Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 127

Выехали мы из Эдра, когда солнце уже стало клониться к пяти часам. Темнело сейчас сравнительно поздно, так что увидеть поместье при свете дня успели. Я бы назвал это небольшой двухэтажной дачей с хозяйственными пристройками и крайне запущенной территорией внутри невысокой каменной ограды.

Нас никто не встретил, так что расседлали лошадей мы сами. Поухаживать за четвероногим транспортом оставили Орвиста: гвардеец и протрет им спины, и натаскает воды из колодца, который обнаружился прямо за небольшой конюшней.

Было видно, что тут уже много лет постоянно никто не жил, так, набегами. Особой активности королевских приказчиков со двора заметно не было, так что я уже было подумал, что досюда никто так и не доехал, как на крыльцо выскочил сухонький мужичок лет сорока пяти.

– Ваше Благородие! Ваше Благородие! Добро пожаловать! Прибыли наконец‑то! А мы вас все ждем и ждем!

После того, как мужика удалось заткнуть, выяснилось, что король закрепил за мной трех слуг: распорядителя в лице этого мужичка, кухарку и конюха‑подсобника, которого можно не только к лошадям приставить, но и по прочим вопросам привлечь к работе. По прямому указу канцелярии сюда прибыл конкретно распорядитель по имени Ванг, выписали его из управы Виглайна мне на подмогу. Кухарка и конюх были вольнонаемными. Проживали все трое тут же, на территории поместья, в отдельном крыле для прислуги и дворовых. Ну, крылом это можно было назвать с натяжкой – так, небольшая пристройка с торца здания на пяток комнатушек, почти стена к стене прилегающая к конюшням.

Быстро осмотрев королевский «дар», я определился со своей комнатой на втором этаже – поближе к кабинету, а остальные были вольны расселяться так, как им вздумается. Вообще, для полноценного проживания дом предназначен не был, все же это была больше охотничья дача, но это было моё. Нет, не так, это реально было МОЁ, так что внутри шевельнулось уже почти забытое альтер‑эго «Антон‑одессит», который неистово торговался в Сердоне с барахольщиком за швейцарский ножик из красного пластика и китайской стали.

Первый же удар мне нанесла ванна, точнее, ее отсутствие. Я уже видел себя, пускающим носом пузыри в горячей воде, но в моем поместье была только небольшая банька. Сколько стоит поставить сруб и заказать из города нормальную ванную? Сколько будет стоить растопка этого чуда местного прогресса?

Чем больше я знакомился с хозяйством, тем больше у меня щелкали в голове цифры. Вот тут нужен ремонт. Вот тут потратиться на материалы. Замостить дорожку камнем, чтобы не хлюпать по грязи. Пригнать людей, навести порядок. Починить ограду. Поставить нормальную баню приличных размеров. Крыша конюшни выглядит на троечку. Очаг старый, надо будет пересобирать в нормальную печь. А если загнаться на зиму темой водяного отопления или буржуек? Сколько это по деньгам на трубы? А топливо.

Все это были деньги. Тут два серебра, тут десять, тут золотой, в итоге содержание королевского подарка вставало в круглую сумму и то, если жить скромно. Король, скотина, по факту скинул на меня убыточное хозяйство, ничего толком не дав взамен.

Запас финансовой прочности у меня был, впрочем, минимум лет на пять, а потом... Потом Матерь вырвет из меня и Лу жизнь и дальше париться не надо. Или надо? А если проскочим?

За ужином я был хмурый и молчаливый, так что Ванг буквально вжимался при моем виде в стену, принимая мои упаднические настроения на свой счет, мол, я был недоволен его работой.

На самом деле, Ванг справился более чем достойно, но я уже видел, как Илий бьет копытом. Наконец‑то старик почувствовал себя в ситуации, когда сможет развернуться в полный рост, так что после еды я предупредил управляющего, чтобы передавал дела моему давнему спутнику и товарищу. Старому жрецу я уж точно могу доверять целиком и полностью, просто вручив ему в руки пару кошелей – один с тысячей серебром, другой – с парой сотен золотом, и просто забыв о том, что тут что‑то надо делать, закупать или ремонтировать.

Вечером ко мне заглянула Энжи. Девушка была удивлена моей мрачностью и тем, что я отказался от посиделок за молодым вином, которое мы прихватили с собой из города как раз, чтобы обмыть мое новоселье.

