Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич. Страница 55

Наши сёстры уже прилично продвинулись в глубину квартала. На душе возникло ощущение растущей тревоги. Словно отвечая на мой эмоциональный посыл, одна из зелёных точек мигнула. Короткое сочетание звуков в коммуникаторе — на нашем боевом языке означающее «нахожусь под огнём» — и вот уже в одном из окружающих проулок, где двигались кошки, зданий появляется первая красная клякса. Огневой контакт, выявлен первый противник. Девочки всё же выставили разведку, что, вообще-то, логично. Было бы странно, если бы разведки не было. Глупо просто сидеть в выбранном здании и ждать. Этот примитив точно не для валькирий… Весь вопрос лишь в том, сколько таких «закладок» организовала нам Арья. Разведка ведь не обязательно должна вестись валькириями. У нашего условного противника в изобилии таких же, как у нас, микродронов.

Словно отвечая на мои мысли, в воздухе над близлежащим зданием что-то мелькнуло — буквально на грани восприятия, — но этого мне хватило, чтобы накрыть квадрат очередью из лазерной винтовки. Стрелять начал ещё до того, как вообще осознал, что происходит — давали о себе знать бесконечные тренировки. Учили кошки на совесть. Такой рефлекс, конечно, весьма неоднозначен, но нужно быть реалистом. Если человеческий глаз уловил наблюдателя, то уж сам-то наблюдатель по-любому засёк человека. А если его уничтожить, есть шанс сбить противника со следа. Жёлто-красная точка дройда, появившись на мгновение в коммуникаторе, пропала. Видимо, хорошо попал, качественно.

А ноги уже несли меня на соседнюю улицу, Миска же, до того запрыгнувшая в дом, теперь неслась туда же, но через внутренности строения. Мы выскочили на параллельную нашей улицу и продолжили продвижение уже здесь. Ещё через дом сместились дальше, потом ещё раз, ещё… Получалось что-то вроде ступенек, рваный, сюрреалистический ритм движения, зато сложно прогнозируемый, ведь ступени эти шли в самых разных направлениях. Милене было существенно проще: видя наши передвижения, она просто держалась направления, на глазок вычисляя его «функцию», основной вектор.

Ситуация у Триши была куда веселей, у матёрых кошек разворачивалась своя собственная «трагедия». Они с Ритой пытались покрыть огнём лазерных винтовок максимально большую площадь. Только так можно было гарантированно уничтожить вёрткую стремительную противницу. Рита в этот момент палила из укрытия, а Тиш быстро перебегала к соседнему дому, стреляя на ходу. К слову сказать, при беге точность её стрельбы почти не падала. Годы и годы в валькириях давали о себе знать фантастической выучкой. Ей даже целеуказание коммуникатора было без надобности, не говоря уже о примитивном выцеливании мишени — тренированное тело могло вести прицельный огонь почти без участия сознания, практически из любой позиции. Стреляющие от бедра душманы по сравнению с этой демоницей войны — сущие дети.

Но и противостоящая им кошка была хороша. Она словно призрак металась по дому, то и дело обрушивая шквальный огонь с самых неожиданных направлений. Непредставимая скорость принятия решений и ещё большая скорость их осуществления были верными спутницами республиканских десантниц. Когда же всё это нечеловеческое мастерство оказывалось по обе стороны баррикад, эффект казался синергетическим, множился в мастерстве противниц, точно в веренице зеркал. Именно сейчас валькирии выдавали максимум, который при столкновении с внешниками чаще всего оказывался излишен.

Мне это навеяло порядком подзабытые воспоминания. Тот странный день на Земле, когда я впервые увидел этих бестий в их подлинной ипостаси, в реальном боестолкновении. Как они скупо двигались, напрягаясь ровно настолько, насколько требовала ситуация, и как я сам пытался не ударить в грязь лицом, выдавая свой тогдашний максимум. Смутное подозрение, терзавшее меня всё время скоротечной вылазки, обрело теперь железобетонные основания: кошки тогда лишь лениво отмахивались от незадачливого медлительного противника. Так отмахиваются от прилипчивой, но совершенно безобидной мухи… Теперь и я в некотором роде приобщился к этой таинственной «вере» валькирий, сам стал валькирией. Пусть не такой опытной, но несколько месяцев нескончаемых тренировок дали мне отнюдь не только обилие секса по вечерам…

Наши всё же выдавили засевшую в здании кошку. До того дом нет-нет, да взрывался лазерным пересветом из очередного оконного зева, а тут — тишина. Сёстры сначала осторожничали, но когда зашли внутрь, почти сразу уловили движение на другой стороне улицы, за домом — из-за обширного сквозного холла здание просматривалось насквозь. Триша первая открыла стрельбу по мелькнувшей тени, впрочем, безотносительно к результату было ясно: валькирия отступила.

