Если повезет - Ховард Линда. Страница 17

— Позвольте представиться, — проговорил Родриго по-немецки с сильным акцентом. Он плохо владел этим языком, но объясниться мог. — Я Родриго Нерви. — Ему хотелось, чтобы доктор ясно представлял себе, с кем имеет дело. Он заметил, как глаза доктора расширились от ужаса. Не так уж он был пьян, чтобы совсем ничего не понимать.

— Месяц назад вы получили миллион американских долларов. Кто и за что вам заплатил?

— Я… я… Что? — заикаясь, отозвался доктор Спир.

— Деньги. Кто вам их платил?

— Женщина. Я не знаю ее имени.

Родриго так сильно встряхнул доктора, что у того голова откинулась назад, и разбитые очки слетели с уха.

— Вы уверены?

— Она… она не сказала, — задыхаясь проговорил Спир.

— Как она выглядела?

— А… — Спир заморгал, пытаясь собраться с мыслями. — Волосы каштановые. Глаза вроде карие. Мне без разницы было, как она выглядела, понимаете?

— Старая? Молодая?

Спир снова несколько раз моргнул.

— Лет тридцать? — проговорил он с вопросительной интонацией, словно не доверял своей памяти.

Так. Это определенно Дениз. Это она заплатила ему миллион долларов. Спир не знал ее заказчика (это придется еще выяснять), но сказанное им окончательно подтвердило предположение Родриго. С момента исчезновения Дениз интуиция подсказывала ему, что убийца она. Но убедиться в том, что он не потерял времени даром, направившись по ложному следу, не мешало.

— Вы изготовили для нее яд.

Спир судорожно сглотнул, но в его замутненных глазах вспыхнула искра гордости. Он даже ничего не отрицал.

— Признаюсь, это шедевр. В нем я соединил свойства нескольких смертельных токсинов. Стопроцентный летальный исход при попадании внутрь даже пол-унции. К тому времени, когда дадут о себе знать запоздалые симптомы, организм будет поражен настолько, что все средства окажутся бессильны. Можно, правда, попробовать сделать пересадку сразу нескольких пораженных органов, если допустить, что найдется столько донорского материала одновременно. Но если хоть малая толика токсинов останется в организме, яд поразит и донорские органы. Так что, пожалуй, все равно ничего не выйдет.

— Спасибо, доктор. — Губы Родриго растянулись в ледяной улыбке, которая, будь доктор не так пьян, заставила бы его похолодеть от ужаса. Но Спир вместо этого лишь улыбнулся в ответ:

— Не стоит благодарности.

Слова еще не успели растаять в воздухе, как Родриго ломал ему шею и бросил на пол, как тряпичную куклу.

Глава 7

Наследующее утро Суэйн лежал в постели гостиничного номера и, уставившись в потолок, пытался соединить разрозненные факты. В окна барабанил холодный ноябрьский дождь, и Суэйн, привыкший к несравненно более теплому климату Южной Америки, мерз даже под теплым одеялом. Раз уж на улице такая гадость, а его организм еще не акклиматизировался, Суэйн решил позволить себе отдохнуть. Впрочем, ведь он не бездельничал. Он думал.

Не зная Лили лично, Суэйн затруднялся предположить, что она предпримет дальше. До сих пор она проявляла изобретательность, неустрашимость и хладнокровие. Чтобы переиграть ее, потребуется особое искусство. Но Суэйн любил трудные задачи. Поэтому, вместо того чтобы носиться сломя голову по Парижу, размахивая фотографией и спрашивая прохожих на улицах, не видели ли они эту женщину — как будто от этого был бы толк! — он пытался просчитать ее следующий ход и на один маленький шажок опередить.

