Шелковая вендетта - Холт Виктория. Страница 12

– Дрэйк, старина, – воскликнул он.

Дрэйк встал.

– Ну вот и ты, – сказал он. – Наверное, нужно было дать тебе знать о моем приезде, но я решил, что разумнее будет просто приехать.

– Как я рад тебя видеть. Прости, что тебя никто не встретил.

– О, но здесь были мисс Ленор и ее бабушка. Мы очень интересно провели время.

Чарльз едва взглянул на нас и издал резкий смешок.

– Пойдем в дом, – сказал он, взяв Дрэйка под руку.

Дрэйк оглянулся на нас через плечо и улыбнулся.

– Мы еще увидимся, – сказал он, и они удалились.

Бабушка смотрела на меня, глаза ее улыбались.

– Но он просто очарователен. Очень... interessant... Мне он понравился. Очень приятный молодой человек.

– Я так и думала, что он окажется таким.

– Хорошо, что он появился в доме, – сказала бабушка, мечтательно глядя на меня. Я уже начала понимать, До какой степени она озабочена моим будущим. По дороге домой она напевала про себя «En passant par la Lorraine».

Дрэйк Олдрингэм околдовал всех обитателей дома. Живой, естественный, загоравшийся энтузиазмом по любому поводу, он мог очаровать любого. Даже Касси вылезла из своей ракушки и с легкостью общалась с ним. Леди Сэланжер тоже была довольна. Она любила усаживать его подле себя и говорить с ним.

– Мой дорогой мальчик, вы должны рассказать мне о себе все. Меня так волнуют эти рассказы. Ведь я здесь узница... приговоренная всю свою жизнь провести прикованной к этой кушетке, а у вас... у вас такие заманчивые планы. Расскажите мне о вашем дядюшке... и, конечно же, об отце. Когда вы намерены войти в парламент? Вы должны стать нашим представителем в парламенте, правда, Джулия? Мы со своей стороны сделаем для этого все, что понадобится, правда?

– О да, в самом деле, – горячо согласилась Джулия. Джулия почти влюбилась в него, но я думаю, что дело было не столько в нем самом, сколько в ее смутном желании любить. На его месте мог оказаться любой, кто появился бы в это время на ее небосклоне.

Природа наделила Дрэйка огромным обаянием; он с одинаковой легкостью мог шутливо отвечать на кокетливые речи леди Сэланжер и вести серьезные беседы с Филиппом; иногда я слышала, как он от души смеется вместе с Чарльзом; с каждым он находил общий язык и чувствовал себя свободно. Для меня у него всегда находилась особенная улыбка, и я частенько обнаруживала его около себя, когда мы сидели в гостиной. Я относила это на счет нашей первой встречи, после которой между нами завязалось нечто вроде дружбы.

Джулию это немного задевало. Ей не хотелось делить внимание Дрэйка с кем бы то ни было; тем более непростительно было мне, чужому, в сущности, человеку, отбирать его у нее. Когда я сидела с ним, к нам часто присоединялась Касси, и было занятно смотреть, как в его компании исчезает ее всегдашняя застенчивость. Часто я ловила на себе взгляд Чарльза, от которого мне становилось не по себе. Казалось, этим взглядом он напоминал мне, где мое место.

Все согласились, что нужно устроить какое-нибудь развлечение для гостя, и леди Сэланжер остановила свой выбор на званом обеде. Мы должны были пригласить человек двадцать гостей; вместе с домашними выходило значительное количество народу. После обеда можно устроить танцы – без особой торжественности, так как компания будет сравнительно небольшой. Домашняя бальная зала не использовалась и наполовину, но после замужества Джулии такое положение вещей, конечно, изменится. Леди Сэланжер решила, что лучше всего пригласить соседей, что живших неподалеку, и после обеда они смогут вернуться домой. Не исключено, что один-два человека приедут из Лондона, и их, конечно, придется оставить на ночь. Но особого беспокойства это не вызывало, Шелковый дом был достаточно вместительный. Леди Сэланжер испытывала приятное возбуждение, строя эти планы.

Мне было велено принести ей блокнот и ручку.

– Только не эту, Ленор... вон ту, что побольше, на моем бюро.

