Шварц Анна. Страница 20

Если я и умру тут, то точно не с голоду.

Амир заходит без стука в тот момент, когда я со зверским видом рву зубами лепешку. Она встает поперек горла, я закашливаюсь, быстро проглатываю остатки и краснею. Меня и так вчера унизили, не хочу выглядеть в его глазах еще и свиньей.

Этот садист сегодня в темной одежде с длинными рукавами — видимо, скрывает рану. Стоит, сложив мощные руки на груди и рассматривает меня.

— Закончила выпендриваться, — констатирует он.

— Я не стану голодать. Вряд ли вы меня отпустите, если я объявлю голодовку, — пожимаю плечами я.

— Угадала. Я просто заставлю тебя есть.

Интересно, как? Будет запихивать еду мне в рот или просто снова достанет пистолет?

— Пойдешь сегодня и купишь себе одежду, — продолжает Амир. Он отдает приказы так спокойно и непререкаемым тоном, словно привык, что все вокруг бросятся их тотчас исполнять, — вечером переоденься во что-нибудь приличное и приведи себя в порядок.

— Зачем? — вылетает тут же у меня вопрос. Этот вопрос важнее всего. Мне нужно знать, для чего приводить себя в порядок и каким образом.

Этот садист медленно поднимает уголок губ в ухмылке, и я начинаю холодеть. Потому что в голове крутятся совсем уж нехорошие мысли.

— Надо. Соберешься сейчас и поедешь в магазин.

“Надо”! “Надо!”. Вот и весь разговор, вот и все объяснения. Я не знаю, как Мирослава жила с этим человеком. Я бы уже давно повесилась или сошла с ума.

Я поднимаюсь из-за столика, отложив лепешку в сторону и без слов иду к двери. Спорить с Амиром я больше не буду, хотя, что-то во мне тревожно дрожит, как перышко на ветру — потому что неизвестность пугает. Лучше бы он прямо сказал, что, к примеру, собирается сегодня выполнять супружеский долг — и я б начала строить план беспроигрышного побега. А если мне надо привести себя в порядок для чего-то другого? Я убегу, попадусь и сто раз пожалею потом об этом.

Амир ловит меня, стоит мне только поравняться с ним. Его рука преграждает мне путь, а жесткая ладонь ложится на плечо и ощутимо его сжимает. Я не успеваю даже охнуть, как он рывком притягивает меня ближе.

Дыхание Амира я чувствую на ухе, а потом его царапают короткие жесткие волосы. Я замираю, и снова боюсь вздохнуть. Почему он так часто начал вторгаться в мое личное пространство?! Я хочу, чтобы он держался хотя бы в паре метров от меня!

— Попробуй… только… сбежать, — медленно, с паузами, произносит Амир мне на ухо. С каждым словом мне кажется, что его дыхание черной дымкой впитывается мне в кожу, проникает в кровь и разливается по всему телу паническим ужасом. Я обреченно сглатываю, когда он продолжает, — заставишь еще раз тебя ловить — будет очень плохо. Ты поняла меня? Я реально тебя накажу.

— Я не буду сбегать, — быстро произношу я. — честное слово. Особенно, если вы скажете, что ждет меня вечером.

— И еще: я хочу слышать от тебя меньше вопросов.

Он убирает руку и подталкивает меня к выходу.

— Подождите, а Тимур? — спрашиваю я, пытаясь уцепиться хоть за какую-то возможность избежать чего-то по-прежнему неизвестного и пугающего, — как он будет без меня?

— Он сейчас играет, — коротко отвечает Амир.

— Один? Он боится эту вашу няньку.

— Он должен привыкнуть жить без тебя.

Почему-то эти слова тревожат больше всего, и у меня перехватывает дыхание, словно я получила удар кулаком в живот. Такое чувство, будто Амир планирует избавиться от меня в ближайшее время. Я бы меньше тряслась, если бы он произнес это другим тоном. Более дружелюбным.

Возле машины во дворе меня снова ждет Лысый и я вздыхаю, поймав его напряженный взгляд. Наверное, он скоро будет меня ненавидеть. Я сбежала от него уже два раза. Наверное, сейчас он сильно нервничает. Не меньше, чем я. Но я сегодня, скорее всего, даже не буду пробовать сбегать. Меня напрягает то, что Амир пообещал со мной сделать за это.

— У тебя есть час, — напоследок говорит Амир, темным силуэтом возвышаясь у открытой двери в машину, а потом захлопывает ее.

