Тайна царского фаворита - Хорватова Елена Викторовна. Страница 25

– Леля, так что же нам делать? – пролепетала Анна. – Ведь нельзя все оставить как есть? Уже не первая девушка в этих местах гибнет! Нужно принимать серьезные меры.

– Вот-вот, девушек убивают, урядник разводит руками, следователь из Окружного суда приезжает и, пару дней покрутившись, уезжает, заверяя, что сделает все, что в его силах… И так до нового убийства. – Задохнувшись от возмущения, Елена Сергеевна перевела дух и продолжила: – Знаешь, эту дикую карусель надо наконец пресечь. Пока мы ждали урядника, я добыла в деревне лошадь и послала человека, чтобы дал со станции телеграмму в Московское отделение Сыскной полиции с просьбой прислать сюда агента.

– А они поедут в такую даль?

– Почему бы и нет? Ведь в маленьких городах нет отделений Сыскной полиции, и уездный исправник нам не поможет, значит, сыскари обязаны выезжать на сложные случаи по всей губернии и даже по окраинам ее, – объяснила Елена Сергеевна. – Пока местные власти в московский Сыск не обращались, думали, что сами справятся, но дело зашло слишком далеко… У меня среди служащих Сыска есть один знакомый, сыскной агент Стукалин, толковый дядька, хитрован, обремененный незаурядным жизненным опытом, подагрой и многочисленным семейством. Надеюсь, он сможет приехать сам. Я размещу его здесь, в Гиреево, поближе к месту обитания покойной девушки, но если он забредет по делам в твое Привольное, придется и там его принимать. Ты, конечно, рассчитывала на покой и уединение…

– Да какой тут может быть покой! – всплеснула руками Аня. – Пусть твой сыщик приезжает, пусть хоть поселится в моем имении, только бы помог. Нельзя же допустить, чтобы убийства продолжались. Девушкам вечерами опасно выйти из дома.

– Анечка, кстати, нам с тобой сегодня придется заночевать в Гиреево, – вспомнила Леля, наливая в таз воду для умывания. – Не возвращаться же в Привольное на ночь глядя. По лесу убийцы шастают… Я, правда, не столько боюсь убийц, сколько с ног валюсь от усталости. До твоего дома я просто не дойду, тебе придется меня тащить, а если призрак снова не даст нам спать, я впаду в невменяемое состояние… А тут – тихая комната и широкая, удобная кровать. И главное – никаких призраков. У меня одна мечта – умыться и уснуть… И чтобы необычных происшествий больше не было. В такие моменты особенно остро понимаешь, что это за ценность – покой…

Но, прежде чем насладиться покоем, Елена Сергеевна решила сделать еще одно важное дело – она пошла в комнату покойной девушки, собрала ее вещи и перенесла их к себе в спальню.

– Пусть этот сундучок и укладка побудут здесь под моей охраной, – объяснила она Анне. – Потом передам их следователю или сыскному агенту. По крайней мере так у меня будет уверенность, что никакая важная для следствия мелочь не исчезнет бесследно.

– А куда же она может исчезнуть? – удивилась Аня.

– Мало ли, – пожала плечами Леля. – Вдруг девушка была хорошо знакома с убийцей, и он решится ночью проникнуть в спальню несчастной и украсть письма, или дневник, или памятную фотографию, или книгу с дарственной надписью, или еще что-нибудь, что может вывести на его след… Вполне вероятно, что преступник – человек не случайный, а связанный с жертвой, и даже довольно близко. Эта версия вполне имеет право на существование.

– Я поражаюсь, откуда тебе известны такие юридические тонкости. Подобное могло прийти в голову только полицейскому, но даже здешний урядник совершенно не озаботился сохранением вещей покойной.

– Что лишний раз доказывает – в нашей полиции, особенно сельской, служат совершенно некомпетентные люди, – бескомпромиссным тоном заявила Леля. – Я, например, нашла дневник убитой и позволила себе заглянуть в него (надеюсь, обстоятельства оправдывают подобную неделикатность). Вдруг дневник поможет следствию? У девочки была любовная история, и, судя по всему, с кем-то из здешних обитателей – о своих романтических переживаниях она пишет явно по горячим следам, а кроме наших офицеров, урядника, дьячка и телеграфиста со станции достойных холостяков в этих местах немного.

– Неужели барышня подробно описала свой роман на страницах дневника? – спросила Анна с непонятным волнением в голосе. – И кто же был ее избранником?

