Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр. Страница 128

Скажу я ей завтра спасибо или нет – не знаю, но то, что я пытался провернуть под винными парами, определенно было не до конца честно как минимум по отношению к самому себе.

«Поскорей бы вернулась Лу», – подумал я перед тем, как прикрыть ставни и задуть свечи.

Завтра будет мой первый день в качестве полноправного владельца дворянского поместья.

Глава 6. Зов

Неловкость между мной и Энжи сохранялась еще несколько дней, после чего я плюнул и просто забил на эту проблему: пусть думает, что хочет. Внешне бард никак не показывала, что ощущает возникшее между нами сексуальное напряжение, которое, впрочем, с каждым часом ослаблялось, пока в итоге не сошло на нет.

Пока Илий принимал дела, которых, говоря откровенно, было не так и много, мы – я, Энжи и Орвист, озаботились инспекцией моих владений.

Согласно документам и мерильной грамоте, мне полагались в пользовании земли как раз в устье реки, а также четыре лиги леса в сторону гонгорской границы вглубь на две лиги в ширину. Короче, нормальный такой полигон, куда можно привезти на отдых целую толпу аристократов и половину потерять по кустам и буеракам.

За имением были закреплены две деревеньки и один охотничий поселок, в котором жили промыслом дичи, а также квартировались королевские егеря – они тоже перешли под мой контроль и ответственность. От мужиков мы узнали, что дичи вокруг хватает, но существует и проблема браконьерства – ниже по устью Комреки было несколько вольных поселений, которые активно вели приграничную торговлю гонгорским фортом Крабез. Пограничный город разместился на самом истоке Комреки, и активно пользовался водным сообщением с клерийской территорией. И если еще год назад вольные занимались вполне легальным промыслом, то после охлаждения дипломатических отношений с гонгорским престолом, канцелярия Кая Фотена Первого ввела эмбарго на торговлю продуктами питания с потенциальным противником со стороны населения – самим пригодится.

Так как поселения выше по течению реки только и жили тем, что поставляли на столы жителей Крабеза и солдат форта свежую дичь – оленину, медвежатину, кабанину, дикую птицу – то указ клерков из Пите поставил их вне закона. Нет, они продолжали добывать дичь, продавая мясо ниже по течению. Там хватало крупных городов, начиная с Эдра и заканчивая Шамполем и даже портом Брегар – это вторая по размерам гавань после порта Миллер в этой части страны. Но логистические издержки из‑за извилистости русла были слишком велики, да и налаженные торговые контакты с гонгорцами рвать охотникам не хотелось. Форт был чисто пограничным, его солдаты никогда не ступят на клерийскую землю, так почему не торговать? Именно так думали люди, втихую добывая дичи больше, чем поставляли вглубь королевства, и толкая контрабанду через границу, попутно прикармливая и клерийские разъезды.

Как оказалось, заходили они и на мои земли – так что борьба с браконьерами стала одной из задач, выполнение которой ждут от нового барона. Вообще, этих задач оказалось как‑то неприлично много.

Было непонятно, за что хвататься в первую очередь, так что я плюнул на все и сосредоточился на том, зачем вообще сюда приехал – на отдыхе.

Ежедневный прием подавляющих магию разума трав, свежий воздух, сразу две речки на выбор – это ниже по течению Мироя превращается в полноводный поток, через который не везде мост перебросишь и брод найдешь, а тут это была пока быстрая, но все же речка. Шагов пятьдесят‑шестьдесят в самом широком месте, что я видел – в устье, где Мироя встречалась с Комрекой.

Шли недели, полные праздного безделья. Я опять начал общаться с Софом. Ну как, общаться, скорее вести с Мудрецом долгие беседы, по сути своей, являющиеся монологами, оканчивающиеся простыми заметками на навощенных дощечках. Последнего в поместье оказалось с избытком, а пополнял письменные принадлежности в городе Орвист, когда выбирался за свежей провизией вместе с Энжи.