Милена отреагировала на изменение тактической ситуации почти мгновенно. Старшая сместилась от нашего вектора движения и стала перемещаться по основному, оставленному нами из-за обнаружения, маршруту. Её выводы не остались для нас «терра инкогнита». Раз валькирия отступает с засадной позиции, намечается перегруппировка. Не исключено при этом, что её причиной стало как раз наше с Миской обнаружение. Так что для Милены открывалась возможность немного рискнуть, и, не рассчитывая более на наше прикрытие, подобраться по самому неожиданному направлению, где, во-первых, уничтожен перекрывающий его разведывательный дрон, а, во-вторых, вектор внимания сместился в сторону наших с Тришей ударных групп. Конечно, мы доподлинно не знали, какие именно решения приняли кошки. Всё же они не уступали нам в тактической грамотности, но тут уж кто кого перехитрит. Да и Старшая не тянула на рвущуюся вперёд штурмовую группу, поэтому её вряд ли определят в первостепенные цели, даже если обнаружат.

А вскоре веселье случилось и на нашей улице. На этот раз сработали уже Миленины дроны. Они обнаружили засевшую в засаде кошку раньше, чем она заметила нас. Используя короткие кодовые сочетания звуков, мы с Миской распределили сектора обстрела и, подобравшись по помещениям близлежащих домов на удобную дистанцию, открыли шквальный огонь — аккурат по второму этажу здания напротив, где, собственно, и засела кошка. Интерактивная система вознаградила нас извещением о ранении объекта. Стрелять наверняка с такой позиции было крайне сложно. Валькирию от стены дома отделяла целая комната, стрелять приходилось через перекрытия и перегородки, поэтому сразу прожечь все преграды не получилось. У противницы появилось время на реакцию, чем она и воспользовалась. В последний момент кошка ушла из-под огня вглубь дома.

Мы последовали за ней, и пока я оббегал дом по периметру, чтобы зайти сбоку или с тыла, а Мисель рвалась сквозь здание, наша валькирия тоже успела отступить. Лишь за соседним домом, по другой стороне улицы, будто дразня, мелькнул слабый росчерк серебристых волос. Выстрел на движение не принёс результата — шлейф волос слишком отстаёт от тела, и даже попадание в них сложно назвать результативным… Нет, оно конечно, опасно для жизни, но отнюдь не подставившейся кошки. Оно опасно для моей жизни. В реальном бою девочка никогда мне этого не простит. Проплешина в роскошной причёске — прямая дорога в регенераторную для одного обнаглевшего котика.

Дальше нам с напарницей пришлось разделиться. Уж больно неудобно ушла кошка. Она направилась перпендикулярно нашему движению, так что нам с ней было не по пути, но и оставлять её в тылу было бы непростительной глупостью. Поэтому Миска наметилась в загонщицы, мне же следовало продолжать движение. Позже, когда мы локализуем основную опорную базу валькирий, можно будет заняться полноценной облавой. Если в этом вообще будет смысл. Ведь стоит начаться основной веселухе, все бедные родственницы сами слетятся, словно пчёлы на мёд. Чтобы эти бестии, и пропустили основные пострелушки? Да ни в жизнь!

Полигон, опорный пункт группы Арьи.

В просторной угловой комнате, прямо на полу, разместились две республиканки. Они никуда не спешили, не находились в бою, а посему не удосужились даже убрать в высокую причёску собственные волосы, отчего всё пространство вокруг женщин было устлано огненно-рыжим ковром. Следуя энергетическим посылам, ковёр этот словно бы жил собственной жизнью, добавляя толику уюта в апокалиптическую в целом обстановку пустого, неприветливого помещения со столь же пустыми глазницами окон.