(не)хорошая девочка (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta". Страница 19

Согласился? И… Все?

Возвращаюсь на кухню, встречаю вопросительный взгляд Маринки.

— Вроде бы он согласился вернуть мои вещи. — Не очень уверенно произношу я. Вроде бы Баринов согласился. Вроде бы. Но это прозвучало настолько внезапно, настолько непонятно, что я не могу в это поверить всерьез.

Может реально он перепил вчера, а сегодня чувствует себя виноватым?

Хотя, мне, разумеется без разницы. Я, правда, не готова настолько собой рисковать, чтобы вот с этим вот по-пьяни неадекватным мужиком оставаться.

На самом деле — предчувствия меня не обманывают.

Все оказывается совсем не так просто.

Правда я об этом узнаю почти через час, когда успела уже и посуду Маринке помыть (да, я умею, я не первый раз ночую у Маринки), и в душ сходить, и почти просушить голову.

Именно тогда Маринка барабанит в дверь ванной: “Сонь, тебе тут звонят”. Приходится выключить фен, забрать у Маринки телефон, и торопливо выдохнуть: “Слушаю”, оглядываясь в поисках расчески.

— У нас с тобой два варианта, Сонь. — Сухо произносит Баринов. — Первый: я сейчас звоню в домофон, ты мне открываешь. Второй: ты спускаешься во двор. В обоих случаях, мы с тобой разговариваем. Иначе… Иначе, ну скажем, машину Петровой мои ребята испортят очень старательно. Ездить она не сможет пару месяцев, точно. Хочешь так кинуть свою подружку?

Он здесь… У Маринкиного дома. При чем, все-таки, не один. На самом деле, я даже если откажусь выйти — он же все-равно сможет зайти в подъезд, дом не из элитных, тут нет консьержей, и бабульки регулярно пускают всяких разносчиков газет. Войдет и будет караулить меня у двери Маринкиной квартиры. Даже ломать не обязательно. При этом, Маринку я точно подставлю, потому что ремонт машины — штука дорогая. В моих условиях, я ей даже компенсировать это не смогу.

И почему я сразу не подумала, что звонок Баринову — это, в принципе, очень хреновая идея? Почему сразу не вспомнила, что по номеру телефона легко пробивается местоположение?

Капец, какая я сегодня дура, и, кажется, совершенно не планирую больше не делать глупостей.

— Я сейчас выйду. — Тихо произношу я.

В конце концов… Может, ему действительно есть что мне сказать?



13. Сам не плошай

Вот вроде смазливая у Баринова физиономия, а меня при виде неё начинает подташнивать. Не знаю… То ли я раньше не замечала что-то неприятное в его прищуре и поджатых губах, то ли я напрочь травмировалась прошлой ночью и не могу поверить в романтичного увлеченного мной Сережу. Что изменилось? Вот вроде тот же белобрысый, голубоглазый юноша, почему же уже и я вижу в его мимике что-то отталкивающее.

— Здравствуй, Соня, — мягко улыбается Баринов, а у меня мороз по коже, приходится поплотнее закутаться в Маринкину куртку и глубже сунуть руки в карманы джинс.

— И тебе привет, Сер-р-режа, — издевательским тоном тянет Маринка. Она увязалась за мной следом. Швырнула в меня своей нелюбимой курткой, розовой, заявила “хорошо, что не выкинула” и пошла ковыряться в тумбочке с инструментом, чтобы найти ломик. Нашла, нужно сказать… Зеленый, в цвет своей кожанки.

— Петрова, сказал бы, что рад тебя видеть, но сегодня нет настроения врать, — прохладно замечает Баринов, и я вижу, как в его лице проскальзывает ледяное раздражение. Вот только зря он это. Если бы Дягилев столкнулся с Маринкой, а не со мной — он бы кликал её не меньше чем тигрицей. Уесть, заткнуть, напугать Маринку невозможно. Она мне как-то со смехом втирала, что после детского дома, где она регулярно дралась даже с пацанами, ей пришлось завести подружку, то есть меня, чтобы понять, как могут вести себя нормальные девочки. Ну, я как “нормальная девочка” — это она, конечно, эпично промахнулась, ну да ладно.

— Знаешь, Сер-р-режа, — Маринка улыбается, как голодная акула, перекатывая на языке “р” самым хамским образом, — а я вот тебя рада видеть очень. Настолько, что даже подарок с собой прихватила, — на этом она подбрасывает в ладони ломик, — подойдешь забрать?