– Антон, ты как вообще?

Титулы были отброшены еще в пути, и хоть это могло осуждаться в обществе, я не мог представить, чтобы певица обращалась ко мне «Ваше Благородие». Она за этим самым «Благородием» наравне с Лу дерьмо убирала, когда я валялся в бреду после ранения, какие титулы.

– Да, знаешь, навалилось.

– Что такое?

Я немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Знаешь, когда долгое время ты находишься в движении, в напряжении, тебе надо крутиться, работать, денег где‑то доставать... Понимаешь, о чем я?

Бард только хмыкнула. Вся ее жизнь заключалась в этом озвученном мной предложении – погоня за монетой без четких перспектив дальше одного сезона. Или недели. Или даже вечера, в зависимости от того, насколько потрепала тебя судьба.

– Ну вот, – продолжил я, – я так бежал с прошлого Дня Лета, а теперь остановился. Знаешь, как на стену нарвался. Больше не надо бежать. Не надо думать о деньгах, вообще не надо.

– И ты не знаешь, что делать дальше?

Девушка присела в кресло рядом с моим и взяла меня за руку. Я посмотрел в глаза артистки, которые сейчас из‑за освещения были цвета сине‑зеленой бутылки, и, сглотнув от нахлынувших неуместных мыслей, коротко кивнул.

– Да. Что мне делать дальше?

Бард не знала, как мне помочь, так что выпустила мою ладонь из своих пальцев, вышла из комнаты и уже через минуту вернулась с кувшином в руках и парой стаканов.

– Знаешь, когда ничего непонятно, особенно поздним вечером, стоит выпить вина и дождаться утра. Может, решение придет само, – просто сказала певица, разливая вино по стаканам.

Чокнулись, выпили. Вино было неплохим, конечно, не питье с королевского стола, но имело право на жизнь и пару комплиментов. Красная жидкость прокатилась по горлу и ухнула в желудок, распространяя приятное тепло и оставляя легкое характерное послевкусие на языке и губах.

Не знаю, дело было в усталости, летней духоте или вино оказалось крепче, чем я посчитал изначально. А может – все вышеперечисленное и сразу, но опьянел я быстро.

Энжи, тоже раскрасневшаяся от выпитого, подошла к окну, чтобы открыть шире ставни. Я встал следом за бардом, и, проведя рукой по узкой талии, привлек ее к себе. Молодая девушка не противилась моему вниманию – даже прижалась бедрами чуть плотнее – а меня обдало запахами ее волос и кожи. Я, откинув в сторону вьющиеся локоны цвета меди, поцеловал певицу в шею, а уже через секунду она вывернулась из моих рук только для того, чтобы мы слились в долгом поцелуе.

Я чувствовал, как сбивается мое дыхание, а напряжение нарастает. Когда я уже потянулся к шнуркам рубашки на груди барда, Энжи поцеловала меня, чуть прикусив за губу, будто на прощание.

– Антон, ты же понимаешь, что это все вино, – ее голос был чуть хриплым от возбуждения, но Энжи была определенно трезвее меня и помнила, как я поступил, когда она пьяная и полуголая ввалилась в мою комнату.

То, что происходило между нами сейчас, и должно было произойти прямо у этого окна или на кресле через несколько минут, шло вразрез со всеми моими убеждениями, которых я придерживался ранее. Я попытался проигнорировать слова девушки и поцеловать ее еще раз, но былой уверенности в том, что я делаю, уже не было.

Энжи, чтобы не усугублять ситуацию, нежно коснулась губами моей щеки, провела тонкими пальцами по подбородку и, подхватив остатки вина, выпорхнула из комнаты.

– Завтра спасибо скажешь, что я забрала из комнаты это, – она подняла кувшин чуть повыше, – и это.

В конце фразы она провела рукой уже по своей талии и бедрам, от чего к моему горлу подкатил ком, который я с трудом сглотнул. В голове шумело, но отказ меня чуть отрезвил.

Как только дверь за красавицей закрылась, а я распахнул до конца ставни и, облокотившись на оконный проем, вдохнул ночной воздух. Пахло хвойным лесом и покоем. Наблюдая, как чужая луна всходит из‑за кромки леса, я протрезвел достаточно, чтобы избавиться от желания ломануться в комнату барда с непристойными предложениями.