О чем поет твое сердце? (СИ) - Лакина Ирина. Страница 47
Дверь скрипнула и в проеме показалась фигура Антона. Из-за его плеча выглядывало сосредоточенное лицо Татьяны Наумовны Дерзинской, в прошлом Соловьевой. Если появление Антона Тая еще могла как-то объяснить, то мать Макса, стоящая в дверях ее палаты, стала для нее откровением. Она открыла от удивления рот.
– Вы? – Промолвила она.
– Тая, ты нас очень напугала, - Антон встал рядом и тепло посмотрел ей в глаза. – Мне позвонила Леся, и я сразу же бросился сюда. Я не должен был, знаю, прости, но ноги сами понесли. Какой кошмар! Опять эта обезумевшая фанатка. Я не могу понять, как охрана пропустила ее? Что там вообще творится в мое отсутствие? Ну ничего, выйду на работу - полетят головы. – Он нахмурился и сердито сжал губы.
– Как ты? – Сочувственно спросила Татьяна Наумовна, заставив девушку недоуменно вскинуть брови.
– А вы-то что здесь делаете? – Тая не могла скрыть сарказма в голосе.
– Максим помчался за скорой, а я за ним – чтобы глупостей не наделал. Уже в больнице выяснилось, что тебе срочно нужна четвертая отрицательная. – Женщина замолчала и отвела взгляд, а Таю, словно разряд электрошокера, пронзила догадка – это она сдала для нее кровь! Алиса тут была не причем.
– Спасибо, - выдохнула девушка, чувствуя, как начинают пылать ее щеки.
Она не знала, как реагировать на помощь этой женщины, которая совсем недавно брызгала ей в лицо своим ядом. Ее присутствие смущало Таю, она чувствовала себя некомфортно под ее непривычно-доброжелательным взглядом.
– Это тебе спасибо, - неожиданно ответила Татьяна Наумовна и слегка улыбнулась. – Благодаря тебе Максим назвал меня «мама». Спустя столько лет я вновь услышала, как звучит это слово из его уст.
Женщина всхлипнула и полезла в сумочку за платком.
– Неужели? – Искренне обрадовалась Тая. Не за женщину. За Макса. Возможно, у него получится простить мать, и узнать на себе, как все-таки прекрасно быть любимым сыном.
– Да, - ее спасительница промокнула платком лицо и посмотрела Тае в глаза, – после того, как я вызвалась сдать для тебя кровь, он обнял меня и сказал: «спасибо, мама». Это было невероятно….
– Я рада за вас, - Тая посмотрела влево, на прикроватную тумбочку, на которой стоял граненый стакан с водой. – Антон, подай, пожалуйста, попить. В горле пересохло.
Мужчина тут же сорвался с места, взял стакан в руки, затем подсунул руку под подушку и приподнял девушку так, чтобы край стакана оказался возле ее губ.
Тая сделала несколько жадных глотков, и уже хотела благодарить бывшего шефа, как за дверью послышался шум.
– Да кто вы такие? Немедленно отойдите от двери! Там моя невеста, ясно?! Вы хоть знаете, кто я такой? Вас всех уволят! Прочь, я сказал! – Необычно яростно гремел голос Макса в холле больницы.
Какие-то робкие женские голоса отвечали ему, но очевидно, их доводы не работали.
«Моя невеста…», - эхом отозвались в голове у девушки его слова, и она нахмурилась, стараясь сдержать опять подступающие слезы.
«Где ты был, когда твоя невеста умирала без тебя одинокими вечерами в пустой квартире?», - подумала она про себя, с ужасом всматриваясь в белую поверхность пластиковой двери.
Через мгновение дверь распахнулась. Худенькая медсестра пыталась загородить своим телом проход в палату, но куда ей было тягаться с мужчиной? Она испуганно прижалась к косяку, а Макс ворвался внутрь и подлетел к кровати, словно ураган.
Он как будто и не видел ни Антона, ни матери. Мужчина рухнул у постели на колени и уложил на ее край свою голову. Его руки обхватили левую ладонь девушки.
– Прости меня, прости меня, прости…, - шептал Макс, не поднимая головы. Тая почувствовала, как что-то мокрое и теплое упало на ее руку. Он плакал.
Комок встал в груди. Противоречивые чувства раздирали ее на части, сводили с ума.