Баринов тихо вздыхает, хотя я даже с расстояния нескольких метров вижу, как наливаются кровью у него глаза. Да, он терпеть не может, когда с ним вот так разговаривают, он и таких хамоватых посетительниц в отеле не любит. Хотя, мне его совсем не жалко.

— Соня, ты так и будешь молчать? — До чего настойчивый, а… А я-тот надеялась, что мне дадут просто постоять. На улице до меня дошло, что вообще-то у меня раскалывается голова. В тепле это как-то не ощущалось, а тут и головокружение легкое накатывает вдобавок. Хочу обратно, наверх, к раскладушке и одеялу.

— Ты хотел мне что-то сказать, не я, — я пожимаю плечами. Я хочу лишь только, чтобы он отстал от меня нахрен, и желательно сделал это побыстрее. Тот первый страх, который оглушил меня там, наверху, в квартире, уже сошел на «нет», теперь я внезапно ощущаю себя разъяренной.

Баринов не один стоит у своего выпендрежного черного “матерого” джипа. Тут же мужик из бариновских “мальчиков на побегушках”, видела его раньше не один раз. Один, но… В принципе, и одного хватит.

Мужик стоит чуть поодаль и вообще с другой стороны машины, а мне все равно не по себе, ведь смотрит он на меня. А когда на тебя смотрит вот это вот мордатое плечистое существо, а в тебе нет и шестидесяти килограммов живого веса — хочется, чтобы тебя вот с этим разделяло что-нибудь. Например, железная дверь подъезда.

— То есть ты не хочешь мне объяснить, с какого хрена ты сбежала от меня после свадьбы?

Святая простота Сережи прекрасна.

— Баринов, я ведь легко могу озвучить, что стало причиной для моего побега, — без особой приязни замечаю я. — Что тебе надо и на кой хрен ты приехал, вот куда более актуальные темы для разговора. Но и на них я разговаривать не хочу. Лучше полюбуюсь, как ты укатываешься отсюда к черту на рога. Можешь искать правильную девственницу, я тебе мешать не стану.

— Правильную? — переспрашивает Баринов, и я прикусываю кончик своего языка. Блин, не собиралась же вообще ничего говорить на эту тему.

— Подходящую тебе? — раздраженно огрызаюсь я. — В общем, любую другую девственницу иди, бери, раз уж я тебя не устраиваю.

И снова хреновые формулировки. Можно подумать, если бы я его сейчас устраивала — я бы вернулась. Не-а. Ни за какие коврижки. Даже если придется три года питаться одним ролтоном, позволяя себе доширак только по праздникам.

— Соня, у меня было непростое утро сегодня, — Баринов пытается говорить мирно. — И давай ты все-таки сядешь в машину, и мы поедем домой. Поговорим по дороге.

— Ты меня за конченую дуру держишь, да? — Как же я от него устала. Вот по этой вот наглой роже типа “ничего не было”. — Ты явился сюда, хотя я тебя не просила. Ты угрожал разбить машину моей подруги. Ты обещал, что пустишь меня по кругу со своими друзьями. И ты делаешь невинную морду и говоришь мне “поедем домой”? Баринов, ты вконец охренел? Знаешь, я ведь и полицию могу сейчас вызвать. Ты меня преследуешь, ты мне угрожаешь. Ты, конечно, может и отмажешься, но будет как минимум скандал и пострадает репутация отеля твоей матери. Да и некоторое время тебе будет тупо не до меня.

— Хорошая идея, кстати, — замечает Маринка и начинает шариться в кармане куртки, явно в поисках телефона.

— Я твой муж, — безмятежно напоминает мне Баринов. — Полиции будет достаточно этого. Мужья не преследуют своих жен.

— Да ладно? — я поднимаю брови. — Может, мужья жен и не убивают, и их за это не сажают? Я ж не любящая жена, заявлений забирать не буду и полицейским морду бить за то, что они тебя укатывают в обезьянник, тоже.

Честно говоря, отчасти Сережа был прав. У него были деньги и свидетельство о браке, полиция у нас работала не всегда корректно, но у меня как минимум была фамилия и отчество моего папы, а еще я могла покачать права и настоять на том, что вообще-то в уголовном кодексе никаких скидок мужьям по многим статьям не положено. И да, я настаиваю на задержании. А Маринка если что подтвердит, что он угрожал побить её машину. Ну, косвенное свидетельство, но сойдет и такое, раз уж других нет. Иногда хорошо чуть-чуть шарить в юридических вопросах. Еще бы я меньше тормозила, было бы вообще хорошо.