В торговом центре я физически чувствую на себе пристальный взгляд. Мне хочется почесать между лопаток — настолько он ощутимый. Странно, но в машине я подобного не испытывала, несмотря на то, что Лысый просто сверлил меня глазами, глядя в зеркало заднего вида.

Я оглядываюсь, но не вижу никого, кто так пристально смотрел бы на меня. Все люди идут по своим делам. Только один раз я замечаю, как какой-то крашеный блондин с модной прической слишком уж долго на меня смотрит, но, поймав мой взгляд, он тут же исчезает в толпе.

Так как Амир не удосужился конкретизировать, что будет вечером, я решаю взять несколько платьев на примерку, и просто бездумно хватаю вешалки с первыми попавшимися, решив особо не копаться, чтобы сократить время.

В примерочной я понимаю, что среди них мне попались такие, какие Амир, наверное, с радостью сожжет на костре, только увидев… если его взбесил один мой целомудренный топ с небольшим вырезом, и он назвал его ненормальным, заглядывая в декольте. Несмотря на то, что я его тоже одолжила в шкафу Мирославы.

Я снимаю с себя платье, оставшись в одном белье, и тут неожиданно шторка отодвигается, и в примерочной кабинке появляется тот самый крашеный блондин из толпы. Я пораженно открываю рот.

— Ты…

Он налетает на меня, как дикое животное, впиваясь в рот поцелуем, и я врезаюсь голой спиной в холодную пластиковую стену, в шоке моргая глазами. Он него несет мерзкими удушливыми духами, и в горле начинает першить. Я давлюсь кашлем, вместо того, чтобы просто врезать этому уроду между ног и заорать. Он не теряет время — ладони нагло шарят по моему телу, облапывая, а потом начинают лихорадочно стягивать с меня трусы.

Эпизод 28

Я хватаюсь за нижнее белье и мычу этому идиоту в рот, пока внизу у нас идёт настоящая борьба за мою честь. Тонкая кружевная ткань трещит по швам, пока я в панике прикидываю, что сделает со мной Амир, если я вернусь без этой детали гардероба.

Хоп — и нижнее белье превращается в ошметки, и остается у нас в руках.

В конце концов я кусаю блондина за губу.

— Твою мать… — он отдергивается и недовольно смотрит на меня, — что творишь-то?

— Идиот! — рычу я, прикрываясь платьем, — ты, кажется, кабинки перепутал. Я замужем. А на входе меня ждут телохранители. Если заору — тебе конец, козёл.

Он весело улыбается.

— А ты с острыми зубками. Хотя, жена Амира и должна быть такой.

Я пораженно выдыхаю. Эта сволочь и не думает отстраняться. Видимо, решил убить меня своим мерзким одеколоном. Я внезапно понимаю — почему он мне неприятен — Вова когда-то пользовался таким. Отвратительный запах: вдыхаешь его и понимаешь — этот мужик пытается быть мужиком, но все это фальшивая, дешевая обертка.

Да он и есть весь фальшивый — больно ухоженный для мужика. Кожа лица гладкая, ровная, будто бы он эпилятором удалил волосы. Типичный красавчик. Похож на “садкую” версию Джареда Лето.

— Если знаешь, чья я жена — тем более вали быстрее, — я толкаю его со всей силы в грудь. Странно, но мышцы у него явно есть. Не доходяга, тело тренированное, — трусы отдай! Или заору.

— Не ори, сладкая, — усмехается он во все тридцать два и прячет кружевное белье в карман джинс. Он отстраняется опирается спиной о стену кабинки и с интересом рассматривает меня, — сбежать хочешь? Помогу. За небольшую услугу.

— Нет. Не хочу. Лысый!!! — ору я, но этот идиот, как змея, делает бросок и закрывает мне рот на первом же слоге. Теперь мне становится жутко. Он держит меня очень сильно для красавчика-хлыща. Кто он? А если это враг Амира?

— Ну-ка, тихо. Связки тренировать будешь в другом месте, — шипит он, — странно, что ты еще жива и даже ходишь по магазинам после твоего исчезновения. Есть, чем шантажировать Амира? — он усмехается, — или это было спланированное исчезновение? Для чего, крошечка? Давай узнаем? Одевайся…

В голый живот неожиданно вдавливается что-то ледяное. Я опускаю взгляд вниз. Голова начинает кружиться. Снова мне угрожают оружием. Снова!