Звериная любовь (СИ) - Буше Таис. Страница 12
Я чувствовала, как на самом деле Лада говорила: «я думала, что нашла», но как я могу винить ее в этом?! Ониксим же такой замечательный. Я пробыла с ним так мало времени, а уже не смогу ни забыть, ни отпустить. А что чувствует Лада даже и представлять не хочу. Больно.
— А вот и чай, — поставив поднос с чаем, сказал Ониксим и сел рядом со мной. — Тебе налить?
Я кивнула.
— Лада?
— Да... Да, спасибо.
Когда мы неспешно стали пить чай, прекратив все разговоры, Ониксим вдруг прочистил горло и уверенно сказал:
— Я прошу у вас прощения. Лада, я должен был связаться с тобой и все объяснить вовремя, а не прилетать в свое логово вместе с Ярой, не сообщив ни слова. Ярослава я обязан был рассказать тебе раньше, что у меня были отношения, которые я на радостях от обретения Пары, не прекратил и создал для вас обеих ужасную ситуацию. Я знаю, Лада, что ты надеялась на признание себя моим Зверем. И я правда не понимал его молчания, но встретив Ярушку, все встало на свои места. Я желаю тебе обрести своего волка. И не серчать на меня за глупые мужские ошибки. Порой я бываю бесчувственным чурбаном, как сегодня, но Яра меня потихоньку улучшает.
Услышав такую речь, я так и зависла с чашкой около рта, а Лада открыто рассмеялась:
— Вот не буду скрывать — знакомство с Ярославой стало неприятным сюрпризом. Но вы оба так светитесь от счастья, что как я могу обижаться. Мы изначально с тобой знали, что все это временно. Так что я допью чай, похвалю тебя за хороший вкус в оформлении твоего логова — хоть так в нем побывала — и уйду ждать свою Пару. На Ритуал-то пригласите?
— Пригласим, — вдруг уверенно ответила я. — Приезжай с Парой.
— Да где же я так быстро ее найду? — фыркнула Лада, прямо как Мира. Волчицы, что тут добавить.
— Я чувствую, что приглашение «плюс один» тебе точно пригодится.
Лада только выдохнула, и наверняка махнула на меня рукой, но и я по-настоящему чувствовал, да на сто процентов была уверена, что так и будет. Только вот откуда во мне выросло такое чувство — понять не могла.
Когда Лада ушла, Ониксим обнял меня, притянув ближе, и уткнулся в темечко.
— Прости, Ярушка. У меня честно все из головы вылетело. Я не подумал.
— А если не прощу? — лукаво спросила я, хотя для себя посчитала, что обижаться не на что. Только Ладу жалко: встретиться с невестой, когда сама метишь на это место — так себе удовольствие.
— Дам себя наказать.
В голове моей сразу же замелькали картинки. Одна горячее другой.
— Тогда не прощаю, — ответила я, и сразу же почувствовала горячий язык на моих приоткрытых губах.
Я не помню, как мы оказались в спальне. Вихрь ощущений закружил меня: крепкие руки Ониксима, его горячий рот, ласковый шепот — от всего этого я плавилась, позволяя творить с моим телом все, что захочет Зверь.
Любые объяснения, любые слова сейчас были не нужны — мы ощущали друг друга на каком-то ином уровне. Ониксим будто отдавал мне часть себя, а я была готова отдать себя целиком.
Когда его губы спустились от шеи к моей груди, я вдруг осознала, что лежу совершенно голая перед Ониксимом. Он очень проворно снял с меня всю мою одежду, а я и не заметила.
— Ониксим, — позвала я охрипшим голосом.
— Тшшш, я тут, — между поцелуями ответил мой волк.
Я сразу же обняла его руками, почувствовав под пальцами такие же обнаженные напряженные мышцы. Ониксим рыкнул и прижался ко мне плотнее. Каменный член уперся в мой живот, опалив своим жаром. Какой же он был горячий! Словно не кровь бежала по его жилам, а лава.
От этих интимных объятий мое сердце зашлось в рваном ритме, сбивая мне дыхание. В горле совсем пересохло, и я уже не смогла подобрать хоть какие-то слова в ответ.
