А.Д.А.М. (СИ) - Хоффман Рита. Страница 52

— А чего ты хотел? Пригласить тебя в ресторан?

— Хотя бы бургер мне купишь?

Не выдержал и улыбнулся. Ладно, чувство юмора — это сильная сторона Рёна. Обстановку разбавил, сцена из хреновой мелодрамы превратилась в сцену из хреновой романтической комедии.

— Тай сказал, что я тебе не подхожу. — выпалил он и почувствовал, как кровь прилила к ушам.

— Когда вы успели поговорить об этом? — возмутился Рён. — Без моего присутствия обсуждали мою жизнь? По-скотски. Или ты ходил просить у него моей руки?

— Конечно, куда без благословения. В моей семье так не принято. — ответил так серьезно, что лицо Рёна на секунду вытянулось. — Я шучу.

— Стоило спросить моего мнения сначала.

— О чем?

— Прежде чем идти к родителям, нужно меня спросить. — Рён усмехнулся. — Где кольцо, колено, клятвы?

— Не ожидал, что ты такой старомодный.

— А я не ожидал, что слова Тая смогут тебя остановить. — парировал Рён. — Ты не выглядишь как человек, который придерживается чужих правил.

— Ты меня к чему пытаешься подтолкнуть?

— К себе.

Опешил и покраснел, кажется, с ног до головы. Вот и что ему ответить на это? Сам Рён выглядит спокойным, будто ничего не происходит, смотрит упрямо. Как давно он готовился к этому разговору?

— Ты ведь не назло дяде…

Рён подался вперед и коснулся его губами. Отличный ответ на вопрос, который так и не был задан.

— Я решил не лезть, пока ты не разберешься со своей жизнью. — усилием воли заставил себя отстраниться.

— А чего с ней разбираться? — румянец ему идет, очень.

— Рён, твою мать! — прошипел он. — Ты шесть лет живешь с девушкой, тебя ничего не смущает?!

Они вышли из автобуса и пошли к спуску в метро. Рён взял его за руку, а он не стал сопротивляться. Внутри беспокойно мечется что-то, романтики сказали бы, что это бабочки, а ему кажется, что это дикие звери, которые рвут его на части.

— В мире есть только одна вещь, с которой невозможно бороться — это смерть. — сказал Рён. — У моей были твои глаза.

— Ч-что это значит? — такой искренности и поэтичности от него он не ожидал.

— Последнее, что я видел перед тем, как в нас врезалась машина — это твое лицо. Мне кажется, — Рён смущенно опустил голову, — что я успел заметить, как твои глаза расширились от ужаса. Это невозможно, конечно, все ведь произошло за секунду, но…

Они прошли через турникеты и встали на эскалатор. В прохладном воздухе подземки даже думаться стало легче, только нужные слова найти он так и не может. Стоит ли сказать ему, что последние мгновения перед аварией и ему кажутся записанными в замедленной съемке?

— В драматургии я не силен, так что скажу, как есть. — Рён снял бейсболку и растрепал волосы. — Я понял, насколько мы хрупкие. В следующей аварии я могу не выжить.

— Ты опять собрался…

— Не воспринимай так буквально! Ты ведь понимаешь, о чем я. — он снова нашел его руку. — После таких событий переосмыслить жизнь — это нормально. Вот и я понял, что сам себя за нос вожу.

Они остановились на перроне в стороне от других людей, ждущих поезд. Рука Рёна все еще в его ладони, будто так было всегда, будто это — самое естественное действие. Они переплели пальцы, стало еще лучше.

— Ты ничего не скажешь? — спросил Рён.

— Я думаю. — признался он. — Когда ты начал водить себя за нос?

— Как только ввязался в историю с «Лисом». Лиза — повод, если честно. Даже не знаю, когда понял, что… — замялся. — Так ведь бывает? С тобой такое случалось?

— Случается прямо сейчас.

Смотрит на Рёна, а в голове единственная мысль: «заткнись и сделай так, чтобы он остался с тобой».

Вошли в вагон, остались стоять напротив входа, прижавшись друг к другу в нечеловеческой давке. Если существует место, где он хотел бы оказаться, то это оно.

— И что мы будем делать? — спросил он.

— Придется поговорить с Хлоей. — Рён помрачнел. — Не знаю, как она перенесет это.

— Врать ей неправильно.

