Начинающий блоггер или месть бывшей жены (СИ) - Руж Роксэн. Страница 37

А когда-то знала цифры его номера назубок. Сколько же мусора я раньше запоминала. На ум пришли слова из песни: «…память уже не жалит, мысли не бьют по рукам…». Я тебя посылаю к лысым чертям. Конечно, последняя строчка уже моя, а не замечательного Игоря Талькова, но к моей ситуации подходит отлично. Вот, получу свою характеристику, и следуйте, Эдуард Владславович, прямо по указанному вектору.

Вдох-выдох. Звонок. Гудок, Ответ.

— Слушаю, — прозвучал в трубке удивленный голос бывшего мужа, словно он спрашивал у меня, слушает ли он.

— Эдуард, здравствуй. Это Людмила, — я решила на всякий пожарный представиться, вдруг он давным-давно стер мой номер с памяти телефона. Хотя, почему тогда такой удивленный голос.

— Соскучилась? — голос сменился уже на самодовольный. Да, удивленный Шольц мне был больше по душе. Более понятен.

Проигнорировала его вопрос. Хотя и было желание высказаться по этому поводу парочкой горячих выражений.

— Эдуард, мне нужно с тобой встретиться, решить один вопрос. Удобно тебе сейчас? Я могла бы подъехать…

Шольц не дал мне договорить, просто продиктовав адрес и отключился. Я тут же загуглила свое место назначения, боясь, что оно окажется очень злачным, куда замужние женщины в интересном положении не ходят.

Нет, это оказалось административное здание с множеством офисных помещений. Отлично.

В одежде я соблюла дресс-код полного официоза. Хотелось обозначить жесткие рамки нашего разговора, пусть он и будет иметь личный характер. Брючный костюм, сшитый специально для работающих "беременяшек". Его я приобрела недавно, заранее готовясь к слушанию нашего дела в суде.

Позвонила Свете. Попросила посидеть с младшим братом. Света с радостью согласилась. У них с Кириллом сразу сложились хорошие отношения, наверное, они нашли друг в друге недостающую частичку самих себя.

Сначала я отвезла Кирилла, затем уже направилась на встречу с бывшим мужем.

Корпоративное здание представляло собой множество офисных помещений и если бы не щиты-указатели, то я бы до вечера гуляла по этому муравейнику.

Нужный мне офис нашла с третьей попытки. Табличка на двери гласила ООО "Землестрой-плюс". Мдааа, фантазии на большее не хватило видимо.

Открыла дверь, которая вела сразу в приемную. Если это и есть Землестрой-плюс, боюсь представить, как тогда выглядит Землестрой-минус.

Меня встретила пара знакомых глаз. Виктория восседала за столом с таким царственным видом, словно ее в данный момент снимают для глянцевой обложки журнала. А меня, оказывается, уже ждут.

— Добрый день, Виктория. — Я не стала ломать комедию. Взрослые же люди. — Эдуард Владславович у себя?

— Вам назначено? Как я могу вас представить? — Видимо, Виктория была со мной не согласна в плане комедии. Или я ошиблась, нарекая ее взрослым человеком.

— Людмила Константиновна, бывшая супруга. — представилась я, озвучивая и без того всем известный факт.

— Присядьте, я сейчас узнаю, свободен ли Эдуард Владславович.

Я присаживаться не стала, наблюдая за медленно передвигающейся девушкой. Захотелось ударом своей ноги добавить ускорения. Ладно, пока мне придется играть по их правилам.

Виктория зашла в смежный кабинет, где, как я предполагала, и находилось обиталище Шольца.

Виктории не было минут десять. Сволочи, специально же издеваются. Тише, Мила, скоро это закончится.

Наконец, дверь отворилась, являя мне довольную Викторию.

— Проходите.

Я вошла в кабинет. Он был больше, чем приемная, но до моего офиса в Землестрое ему было далеко. Не смотря на это, Шольц Эдуард Владславович восседал за своим столом не менее царственно, чем его помощница.

Бывший муж внимательно рассматривал меня, точнее, внимательно рассматривал мой живот.

— Неожиданно, — сказал он. — Проходи, присаживайся.

Я прошла, села на указанный стул.

— Эдуард, у меня к тебе есть небольшая просьба, — начала я, но он меня перебил, нажав на кнопку вызова помощницы.