Все мое тело загоралось огнем от жара внизу моего живота. Мне хотелось выплеснуть его немедленно. Хотелось соединить его с огнем Ониксима. Хотелось стать с ним одним целым.
Я выгнулась, притираясь еще сильнее, и Ониксим зарычал в полный голос. Он резко развел мои бедра и опустился к самому центру пульсации. Горячий язык прошелся по моим набухшим лепесткам и обвел горошину клитора. Сначала нежно, но с каждым движением усиливая нажатие. И от этих умелых, властных и нежных движений, я потеряла последние остатки разума. Удовольствие затопило с головой, заставляя кричать любимое имя.
— Яррра, — прорычал Ониксим, — я больше не могу сдерживаться.
Он снова был у моей шеи, вылизывая целуя метку, но я и сама больше не могла сдерживать проснувшийся вулкан внутри меня. Поэтому я просто развела шире ноги и приняла его целиком без стеснения и страха, как волчица своего волка.
Ониксим вошел медленно, позволив мне привыкнуть к его размеру, но как только я сжала его бедрами, сразу принялся двигаться в своем жестком зверином темпе, выбивая последний воздух из легких.
Я чувствовала каждый его толчок, каждое погружение в меня, каждый вздох над моим ухом. И всю силу его чувств ко мне.
Ониксим присваивал меня, метил, связывал с собой. Навечно.
А я отдавалась со всей силой своей любви к этому потрясающему мужчине. Зверю. Своей Паре.
Запах утреннего леса бодрил. Аромат хвои, легкий шлейф мелкоцветов, что просыпались от первых лучей солнца, и влажный от росы, еще по-летнему прохладный лес дарили энергию. Я вдохнула полной грудью, словно сама была там, в лесу, бежала по мягкому мшистому ковру и совершенно не хотела открывать свои глаза. Странное видение так напугало меня, что я неосознанно распахнула незрячие глаза, будто хотела увидеть спальню в хижине и Ониксима, но, наткнувшись на привычную темноту, закусила губу, погружаясь в раздумья.
Сны мне снились. И сны разные. Нередко страшные, намного реже счастливые, но все это было еще из той, прошлой зрячей жизни, а эти образы были совсем иными. Мне казалось, нет, я чувствовала, что сама будто бежала по утреннему лесу.
Ониксима в спальне не было, но когда он вернулся и мило полез целоваться, от него пахло той самой хвоей, влажным мхом и первозданной природой.
И наш утренний секс походил на животный: Оникисим вылизывал меня, тихо рычал от удовольствия, пока проходился руками по ключицам, предплечьям и запястьям. Ему невероятно нравилось ласкать мои руки, выцеловывать пальцы, посасывать их. А я чувствовала, как в них оживает каждая клеточка. Как перестают болеть сломанные косточки.
Днем, после того как мы все-таки выбрались из постели, я набралась смелости и спросила:
— Ониксим, ты с утра оборачивался?
— Да. Откуда ты знаешь? — удивился Ониксим. — Я точно помню, что ты спала, когда я уходил.
Меня кольнуло то, что он прятал Зверя и боялся мне его показать, продолжая сохранять для меня иллюзию того, что он только человек.
Я не стала скрывать того, что поразило меня этим утром.
— Ониксим, я не знаю, как это произошло и почему, но я могу видеть твоими волчьими глазами. Сегодня я видела утренний лес.
Ониксим вдруг сжал мое предплечье, но продолжал молчать, чем напугал намного больше, нежели, чем стал бы злиться.
— Никому об этом не говори, — сухой непривычный голос. Я сглотнула. Пальцы на моей руке разжались, а потом я оказалась в горячем коконе объятий. Ониксим крепко прижал меня к себе и зашептал уже привычнее: — Ярушка, умоляю, молчи, иначе тебя у меня заберут.
— Хорошо, — только и ответила я тихо. Мне хотелось спросить почему он так испугался, но Ониксим опередил меня сам.
— До Ритуала я не могу полностью рассказать тебе обо всем, что связывает Пару. Человеку разрешено отказаться даже в день самого Ритуала. И поэтому на его решение не должны ничего влиять.