Роман с Пожирателем (СИ) - "FotinaF". Страница 49

— Она была моим секретарём. Временно. Не знаю, почему она не сочла нужным постучать. Грейнджер была в ужасе, я тоже. Астория тут же захлопнула дверь, а Гермиона… Она просто ушла. Это было настолько нелепо. Так отвратительно нелепо… Но я был уверен, что можно всё поправить. Решил, что раз это случилось, нужно действовать. Предложил ей встречаться тайком, пока не поставлю родителей в известность. Но она так не хотела. Её это оскорбило, я это понимаю, и я попытался поговорить с матерью. Признался, что влюблён в маглорождённую девушку, но не сказал кто она. И у матери случился приступ. Сначала… она потеряла сознание, потом долго плакала, заперевшись в своей комнате. Отец пытал меня, чем я её так расстроил. А мать запретила мне говорить об этом отцу, боялась, что я буду изгнан из семьи. Я был… в растерянности. Мать перестала есть, спать, разговаривать, стала будто привидение. Ей становилось хуже с каждым днём и я… отказался от Грейнджер. Так и сказал ей — не хочу, чтобы мать умирала. И она приняла это, как должное, будто ничего другого и не ожидала. Только улыбнулась: «Я же говорила тебе, что мы пожалеем». Вот и всё. Я сообщил матери. Но процесс уже был необратим. Она всё повторяла: «Чистокровное общество жестоко, они всё узнают и нас не простят, нас изгонят прочь, десятки лет борьбы впустую, впустую, впустую». Меня стали мучить кошмары, бессонница, депрессия, начались видения. Астория быстро заметила, что я не в себе. Грейнджер, наверное, тоже переживала, только вида не подавала. Я стал бояться, что они кому-нибудь проболтаются о том, что случилось. Умолял Грейнджер простить меня и не говорить никому. Она только удивлённо смотрела на меня, как на идиота, и обещала, что никто не узнает, потом я стал терроризировать Асторию. Она тоже обещала. Я изводил их изо дня в день, не мог остановиться. Мне казалось, что всё министерство держит меня под контролем. Я не верил им, ни Гермионе, ни Астории.

— Это… паранойя… — вздохнул Майлз.

— Мне плевать, как это называется, — брезгливо сморщился Драко. — Тогда Стори предложила… выход. Мне он показался блестящим, как и ей самой. Гермиона же… колебалась, не хотела в этом участвовать.

— В чём? — не выдержал Майлз.

— Непреложный обет. Они обе должны были дать его мне, пообещать, что никогда, никому не расскажут о том, что я сделал.

Майлз, закрыл лицо ладонями, облокотившись на колени. Всё было так просто! Конечно, Гермиона не могла ничего ему рассказать! А он пытал её, старался выведать. Каково ей было?

— В общем, — продолжал Драко. — Они это сделали. Моя болезнь отступила. Я успокоился, оставил их в покое. А потом стал замечать, что Грейнджер совсем охладела ко мне, стала вести себя так, будто ничего не было, общение наладилось. А Стори наоборот, стала проявлять внимание. Вот и закрутилось. И даже можешь ничего не говорить. Я и без тебя знаю, что повёл себя отвратительно.

— Я хочу тебя убить, — совершенно спокойно произнёс Майлз. Жар полыхающий в груди было очень трудно сдерживать.

— Представляю, — ухмыльнулся Драко. — Ничего другого я и не ожидал. Но у меня есть… смягчающие обстоятельства.

— Неужели? — теперь Майлз иронично ухмыльнулся. — Какие у тебя могут быть смягчающие обстоятельства? Ты же демон во плоти.

Драко откинулся на спинку кресла, расслабился, положив ногу на ногу. Он барабанил пальцами по подлокотникам, долго вглядываясь Майлзу в глаза.

— Сколько лет мы знакомы, Трэверс? — загадочно спросил он.

— Достаточно долго.

— А конкретно?

— Тебе было одиннадцать.

— Так. Значит, около четырнадцати лет. Давай вспомним, когда ты узнал о Грейнджер?

Майлз вспыхнул, не мог понять к чему Драко клонит.

— На пятом курсе.

— А о том, что я в неё был влюблён?

— Слушай, что за вопросы? Как это связано…

— Ну? Ответь!

— Да тогда же! Ты о ней думал так много, что все остальные мысли терялись, — ухмылялся Майлз.