Виктория зашла тут же, как будто все это время простояла за дверью.

— Сделайте нам кофе, пожалуйста.

Виктория удалилась, как мне показалось, не совсем довольная. Наверное, ей сейчас хотелось бы играть более важную роль, чем просто кофейный потаскун.

— И что это за личная просьба? Денег я не дам.

Еле сдержала нервный смешок. Деньги он не даст. Как теперь жить то после этого, не понимаю.

— Мне не нужны деньги, Эдуард. Мне нужна характеристика от твоего имени. Через две недели состоится слушание о передаче постоянной опеки над моим сыном.

В кабинет вошла Виктория с подносом. Поставила напротив меня чашку, расплескав содержимое на стол. Я не стала делать каких-либо замечаний. Все равно я не стала бы пить этот напиток, подозревая, что любовница бывшего мужа плюнула в кружку.

Чашку Шольца разместила на столе аккуратней, за что была вознаграждена шлепком по ягодицам. На что Виктория рассмеялась, пожурив начальство в несдержанности.

Боже, как это мерзко…

— Характеристика, говоришь…

— Да, я была бы тебе очень благодарна.

Шольц сделал несколько глотков, растягивая момент.

— Да, конечно. Я напишу.

Я не поверила своим ушам. И все? Так просто?! Я настраивала себя на более продолжительную беседу, в которой я буду умолять бывшего мужа предоставить мне характеристику. Даже были мысли предложить ему денег в случае отказа.

Я наблюдала за тем, как Шольц достает из ящика стола белый лист бумаги. Заполняет колонку справа, вписывая свои данные.

— Эдуард, я сменила фамилию. Оформи характеристику, пожалуйста, на Самородову.

Шольц оторвал взгляд от листа, приподняв бровь.

— Быстро ты, — сказал он, возвращаясь к листу бумаги.

Промолчала. Пиши-пиши, не отвлекайся.

Я смотрела, как Эдуард ставит внизу листа свою размашистую подпись. Неужели все?!

Вызвал Викторию, сказав, что нужно заверить документ. Виктория вышла с моей характеристикой, дабы поставить печать. Зачем только нужно заверять, мне вполне хватило бы и подписи.

Я не могла ничего с собой поделать, смотря на входную дверь. Наконец, Виктория вернулась в кабинет, лучащаяся счастьем поярче, чем вот эти энергосберегающие лампочки. Передала бумагу Шольцу, а он, еще раз пробежавшись по листу глазами, протянул его мне.

Взяла долгожданную характеристику и, в свою очередь, прочитала написанное.

— Это все или еще что-то добавишь?

— Это все.

— Спасибо, — ответила я. Встала, гордо выпрямилась и вышла из кабинета, провожаемая смехом.

Возвращение к истокам

Дура. Дура. Дура.

Я сидела в машине и колотила по рулю. Конечно, такое поведение позволила себе лишь удалившись на достаточное расстояние от офисного здания, чтобы всевидящее око Виктории или Шольца не узрело моей истерики.

Да, в машине покер-фэйс потек.

Еще один удар по рулю (немного сбился прицел) звук клаксона согнал стайку ютившихся на канализационном люке и жавшихся друг к дружке мокрых голубей.

Погода сегодня, кажется, была солидарна с моим состоянием. По крайней мере, последние сорок минут. По ветровому стеклу медленно ползли крупные капли, а с моих щек на кожу руля капали слезы.

Зачем я только пошла к этому, этому… Еще один звук раздавшегося сигнала, теперь намеренного, заглушил мой громкий мат. Голуби решили не рисковать и улетели подальше от неадекватной меня.

И что теперь делать? Я же все сама испортила. Надо было сразу идти с этой проблемой к Айсбергу Дмитриевичу и уже не бояться, а настаивать на мордочистке бывшему мужу. А теперь я лишила нас, пользуясь военной терминологией — эффекта неожиданности. И похоже, надежды на благоприятный исход судебного рассмотрения об опеке.

Мысли о сыне вызвали новый поток слез. Я уже не могла сдержать громких рыданий. Состояние полной безысходности придавило мою бедовую голову к рулю.

А на что, я, собственно, рассчитывала? Счастливая семейная жизнь, видимо, притупила воспоминания о первом браке. Айсберг Дмитриевич избаловал своим отношением, теперь я и не представляла, что настоящий мужчина может вести себя подругому.