Наконец были найдены нужный блокнот и нужная ручка, и составление списка началось.

Весь дом охватило волнение. Пригласили на прием и меня, возложив при этом на меня определенные обязанности.

– Ты займешься Баркерами, Ленор, – распорядилась леди Сэланжер. – Сомневаюсь, что кто-нибудь еще захочет с ними общаться... и в то же время я не думаю, что им будет приятно, если они почувствуют к себе пренебрежение. У людей может создаться впечатление, что у нас скучно. Может быть, мне и не следовало их приглашать, но они очень, очень богаты... правда, разбогатели исключительно на строительстве. Люди могли бы забыть об этом, но Джек Баркер сам не дает им такой возможности. Он постоянно говорит о расширении собственности и об упадке промышленности. Я приглашаю их только потому, что они живут от нас достаточно близко.

Страдая от неизвестности, бабушка с волнением ждала, пригласят ли меня на этот вечер.

– Это станет знаком, будут ли тебя приглашать и дальше, – говорила она. – Я хочу, чтобы ты была там.... Я так хочу, чтобы ты там была.

И когда я сообщила ей про Баркеров, она была вне себя от радости.

– Я сошью тебе платье, mon enfant. Такое платье, что ты будешь сиять среди них как звездочка.

– Вряд ли Джулии это понравится, – возразила я ей.

– О, она об этом не догадается. Ей недостает стиля, этой девочке. Она не сумеет распознать совершенство, даже когда увидит его. Ее привлекает все показное, блестящее... но это не имеет ничего общего со стилем. Настоящий chic [7] в другом...

И она сшила платье. Мое первое взрослое платье из шелка огненного цвета выгодно оттеняло мои темные волосы; у него были короткие пышные рукава и плотно обтягивающий лиф; но главное его достоинство заключалось в юбке, которая ниспадала с талии бесчисленными оборками, вспыхивающими как язычки пламени при малейшем движении.

– Ты выглядишь в точности, как твоя мать, – смахивая наворачивающиеся слезы, сказала бабушка, – мне даже кажется...

Я обняла ее, заверив, что платье великолепно и что оно будет у меня самым любимым до конца жизни.

Наступил долгожданный вечер. Леди Сэланжер принимала прибывающих гостей на кушетке, но держалась с таким достоинством, что эта кушетка начала мне казаться королевским троном. Чарльз и Филипп стояли рядом с ней, и Дрэйк Олдрингэм, конечно же, тоже. Все было просто замечательно.

Столы с легкими закусками накрыли в столовой. В зале уже играли музыканты, и леди Сэланжер перешла туда, тяжело опираясь на руку Чарльза.

Как можно догадаться, я вовсю развлекала Баркеров. Мистер Баркер все время рассказывал о своем бизнесе. Миссис Баркер говорила очень мало; она сидела, обхватив руками свой обширный живот, похожая на китайского Будду, и смотрела на своего мужа так, будто слова, вылетающие из его никогда не закрывающегося рта, были божественной проповедью.

И все-таки мне не было скучно. Я узнавала, чем отличаются кирпичные здания от каменных, о том, как трудно найти рабочих, знающих свое дело, и о том, что люди теперь уж не работают как раньше, до всех этих разговоров о реформе [8]. Все пошло на спад с тех пор, как любой Том, Дик или Гарри получил право голосовать.

Я не очень внимательно слушала его рассказы, но воспользовавшись подсказкой миссис Баркер, делала вид, что полностью поглощена разговором, в то время как мысли мои блуждали далеко.

Я увидела Дрэйка Олдрингэма рядом с Джулией. Касси сидела с матерью. Из-за своей ноги она не могла танцевать. Бедняжка Касси, подумала я, такие развлечения вряд ли доставляют ей много радости.

Чарльз смотрел куда-то в моем направлении, и когда он небрежной походкой подошел к нашей группе, я не могла прийти в себя от удивления.

– Добрый вечер, мистер Баркер, миссис Баркер, – сказал он. – Надеюсь, вы не скучаете.

– Чудесный вечер, чудесный, – ответил мистер Баркер. – у этой комнаты прекрасные пропорции. Сразу видно, что дом строили со знанием дела.