— И тогда же… — вкрадчиво произнёс Драко. — Ты стал на неё заглядываться.

— Она была слишком мала, — вспыхнул Трэверс. — К чему ты клонишь?

— К тому, что ты ждал её. Сам не подозревая об этом до тех пор, пока не встретил её в моём доме. Сколько времени мы не общались, Трэверс, до того вечера?

— Несколько месяцев, а до этого несколько лет.

— Как же так вышло, что мы не виделись, не общались и вдруг, кому-то в голову пришла блестящая идея — пригласить тебя на наши министерские посиделки. Ах, да! Моей матушке. Никогда ей не приходило это в голову, а тут вдруг, ни с того, ни с сего…

— Ты что хочешь сказать? — Майлза словно ударило током, он резко наклонился вперёд, сердце бешено забилось, и он медленно поднялся над собеседником во весь рост. — Это ты? Ты… подстроил нашу с ней встречу!

Драко расплылся в самодовольной улыбке.

— Браво, мистер Трэверс. Плюс пятьдесят очков Слизерину.

========== Глава 19. Снова дышать ==========

Майлзу понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. Он смотрел на своего давнего друга и соратника, словно видел впервые. Драко с удовольствием созерцал растерянность Трэверса и просто ждал, когда тот очнётся.

Глубоко вдохнув, Майлз медленно опустился на диван. Взмахнув палочкой наполнил стакан водой и осушил его залпом.

— Зачем ты это сделал? — наконец в недоумении прошептал он.

Драко поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Подумал некоторое время, соединив перед лицом кончики своих длинных аристократичных пальцев.

— Можешь мне не верить, но у меня нет корыстных целей. Вопрос «зачем» тут неуместен. Скорее, «почему». Потому что Грейнджер мне небезразлична. Не просто небезразлична. Я в долгу перед ней. Я месяц за месяцем, год за годом наблюдал, как она превращается в министерского червя, занятого лишь одним — копанием в бумажках. Она зарыла себя, похоронила, и я уверен, что очень тому поспособствовал. Из сияющей, энергичной, пылкой девушки она превратилась в тётку, нацеленную на исполнение правил, создание новых, приближаясь к пределу совершенства во всём, кроме одного — она перестала быть собой, быть той очаровательной девушкой, которой была всегда. Её глаза погасли, она стала игнорировать друзей, как будто они напоминали ей о беззаботности, о счастье.

Майлз слушал с замиранием сердца. Ему становилось всё яснее, что за человек Драко, его мотивы и цели. Но он не рисковал задавать вопросы, просто слушал, глядя перед собой.

— Раньше она впадала в печаль при виде счастливых пар и беременных женщин, словно что-то потеряла. Она очень старалась это скрыть, но бесполезно. А в последние месяцы стала просто безразлична. Это… напугало, если честно. И я… просто не представлял, что делать. Услышав новость о беременности Астории, она так странно пожала плечами и сказала: «Здорово, поздравляю». И продолжила заниматься делами, как ни в чём не бывало, даже не задумалась, не изменилась в лице, не загрустила. Тут уж стало ясно, что нужно что-то делать…

— Драко, — выдохнул Майлз. — Но почему я? Мы не общались столько времени…

— Да ты погоди! Не беги впереди метлы. Знаешь, сколько претендентов я проанализировал…

— Что? — усмехнулся Майлз. — Подался в сводники?

— А что было делать? — пожал плечами Драко. — Только это ведь не просто девушка. Это Грейнджер. Ей не подсунешь абы кого. Парней полное министерство, да только им до неё тянуться, как до шпиля Астрономической башни Хогвартса, а я, сам понимаешь, уже слишком занят.

Майлз скептически закатил глаза.

— Ты у нас, значит, совершенство.

— Спасибо, что не возражаешь, — усмехнулся Драко. — Ей нужен был кто-то необычный…

— Необычный.

— Именно. И я подумал, кто из моих знакомых самый странный, самый замкнутый, самый чокнутый…

— Малфой…

— Такой, в котором ей захочется разбираться, копаться, интересно выискивать потаённые уголки. Она это просто обожает. Чем сложнее задача, тем больше она её увлечёт. Долго думать не пришлось.

— Лестная характеристика, ничего не скажешь, — ухмыльнулся Майлз. Но потом нахмурился, задумался. Драко дал ему время всё это переварить. Он поднялся и пошёл бродить вдоль стеллажей, изучая их содержимое.