Лекарки тоже воюют 2 (СИ) - Ветреная Инга. Страница 41

Глава 26

Явуз

Время шло, жизнь постепенно приходила в норму. Больше подобных инцидентов с перепуганными «мирными жителями» не происходило, Син, как всегда, виртуозно объяснила им, что не стоит дразнить опасных «диких зверей». Дома тоже все вошло в привычное русло. Госпожа Данейра вновь стала улыбчива и разговорчива, чему невероятно был рад отец, Син – беспечна, даже тетка Лекоя как-то быстро оправилась после предательства своего мужа и занялась поиском обоснований для создания своего нового статуса.

Она была очень заинтересована в возможности получить более благозвучный статус освобожденной от оков брака женщины. Для нее был более желанно положение «вдовы», но бестактное отсутствие трупа сбежавшего супруга, и, как следствие, возможности фиксации его смерти, жутко печалило тетушку. Но она не теряла надежды и самолично объехала все прибрежные патрульные службы, раздала фотографии благоверного и проинструктировала моряков, что, в случае обнаружения в море искомого объекта не совсем мёртвым, его не следует спасать, оказывая первую помощь. С их стороны было бы замечательно дождаться момента, когда объект испустит дух, и только исключительно в виде трупа транспортировать его на берег. За точное исполнение ее распоряжений Лекоя сулила морякам немалое вознаграждение. Но пока ее статус находился в подвешенном состоянии, так как ни живого, ни мертвого Мунна найти не удавалось.

Однажды вечером в поисках интересной книги, я, зайдя в семейную библиотеку, застал госпожу Данейру у стеллажей, она возвращала на прежнее место тома с хрониками семейства Позеванто.

- Так вот у кого находились книги, а я допытывался у Син, куда они пропади, - усмехнулся я.

- Очень любопытное чтиво, я тебе скажу, - ничуть не смущаясь того, что ее застукали, ласково улыбнулась мне хомочка.

- Нашли, что искали? Смогли обнаружить скрытые феноменальные таланты нашего рода? – не упустил я возможности разузнать что-нибудь полезное.

Лекарка задумалась, словно решая, стоит ли продолжать этот разговор, но затем все же сказала:

- Я не нашла всех ответов, но некоторые факты очень меня заинтересовали.

- Какие именно? – не сдавался я.

- Тебе стоит самому заглянуть в историю рода Позеванто. Любопытно, к какому умозаключению придёшь ты, – госпожа Данейра умела держать интригу.

Мне стало понятно, у кого Син научилась так мастерски уходить от ответов. Старшая лекарка был доброжелательна и легко шла на контакт, но ни на сантиметр не приоткрыла таинственную завесу проводимого расследования. Она уже направилась к выходу, когда, ведомый любопытством, я задал ей вопрос:

- Госпожа Данейра, почему Вы не контролируете Син, позволяя ей делать все, что взбредет ей на ум? Ведь отсутствие хорошего воспитания может отрицательно сказаться на ее будущем!

Хомочка уже открывала дверь, когда я, уверенный в своей правоте, произнес все вышесказанное. Она вновь ее прикрыла и вернулась в библиотеку, присев в старое кожаное кресло, жестом предложила мне занять точно такое же, стоявшее напротив.

- Что ты, мой мальчик подразумеваешь под хорошим воспитанием? – хитро прищурив глаза, спросила Данейра, по ее губам скользила озорная улыбка. Она словно играла со мной.

- В Туринии принято, что девушка должна быть тихой, милой и послушной, - немного растерявшись, ответил я.

- Если следовать твоим словам, то хорошо воспитанная Син должна была покорно сносить нападки твоей тетки Лекои, принять ухаживания слизняка Ерника, а также согласиться с мнением химика о ее низких умственных способностях, вместе с предателем-историком скрывать правду о бойне под Азорами, а, главное, она должна была беспрекословно тебя слушаться! Тогда у меня возникает только один вопрос: неужели тихая и покорная Син смогла бы вызвать у тебя такой жгучий интерес?