Суэйн мысленно подытожил все, что знал о Лили на данный момент, а знал он немного: а) Сальваторе Нерви убил друзей Лили; б) Лили после этого убила Сальваторе Нерви. Если рассуждать логически, на этом все должно бы и закончиться. Миссия выполнена. Но есть одна маленькая деталь — Лили ушла от Родриго Нерви живой. Ей удалось это. Она сбежала в Лондон и, устроив там маскарад, вернулась назад. Возможно, она легла на дно здесь, в Париже, и скрывалась под одним из своих бесчисленных имен. Она могла также, покинув аэропорт, снова изменить внешность, а потом вернуться и пересесть на другой самолет. Каждое движение пассажиров в аэропортах, за исключением туалетов, Фиксируется видеокамерами. Лили не могла этого не знать, а стало быть, понимала, что тот, кто охотится за ней, в конце концов разгадает ее хитрости и, просмотрев список пассажиров, установит имена, под которыми она регистрировалась. Все ее фокусы в аэропорту, проделанные, чтобы оторваться от Родриго Нерви и выиграть время, в результате лишили ее трех паспортов: воспользовавшись любым из них еще раз, она обрекла бы себя на верную гибель. Однако, выиграв время, она могла бы уехать из аэропорта и снова возвратиться туда уже под другим именем и с другой внешностью, еще не зафиксированной видеокамерами. Документы у нее в порядке: она знает каких-то умельцев. Контрольно-пропускной пункт и таможню она прошла бы без проблем, как пить дать, и к настоящему времени могла бы уже оказаться где угодно — например, снова вернуться в Лондон, мирно дремать в самолете, летящем в Штаты, или даже преспокойно спать себе в соседнем номере.

Почему-то она вернулась в Париж. Этому должно была какое-то объяснение. Скорее всего короткий перелет давал ей время покинуть самолет и уйти до того, как служба безопасности, изучив видеозапись, уяснит, как ей все это удалось, а затем методом исключения вычислит в списке пассажиров ее имя. Возвращение в Париж, ко всему прочему, вовлекало в дело официальных лиц другой стороны и создавало дополнительные бюрократические формальности, затягивавшие поиск. Однако, провернув все то же самое, она могла вылететь и в любую другую европейскую страну. Пусть полет Лондон — Париж длится всего час, но ведь до Брюсселя еще ближе. Как и до Амстердама или Гааги.

Суэйн заложил руки за голову и, глядя в потолок, нахмурился. В его логической цепи не хватало звена. Лили ничего не стоило, пройдя таможню в Лондоне, покинуть аэропорт задолго до того, как просмотрят записи и определят, во что она переоделась. Если оставаться в Лондоне в ее планы не входило, она имела возможность, измене внешность, вернуться через несколько часов и сесть в другой самолет. Тогда никто не смог бы выследить ее, и все было бы шито-крыто. Такое поведение с ее стороны выглядело бы более разумным. Так почему же она этого не сделала, а осталась в аэропорту под прицелом камер наблюдения? Либо не предполагала, что кто-то разгадает манипуляции с переодеванием, либо у нее была чрезвычайно важная причина сразу вернуться в Париж.

Будучи внештатным агентом, она не имела специальной подготовки оперативного сотрудника.

Агентов-контрактников привлекают время от времени для выполнения особых поручений. В личном деле Лили нет ничего о том, что она проходила тренинг по приемам изменения внешности или ухода от преследования. О том, что управление за срыв их работы с Нерви организует за ней охоту, Лили не могла не знать, но, возможно, она недооценивала масштабов системы наблюдения в главных аэропортах.

Хотя Суэйну не очень-то во все это верилось.

Слишком умна Лили, слишком хорошо знает свое дело. Все-то она понимает. И конечно, ей известно, что каждое ее движение фиксируется видеокамерами, хотя она и предприняла достаточно уловок, чтобы на какое-то время отвлечь своих преследователей. Но ведь был же у нее какой-то расчет. Не опасалась ли она, что, выйдя за пределы Хитроу и возвратившись туда позже, она даст им шанс что-то предпринять. Но вот что именно, Суэйн не знал. Вычислить ее по банку данных идентификации внешности? Ее характеристики действительно имелись в базе данных управления, но только там и больше нигде. Однако если бы кто-то поместил ее фотографию в базу данных Интерпола, она не успела бы даже дойти до нужного выхода: камеры, установленные при входе в аэропорт, тут же засекли бы ее. Да, такое возможно. Может быть, она боялась, что Родриго Нерви отправил ее данные в Интерпол?

Как ей избежать этого? Прежде всего, сделать пластическую операцию. Удачное решение для женщины в бегах. Однако она не пошла на это. Она вернулась в Париж. Нет времени на пластическую операцию? Или задуманное не терпит отлагательств?