Возврата нет (СИ) - Багрянцева Светлана. Страница 38

Она поздоровалась в ответ на турецком.

— У тебя неплохо получается. Скоро ты сможешь вполне сносно разговаривать. Я принёс тебе книгу. Купил ещё в России, но только сегодня обнаружил в своих вещах. Читай, — Эмин положил на стол красивое издание в зеленной обложке с золотым орнаментом.

— Что это? — Эмилия изумлено округлила глаза.

— «Хадисы пророка» в переводе на русский язык. Тебе нужно знать о нашей религии.

Эмилия скрестила руки на груди, продолжая стоять перед ним с упрямым видом.

— Я прочту. Но знаешь, я покопалась в интернете и узнала, что если имя благозвучное, то его не обязательно менять при принятии Ислама. Есть девушки мусульманки, которых зовут также, как и меня. Почему ты мне этого не сказал? — гневно произнесла она, слегка повышая голос.

Эмин протянул руку и погладил её по щеке.

— Успокойся, Мелек.

— Не трогай меня! Почему ты мне постоянно что-то не договариваешь, скажи правду, Эмин?! — дрожащими губами крикнула она, отскакивая прочь.

— Я говорю тебе всё, что нужно. Если ты хочешь знать больше, можешь спросить. Да, я знаю, что имя менять не обязательно, но в нашем с тобой случае это ничего не меняет. Так хочет Бора. Мне разрешили жениться на тебе только в том случае, если ты примешь нашу веру. Дед хочет доказательств, что ты принимаешь всё не для того, чтобы пустить всем пыль в глаза. Поэтому ты должна взять имя, распространённое в Турции.

— Тебе тридцать два года, Эмин. Неужели ты до сих пор подчиняешься старшим, как маленький? — скривилась Эма.

Эмин прошёл за стол, сел и начал листать страницы книги. Девушка опустилась на соседний стул и уставилась на свои руки.

— У нас так принято. Даже мой отец подчиняется Бора, потому что он глава семьи. Уважение к старшим всегда будет на первом месте. И то, что я взрослый ничего не меняет. Наша семья не такая как некоторые люди, принявшие почти европейский образ жизни. Понимаю, тебе будет тяжело поначалу, но ты привыкнешь. Человек — такое существо, он со временем смиряется со всем, Мелек. Учится жить в предложенных обстоятельствах. Вечером почитай хадисы. Завтра мы идём в мечеть вместе с родителями. Они хотят, чтобы всё произошло именно там.

— Уже завтра? — Эмин уловил в голосе девушки потрясение.

Он взял её руку в свою, поцеловал внутреннюю сторону ладони, а потом приложил её к своей щеке.

— Нет смысла тянуть. До нашей свадьбы осталось три недели. Подготовкой к празднику занимаются мама, Зейнеп и семья Латифы. Ночь хны будет совместная в доме Ашхери. Поедем обедать, Мелек, — ласково произнёс Эмин, и снова поцеловал её ладонь.

32

Эмилия не знала, как правильно одеться в мечеть. Да, Эмин вчера всё объяснил, она ещё и видео в интернете посмотрела, но это не помогло. Мозг как будто отвергал всё то, что она увидела и услышала. Не то чтобы Эма была такой уж верующей и ей невыносимо переходить из православия в ислам. Скорее это оказалось чисто психологическим отторжением. Не её, не родное. На помощь пришла добрая Латифа, приехав в гостиницу.

Подруга выбрала однотонное платье и повязала Эме платок на голову. Сегодня и сама Латифа была одета в длинное голубое платье и такого же цвета платок.

— Ты выглядишь хорошо, — улыбнулась Латифа, отходя на пару шагов от Эмы.

Эмилия повернулась к зеркалу, встроенному в двери шкафа и нахмурилась.

— Я выгляжу, как старая бабка. Мне что, придётся всегда так ходить?

— Вовсе нет. Ты же видела, как одеваются Айла и Зейнеп. Они просто покрывают голову длинной накидкой, прижимая её к волосам тонкими заколками, чтобы ветром не сдуло. Это только в мечеть одеваются более строго. Идём на улицу, скоро Эмин подъедет.

Эма вышла во двор гостиницы, ноги подкашивались, руки дрожали. Глубоко вздохнув несколько раз, она постаралась успокоить себя. Частично удалось, но когда во двор въехала шикарная машина Эмина, руки вспотели от нервов.