— Да, она этого не заслуживает. — он кивнул. — Я уже обманул ее, и не один раз. Не надо было в тот вечер…

— Это я виноват.

— Думаешь, если бы ты не полез ко мне, я бы просто отпустил тебя? — ухмыляется, щеки снова порозовели. — Эгоистично, но мне было плевать на всех, кроме себя в тот момент. Я плохой человек, я знаю, мне ужасно стыдно, когда я смотрю на Хлою, поэтому я не хотел возвращаться домой.

— Такого раньше не случалось?

— Пытаешься выяснить, насколько я гулящий? — оскорбился Рён. — Ни разу за шесть лет я не делал ничего такого, даже когда в «Лисе» работал. Клянусь.

— Мне жаль, что так вышло. — он не соврал. — Может, не стоит портить всем жизнь?

— Предлагаешь испортить собственные? Я буду жить с женщиной, врать ей и, когда мне будет за сорок, на пике кризиса среднего возраста, пущу себе пулю в лоб? Меня такой расклад не устраивает.

— Тогда какие у тебя планы?

— На время кризиса? Возьмем машину и уедем в закат, куда-нибудь, где еще есть пляжи, набьем парные татуировки и будем всю ночь танцевать в местных клубах.

— Ты шутишь? — он рассмеялся.

— Конечно, шучу. Такой хороший парень, как ты, вряд ли набьет татуировку. — Рён подмигнул ему.

— Не бери меня «на слабо».

— А то что?

Все, пути назад нет, каждое его слово впивается в подкорку, хочется сжать его и не отпускать, никуда, никогда.

Но он стоит, держит себя в руках, потому что знает — если они позволят себе больше, то совесть сожрет обоих. Хлоя не заслужила такого отношения, это Рён верно сказал. Нужно уважать ее чувства и дождаться, пока между ними все закончится.

Вышли на одной из станций Девятого и пересели на монорельс. Люди косятся, ничего нового, нужно просто пережить это и забрать Лизу. Обратно поедут на такси — дольше, зато без осуждения в глазах незнакомцев.

Рён ведет себя смирно, даже за руку больше его не берет, чтобы не будоражить общественность. Обидно, кстати, потому что ему понравилось.

— Вот бы прогуляться по кварталу выше Десятого. — сказал Рён.

— Ты ни разу не делал этого?

— Неа, куда мне.

— Может, когда-нибудь прогуляемся. — Зисс задумался. — Думаю, это осуществимо.

— Собрался взяться за голову?

— Должен же я произвести впечатление на Тая.

— Очень смешно. — Рён и правда заулыбался, но через секунду улыбка сползла с его лица. — Ты серьезно?

— А ты хочешь остаться в Двенадцатом? Навсегда?

— Учитывая то, откуда я родом, Двенадцатый — это не так плохо.

— Ты можешь больше. — уверенно сказал Зисс. — Если захочешь, мы выберемся. Я хочу показать тебе Шестой.

— Правда? Значит, ты думал обо мне?

— Больница Святой Марты! — объявил механический голос.

— Вставай. — он подал Рёну руку. — Мы приехали.

— Ты не ответил. Думал?

Он смотрит так, будто ответ действительно что-то значит — заискивающе, с какой-то детской надеждой. После больницы Рён действительно изменился.

— Думал. — внутри горит, будто он снова хлебнул пойла, которое наливают у Отто. — Чаще, чем тебе кажется.

Глава 22

Видеть Лизу бодрой и беззаботной — настоящее удовольствие. Медбрат, который выкатил ее в коридор, смеется в голос. Неприятно уколола ревность — она что, рассказывает свои шутки кому-то еще?!

— Вы — потрясающая. — парень достал из нагрудного кармана леденец и протянул Лизе. — Не попадайте к нам больше.

— Что, я вам так быстро надоела? — берет конфету и улыбается.

— Будь моя воля, я бы от вас ни на шаг не отходил. Здравствуйте. — медбрат пожал Рёну руку. — Мы будем по ней скучать.

— А это уже ваши проблемы, ей пора домой, жить без нее почти невозможно. — ответил Зисс. — Выглядишь, кстати, отлично.

Половина Лизиной головы перевязана, на глазу повязка. Кажется, ей еще и волосы сбрили, но это ни капли ее не портит. Улыбается, довольная похвалой от медбрата, пытается развернуть леденец.

— Помочь? — Рён протянул руку и взял конфету.