– Имени, увы, не названо. Да и вообще, ее любовные приключения чем-то смахивают на произведения госпожи Чарской, – вздохнула Леля. – Настолько сентиментально, что уже на третьей странице подобное чтение надоедает. Но следователь может заинтересоваться отдельными фактами. Поэтому нам необходимо принять меры, чтобы таинственный избранник покойной сестры милосердия не изъял бы ее дневник у нас из-под носа.

– А если преступник догадается, что ты принесла вещи покойной сюда, и ночью нападет на нас, чтобы забрать компрометирующие его бумаги? – испугалась Аня.

– Ну, чтобы проникнуть в нашу комнату, ему надо будет сломать дверь – здесь, в Гиреево, запасные ключи не валяются где попало. А прежде, чем ему удастся это сделать, я подниму дикую суматоху и стрельбу, и это в доме, битком набитом военными! Его скрутят через две минуты. Нет, на нападение он никогда не решится, если, конечно, наш голубчик – не полный идиот, а все, увы, говорит об обратном. Он хитер и осторожен. Так что спокойной ночи тебе, дорогая. Сегодня, надеюсь, мы сможем наконец выспаться.

Ночь и вправду прошла спокойно. Почти спокойно, если не считать комаров, постоянное присутствие которых в гиреевской спальне пришлось просто игнорировать.

Утром приободрившаяся Елена Сергеевна закрутилась с делами – помимо обычной хозяйственной суеты, которой всегда так много в лечебнице, нужно было приготовить комнаты для судебного следователя и сыскного агента, ведь они могли появиться в Гиреево с минуты на минуту…

А Аня уже привычно приступила к обязанностям медицинской сестры, подменяя погибшую девушку. В этот раз она гораздо лучше справилась с перевязками, сама простерилизовала инструмент и даже под руководством второй сестры рискнула сделать раненым несколько уколов.

Приехавший в Гиреево для осмотра пациентов врач нашел Анину работу вполне удовлетворительной.

Как ни странно, агент Сыскной полиции Стукалин прибыл из Москвы намного раньше, чем судебный следователь из ближайшего уездного города.

Сыщик сразу же отправился туда, где накануне был обнаружен труп несчастной девицы. Появившийся через два часа следователь, напротив, не выразил желания ползать по мокрым после вчерашнего дождя лесным полянам, предпочитая в теплом доме у камина опрашивать всех пациентов и персонал гиреевской лечебницы и составлять подробные протоколы.

Поскольку Елена Сергеевна и Анна Афанасьевна покойную девицу почти не знали (Аня так даже ни разу ее не видела) и ничего, кроме как о ночных криках и о своей безуспешной попытке поймать преступника, женщины рассказать не могли, с ними следователь побеседовал накоротке в первую очередь. Набросав протокол, он забрал вещи убитой, включая дневники и письма, и с чистой совестью отпустил дам в Привольное.

Урядник давно вернул дамам их экипаж, но старая лошадка, непривычно много потрудившаяся накануне, еле-еле переставляла ноги и, несмотря на все усилия старика-возницы, ползла крайне медленно. После вчерашнего ливня сильно похолодало, а обе женщины, покинувшие дом в Привольном накануне теплым солнечным утром, были в легких платьях. Пришлось прихватить из Гиреево шерстяной плед, которым они укутались, чтобы не слишком замерзнуть в экипаже, продуваемом ветром.

– Не думаю, что от судебного следователя в этом деле будет большой прок, – говорила Елена Сергеевна, глядя на неспешно проплывавший вдоль дороги лес и поправляя бахрому пледа. – Слишком уж у него статичная манера расследования – сидит сиднем в усадьбе, ведет беседы и ждет, что убийца сам к нему придет и покается. А сыскной агент сразу же направился в лес, чтобы осмотреть место убийства. Чувствуется хорошая сыщицкая хватка, такой человек, без сомнения, хоть что-нибудь, да найдет.

– Ну, следователь тоже не лишен энергичности, – фыркнула Анна. – Пока он со мной говорил, без конца ходил по комнате из угла в угол, да что там ходил – бегал, громко стуча каблуками. И мелькал перед глазами взад-вперед, взад-вперед, быстро говоря на бегу… Вопросы сыпались то справа, то слева, и наконец мне стало казаться, что я нахожусь среди целого табуна обезумевших следователей…