– Максим, уходи, - хриплым голосом проговорила она, отвернувшись к окну и выдернув свою руку из его ладоней.
– Я никуда не пойду, ты слышишь? – Излишне громко заявил мужчина, а ее сердце в эту секунду подпрыгнуло до горла. – Я.Никуда.Не.Пойду! – Повторил он фразу, четко выделяя каждое слово.
– Иди к той, которая делает тебя счастливым целых три месяца, - обиженно ответила Тая.
Слух уловил тихие крадущиеся шаги и звук закрываемой двери.
«Неужели ушел?», - подумала она и повернула голову. Но Макс был на месте. Его мать и Антон тактично покинули палату. Тая сжала пальцами простынь и вновь отвернулась к окну.
– Хорошо, отворачивайся от меня, кричи на меня или вовсе не разговаривай со мной, ударь меня, в конце концов, - эмоционально, почти на разрыв заговорил он, – в тебе бурлят обида и злость на меня, - но я не уйду! Ты моя! Моя!
Его горячая рука легла ей на голову. Тая вздрогнула, и прикрыла дрожащие веки. На кончиках ресниц заблестели слезы. Макс нежно провел ладонью по волосам, а затем наклонился и прижался губами к ее прохладному лбу. В нос ударил запах его духов. В груди защемило, по позвоночнику пробежался холодок, а тело покрылось мурашками. Эту пытку нужно было заканчивать.
– Выйди, пожалуйста. Я хочу поспать.
Голос предательски дрогнул, и она протяжно зевнула, пытаясь скрыть свои эмоции.
– Хорошо, - уже спокойнее ответил мужчина. – Но я буду здесь. В коридоре. Я не уйду, ты поняла меня?
Тая лишь кивнула головой, не в силах выговорить больше не слова. Ее действительно начало клонить ко сну – то ли из-за усталости от пережитых эмоций, а может быть, всему виной были остатки наркоза в крови.
Девушка закрыла глаза и постаралась не думать больше ни о чем. Но голоса в ее голове не умолкали ни на секунду.
«Где ты был, когда я нуждалась в тебе? Когда ждала тебя одинокими вечерами у окна?»
«Почему ты не видел, как я умираю от ревности и обиды?»
«Неужели этот контракт важнее меня?»
«Что ты с нами сделал, любимый?»
«Что теперь с нами будет?»
«Как я буду жить без тебя?».
Макс вышел бесшумно. Тая настолько погрузилась в свое несчастье, что даже не слышала, как закрылась за ним дверь. А вопросы все продолжали кружиться в голове, сводя ее с ума. Ей чудилась сломанная карусель, которая крутилась все быстрее и быстрее, пока с ее платформы не начали срываться и отлетать в сторону синие пластмассовые пони. Она спала, и видела, как на ее глазах аттракцион разваливается на части, как вдруг кто-то обнял ее сзади и прошептал нежно на ухо: «Я не уйду. Ты моя».
Тая окинула быстрым взглядом опустошенную тумбочку и смятую постель – не упустила ли чего во время поспешных сборов? Еще утром, до врачебного обхода зашла постовая медсестра и сообщила ей о выписке. Рубец на месте снятых накануне швов немного побаливал, но ей выдали таблетку обезболевающего и уверили, что проблем не возникнет – порез затянулся быстро и без осложнений.
Соседки по палате галдели у обеденного стола, коллективным разумом разгадывая очередной сканворд. За 4 проведенных в общей палате дня Тая стала эрудитом – она теперь знала не менее пяти разновидностей попугаев, имена и прозвища всех скандинавских Богов, а также по лицу могла определить актера или актрису.
Девушка посмотрела на экран телефона, на котором отображался электронный циферблат часов. Она позвонила Антону сразу же, как только узнала о выписке, но его все еще не было. Как интересно обошлась с ней судьба – человек, которого она еще недавно готова была растерзать, опять стал другом. Великая сила прощения… и одиночества. Возможно, если бы у нее были родственники или друзья, она бы не нуждалась так в его помощи. Но после того, как по предписанию полиции Максу было запрещено приближаться к ней на расстояние менее ста пятидесяти метров, у нее не осталось в этом городе никого, кто приносил бы бульон или смог отвезти ее домой после выписки.