Очаг (СИ) - Гребенчиков Роман. Страница 8

— Да я как-то не планировал — случайно получилось здесь оказаться. Я ехал в Беломорск, развеять прах брата.

— Прах? — Игорь поперхнулся. — Ох ё! Соболезную. Как это произошло?

— Покончил с собой. Не смог свыкнуться с потерей «Очага».

— Да ты что? Серьёзно? Да мне насрать на эту дыру!

— Так вы… Чёрт! Печальная история. Заведение хорошее, был однажды. Оно хорошее, потому что в нём чувствовалась душа… семья. Как-никак, семейное дело. Ведь так?

— Да, мы вложились в ресторан по полной. Наш отец очень много сил потратил на него, а мы уже пожинали его плоды и поддерживали, как могли, на плаву. Что тоже весьма сложно сейчас.

— Завидую тебе, Марк! Завидую твоим отношениям с братом, что смогли вместе сообща подобное организовать. Мои же отношения с сестрой никакие. Всю жизнь её репутация мешала моим личным достижениям. Вечно приходится доказывать, что мы не одно и то же. Печально, что такой шаблон, как «яблоко от яблони», очень основательно прижился среди народа, и ничего с этим не поделаешь.

— Поверь, я тебя прекрасно понимаю. У самого схожая ситуация. Брат напивался, дебоширил, но всё равно он всегда был бедным и несчастным. Как же меня это бесило! И бесит всё, что связано с ним. Даже после смерти он умудряется доставать меня. Паршивая гнида!

— Оу! — Лицо Кирка скривилось.

— Оу, не надо так про мёртвых! Тоже, конечно, клише, но что поделать, мы — отражение всех поколений до нас. Паршивое дело — семья. Меня лично больше всего ранит то, что моя мать её выгораживает передо мной, демонстрирует и хочет, чтобы мы сплотились, но нет, ни за что! Моя жизнь больше никого в ней не подразумевает, но и смерти я ей всё-таки не желаю — не важно, что мог со злости наговорить порой.

— Ох, поверь, для меня этот мудак не умер. Так что можем ещё посоревноваться, кому больше не везёт с роднёй.

— В смысле — не умер? Чё-то не догоняю.

— Я тоже. Удиви меня, братец!

— Ох, я уже слишком пьян, если говорю об этом. Чёрт с ним! Я всё равно продолжаю его видеть — он всегда где-то рядом и достаёт меня. Толкает на поступки, которые для меня нонсенс. К примеру, сейчас сидит ужирается, даже сильнее нас. Мудак!

— На себя посмотри! Свинья!

— То есть как Тайлер Дерден?

— О, да! Не хватало ещё организовать нам бойцовский клуб!

— Без обид, мужик, но это проблема в голове, а не семейные дела.

— Я это понимаю, но ведь всё исходит из нашей совместной жизни с Кирком.

— Кирк? Что это ещё за имя?

— Сокращение от Кирилла. Братец мозгами никогда не отличался и всегда действовал по самому очевидному варианту. Просто действовал. Словно кирка по камню, как будто большего и не требовалось. Отсюда и Кирк. Марк и Кирк. Звучало ведь. Вот и прижилось, тем более он был не против.

Игорь не спеша попивал вискарь из стакана и смотрел куда-то в пустоту, как будто перед ним не было никакого барного стеллажа.

— Я в своё время ходил к психологу, — нарушил молчание Игорь. — Первое время даже помогло решить некоторые проблемы в голове. Может, и тебе поможет.

— Раньше пробовал, но это бесполезная трата времени и денег. После каждого приёма я лишь сильнее загонялся по многим вопросам.

— Понимаю, но никто, кроме тебя, твои проблемы не решит. Особенно в голове. Ни психолог, ни друзья, ни родители — только ты. Разберись в себе. По-любому всё неспроста — должно быть объяснение. Начни анализировать всё в своей жизни. Заведи дневник.

— Поверь, пробовал, и не раз. В итоге все они оказывались в помойке через месяц. Вечно забываю, да и лень вести их.

— Как ты в основном общаешься на расстоянии?

— По телефону. Звоню или записываю аудиосообщения.

— Аудиосообщения? Ужас, какой же ты старый! Аудиосообщения! Сейчас принято говорить «голосовые сообщения», но не «аудиосообщения». Ужас! Послушай, а ты попробуй на диктофон в телефоне записывать все свои мысли. Тебе так будет проще разобраться в себе — ведь каждый раз как голова чем-то будет забита, ты сможешь это сразу же записать и проанализировать.