Молельня в имении была крайне простой. В день приезда мы просто не заметили небольшое строение, а даже если бы и увидели, я бы принял его за какую‑нибудь хозяйственную постройку. Стены, выложенные из камня, поднимались на высоту метров трех, после чего смыкались над головой простым покатым куполом. Вдоль стен стояло семь алтарей. Никаких статуй, к которым я привык в городах. По предложению Илия, рядом с существующей молельней мы поставили еще один алтарь – для Лу, который к осени планировалось облагородить хотя бы каменным козырьком. Все же заносить алтарь полузабытой богини в святилище Семерых было бы чересчур даже для меня – атеиста из другого мира. Незачем злить богов.

Виконт окончательно примирился со своей судьбой и принял миссию моего сторожа. Для себя он определил три базовые функции: готовить мне отвар, следить, чтобы я его пил ежедневно, и сопровождать меня во время походов далеко в лес. Я старался не провоцировать его лишний раз, так что исправно пил травы, даже не думая «соскочить» с лечения. А вот с походами на природу все оказалось непросто, так что компании гвардейца я был даже рад. В целом, я не страдал топографическим кретинизмом, но с ориентированием именно в лесу были трудности. Виконт же отлично чувствовал направление вне зависимости от окружающей местности, а даже если и терялся, парню всегда на помощь приходило солнце. Я так не умел, так что если отправлялся на прогулку в одиночестве, то слишком далеко от опушки или одной из рек не уходил.

Также виконт активно тренировался вместе со мной и с каждым днем я чувствовал, что приближаюсь по уровню если не к гвардейцу, то к кандидату на куртку с синим змеем на спине. Но это что касалось боя на мечах и со щитами. Тренироваться с копьем и посохом приходилось самостоятельно. Так как учителя у меня тут не было, а Орвист все что знал – уже давно мне показал, то я занимался отработкой скорости и четкости уже знакомых мне движений, доводя базовые связки и приемы до автоматизма.

В спокойной обстановке деревенской жизни Энжи быстро заскучала – девушка привыкла жить или в дороге, или в шумных городах, и окружающая тишина, которой она сначала была и рада, стала тяготить барда. Она постоянно пропадала в Эдре, каталась верхом по окрестностям, устраивала нам вечерами импровизированные концерты.

На четвертую неделю моей баронской жизни на глаза Энжи попался змеевик, который я от жадности притащил за собой из Пите.

Сказать по правде, я откровенно отлынивал от сборки перегонного аппарата, слабо представляя, как решить проблему создания самого котла с проточным охлаждением змеевика. Там, во дворце, я пришел к выводу, что самым простым вариантом будет создание большой скороварки, но как ее сделать без резиновой прокладки? Неразборной? Я откровенно забил на этот проект, но вид диковинно согнутой трубки пробудил в барде любопытство, и она буквально закидала меня вопросами. А уж когда Энжи более‑менее разузнала, что это за деталь и от какого устройства, то стала гнобить меня с удвоенным рвением, заставляя вернуться к работе. Девушке было откровенно скучно, а конструирование неведомой в этом мире хреновины сулило определенную долю развлечений.

Под напором рыжей бестии я сдался, и вернулся к перу и пергаменту – чертить и планировать, что мне потребуется для первого в этом мире самогонного аппарата.

Я был уверен, что какой‑нибудь ученый муж уже давно повторил эту конструкцию концептуально, с использованием стекла и колб, все же идея выпаривания субстанции с отделением летучих фракций раствора в процессе сбора конденсата лежала на поверхности. Просто это были, скорее всего, небольшие конструкции, нацеленные на выпаривание малых объемов в ходе алхимических экспериментов. У меня же к изготовлению планировалась вундервафля, которая по моим прикидкам, могла давать до трех‑четырех литров относительно чистого спирта в день. Гнать, конечно, придется долго и муторно, но этот объем не идет ни в какое сравнение с «лабораторными стендами» местных алхимиков, я был в этом уверен.