Я застыл! Прямолинейность хомочки выбила из меня дух, не хуже удара под дых. Я сидел в кресле, сжимая подлокотники, и хватал ртом воздух. Передо мной вдруг промелькнула печальное лицо мелкой с заплаканными глазами, внутри стало все болезненно выкручивать, стоило только представить хрупкую фигурку, в защитном жесте обхватившую ссутуленные плечики собственными руками. А в это время лекарка продолжила задавать мне вопросы:

- Как много таких послушных тихих девушек учится рядом с тобой? Скольких из них ты замечаешь?

Госпожа Данейра не сводила с меня внимательного взгляда, в ее улыбке было столько тепла. Она не ждала от меня ответа, лишь предлагала подумать над ее вопросами.

- И говоря о ее будущем, ты имел в виду замужество? То есть, ты считаешь, что, закончив школу, Син должна стать безликой тенью своего мужа?

Перед глазами замелькали картинки одна страшнее другой.

- Ты уверен, что это сделает мою дочь счастливой?

А этот вопрос окончательно поставил меня в тупик. Счастье? До сегодняшнего момента в нашей семье всегда звучали слова о долге, обязанностях, службе! Вопросы лекарки все переворачивали с ног на голову.

Госпожа Данейра была очень внимательна и терпеливо ждала, пока в моей голове рушились давно установленные рамки, ограничения, непонятно кем продиктованные правила.

- Разве быть счастливым - не самое главное в жизни? Разве не ради этого мы разгромили эриконцев?

- Но, подождите, - хватаясь за последний аргумент, словно за соломинку, взметнулся я. – Вы же лекарка, Ваше предназначение - лечить людей. Вы же всю жизнь исполняете свой долг!

- Исполнение своего предназначения делает нас счастливыми, - терпеливо пояснила Данейра. - Именно поэтому мы до конца выполняем свой долг.

Вбиваемые в меня с детства догмы рушились, теряя под собой опору. В этот момент я был очень рад, что рядом со мной находилась эта удивительная женщина, ее тихий голос и мягкая улыбка окутали меня молчаливой поддержкой, подталкивали идти вперед, открывать для себя новое, еще непознанное.

- Хотя твои вопросы меня не удивляют, - вслух рассуждала госпожа Данейра. – Ты относишься к Син, как маленькой несмышлёной девочке.

- А разве она ею не является? – растерялся я.

- Мой дорогой мальчик, ты должен по себе знать, как война и горе заставляют детей быстро взрослеть, - опустив глаза лекарка печально вздохнула, а затем, строго взглянув на меня, спросила: - Сколько лет ты воевал?

- Три с половиной! А еще полгода провел в учебке, - отрапортовал я, а затем настороженно спросил: - А Син?

- Син попала на фронт на два года раньше тебя! – суровым, хриплым голосом ответила лекарка.

На два года раньше! Два года на войне – эта целая жизнь! Син старше меня на целую жизнь! Эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Она воевала пять с половиной лет! Но как маленькая девочка могла это пережить? И как я не смог этого понять?

- Почему же я этого не понял? Не разглядел в ней…, - я запнулся, стараясь сформулировать то, что хотел выразить.

Я начал припоминать ее холодные взрослые взгляды, которые иногда ловил на себе, термины, что она употребляла, отмечал скорость принятия ею неординарных решений, не говоря уже о ее незаурядных талантах, которыми она удивляла всех в школе.

Мягко улыбнувшись, хомочка наклонилась ко мне и нежно погладила меня по плечу.

- У вас с Син схожи многие таланты. Если бы дочь родилась мальчиком, то, вероятно, выбрала бы судьбу разведчика, а не лекаря. Она удивительно искусно умеет маскировать свои мысли, эмоции, менять манеру поведения, - я, затаив дыхание, слушал и запоминал слова Данейры о мелкой.

- Почему Син решила измениться?

- Война закончилась, Син предстояло поступление в школу имени Картиса, и она решила, что теперь может позволить себе быть школьницей, обычным подростком. Девочкам ее возраста свойственны беспечное поведение и шалости! – пожав плечами, поведала хомочка, словно это были вполне естественные умозаключения, к которым пришла малышка.

- Но Вам не кажется, что ее ШАЛОСТИ выходят за общепринятые рамки? – поинтересовался я, уже не будучи уверенным в своей правоте.