Подойдя к ним, Эмин поздоровался, а потом схватил Эму за плечи и заглянул в глаза.

— Послушай, девочка, не нужно так нервничать. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Я не требую от тебя каких-либо сложных вещей. Сыграй для нас роль послушной девушки, которая стремится быть со мной и готова ради этого на всё. Просто сыграй. Слова, которые должна сказать, запомнила? — ласково проговорил Эмин на русском языке.

— Да, я всё выучила, как ты и просил. Хадисы эти читала, честно, — дрожащими губами сказала Эма.

— Я верю тебе, Мелек. Идём, — сказал Эмин и добавил на английском языке. — Латифа, садитесь с Мелек на заднее сидение.

Латифа всю дорогу держала её за руку, нежно поглаживая ладонь. Эмилия поняла, что если бы не эта добрая девушка, она бы совсем с ума сошла от всего этого. Всё навалилось разом, и перемены в жизни наступили слишком быстро, словно с гор катилась лавина. Ещё каких-то несколько недель назад она обнимала Костю в подвале одного из домов Питера, а теперь едет с женихом турком в мечеть.

У мечети уже ждали: Бора, Даган и Айла. Другую родню не позвали, видимо, не посчитали нужным. Эмилии было всё равно. Самое главное — пусть засвидетельствуют, что она приняла их веру и отвяжутся. Эмилия глянула на Айлу, стоявшую поджав губы. Весь вид свекрови говорил: «Не отступила, осмелилась прийти, тварь». Эма читала в интернете и смотрела видео. Чтобы принять ислам не обязательно идти в мечеть. Можно даже дома и без свидетелей произнести нужные слова. Стало ясно, что родители Эмина затеяли публичный ритуал в надежде, что она испугается.

Гордо вскинув голову, Эма пошла на встречу родственникам будущего мужа. Латифа права, она должна быть смелой и не может позволить себя затюкать. В конце концов она русская девушка, а те, как известно, и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут.

Подойдя к ждущим их людям, Эмилия вслед за Латифой поздоровалась, тщательно проговаривая турецкие слова. Айла в ответ буркнула приветствие и ещё сильнее поджала губы. Отец вместе со словами снисходительно кивнул головой. И только дед и бабушка улыбнулись. Эма могла бы поклясться, что в их взгляде на миг свернула теплота и одобрение.

Прошли в сад при мечети. Эмин рассказывал, что вход для мужчин и женщин разный, молятся они отдельно, всегда позади мужчин. Их место отгорожено ширмой. Так как они пришли не во время молитвы, то зайдут с центрального входа, но перед этим нужно омыть ступни и руки в отведённом для этого месте. В мечеть всегда заходят босиком.

Эма и без него уже это знала, но не стала говорить. Она выполняла всё, что её просили сделать. Потом пошла по плитке к красивому зданию с круглыми куполами. Ей чудилось, что она ступает босыми ногами по раскалённым углям. Ничего, нужно только выиграть время. Пожить в Турции немного, а потом вернуться на родину. Квартира у неё там будет, а на работу можно устроиться.

Зашли в здание, внутри него оказалась не менее величественная обстановка, чем снаружи. Красивые витражи на окнах, стены выложены мозаикой и украшены письменами на арабском. Пол уложен длинными ковровыми дорожками.

К ним подошёл седовласый пожилой мужчина с бородой. Поверх своей обычной одежды он надел белый халат с серебряной вышивкой. На голове красовалась белая шапочка. Начались приветствия, а дальнейшее Эма помнила так, будто смотрела на всё со стороны. Молитвы имама рядом с ней различались, как монотонный бубнëж. Имя, сказанное в ухо, резало слух и ударило по нервам. Собственные слова, которые она заучила, вообще расценивались как не её. Это не она их произносит, кто-то другой, но не она.

Руки вспотели. Сердце зашлось в бешеном ритме. Почему-то захотелось бежать отсюда со всех ног. Что она здесь делает? Зачем всё это? Её спросили, уверена ли она в своëм решении. Эмин переводил слова. Эма кивнула, не в силах сказать слово «да». Следом имам попросил повторить слова. Она повторяла, с трудом всё выговаривая. Эмин подсказывал, а Эма чувствовала, как каждое слово впивается острой иглой в душу, а на глаза вот-вот навернутся слёзы. Усилием воли она не дала себе заплакать. Его родня не увидит её слез. Она выдержит. Преодолеет всё ради ребёнка, которого носит под сердцем.