— По-моему, это тупая идея.

— Как знаешь. Я всего лишь предложил выход. Тебе решать, как делать. Возможно, ты и без моего совета на верном пути.

Я тогда действительно задумался над идеей Игоря — она и правда мне казалась интересной и логичной, но совсем бессмысленной. Как я ошибался — сейчас это моя отдушина и единственный способ разобраться в себе!

Мы с Игорем протрепались ещё два часа, которые пролетели для нас незаметно. Говорили в основном о наших семьях, о природе в Ястребской области и о всякой бессмыслице. В итоге к нам присоединился Миша. Так как он был за рулём, пить отказался, да и мы уже были в зюзю, поэтому решили разъехаться по домам. Мы с Игорем обменялись телефонами, после чего он быстро испарился в толпе, движущейся к метро. А мы с Мишей поехали в его дом в Серебряном Бору.

Глава 6

В полутьме ресторана в клубах дыма от кальяна Маша опустошала очередной бокал вина. Время для неё текло весьма блаженно; она наслаждалась той тишиной, что ей дарило одиночество — без мужа, без Насти. Но мысль, что пора уходить, забирать ребенка у няни, её расстраивала.

Самым сложным для начала оказалось встать, ведь количество выпитого алкоголя и ватное состояние от кальяна приковывали к дивану, и при каждой попытке подняться тело возвращалось к прежнему состоянию. Маше потребовался не один десяток минут, чтобы вырваться из райского оцепенения.

На улице уже темнело, и фонари не справлялись с рассеиванием тьмы вокруг. Единственным, что освещало путь, был торговый центр на пути домой, и, чтобы сократить дорогу, Маша двинулась сквозь него.

ТРЦ соответствовал своему названию: «Праздник». Внутри действительно был праздник — всё вокруг светилось и мигало, а ларьки, кафе и рестораны так и завлекали к себе. ТРЦ только недавно открылся, и много площадей ещё было закрыто или даже ещё не куплено, но все приходили просто провести в нём время: кто-то — полюбоваться огоньками вокруг, кто-то — пройтись по магазинам, а кто-то — просто остыть от уличной духоты.

С другой стороны здания, у центрального входа, собрались митингующие. Они добивались закрытия ТРЦ, ибо с момента открытия многие владельцы малого бизнеса в городе понесли потери, хотя при этом открылись новые вакансии для молодёжи. Народ в городе разделился на два фронта: кто-то поддерживал открытие ТРЦ, а кто-то — нет.

Маша кое-как вырвалась из «оккупации». Толпа на входе плотно стояла и выкрикивала свои лозунги, чтобы каждый проходящий чётко услышал их посыл. На этом приключение Маши не закончилось, ведь дальше ей необходимо было пройти несколько улиц, включая место недавней трагедии — ресторан «Очаг».

Под уцелевшей вывеской «Очаг» сложили мемориал из венков, свечек и фотографий погибших в пожаре. Мемориал вносил некое чувство дискомфорта, даже чем-то пугал; он отлично обрисовывал весь действительный ужас, произошедший внутри, — ведь ни один репортаж не мог передать ощущение той безысходности. Вся сажа вокруг была истоптана, а воздух до сих пор передавал запах гари, как и обугленные руины ресторана. Но удивляло то, что вывеска каким-то чудом оказалась цела.

В первые дни трагедии к ресторану приходили как семьи погибших, так и обычные зеваки, — все хотели посмотреть на то, что осталось от ресторана, ну а журналисты лишний раз пытались запечатлеть трагедию в хрониках. С каждым днём народ здесь рассасывался, а к концу дня его и вовсе не оставалось, но горящие свечки давали понять, что здесь регулярно поддерживали хоть какую-то жизнь. И когда Маша подошла к мемориалу, возле ресторана была лишь одна женщина в чёрном, зажигавшая свечу над фотографией рыжего мальчишки.

Маша тихонько подошла к ней со спины.

— Соболезную вам, — это всё, что вырвалось из уст Маши. Она сама не понимала, зачем подошла, — скорее всего, нежелание идти домой и сидеть с ребёнком было для неё большим наказанием.

Женщина повернулась к ней. Увидев молодое лицо, Маша отшатнулась. Она не думала увидеть столь юную особу, хотя её скулы были настолько истощены, что напоминали смерть.