Мой бывший бывший (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta". Страница 47
— Папочка-а-а, — Маруська надрывно хнычет в трубку, — па-а-ап? Ты меня слышишь?
Есть в её голосе что-то отчаянное, такое, что сразу ясно — случилось что-то ужасное для моей малышки. А где-то фоном слышится музыка. А у меня на затылке начинают дыбом вставать от бешенства.
— Да, зайка, я тебя слышу. Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — вопрос «кому надо оторвать ноги» я сдерживаю с большим трудом.
— Тут беда-а-а, — тихонько пищит Машутка, явно не особенно понимая, что ей нужно сказать. Беда! Я же писал, что в случае беды — звонить.
— Ты на празднике сейчас, солнышко?
— Угу, — моя дочь тихонько всхлипывает, — тут… Тут…
Не хватает у неё слов для объяснений… Ей вообще, судя по всему, и грустно, и страшно!
— Я буду через пять минут, солнышко, ничего не бойся, — бросаю я быстрее, чем успеваю прикинуть, что могло произойти на одном дне рождения, черт возьми? И куда там вообще смотрит Титова? Это все неважно.
Я понятия не имею, кто довел мою дочь до слез, но жить ему осталось те самые пять минут, что я добираюсь до кафешки.
27. Два врага в одной банке
— Регина, вот, я принесла лед, — голос Натальи, мамочки юной именинницы усталый, она явно устала перекрикивать глумящихся в соседнем зале аниматоров.
— Ну, наконец-то, — Регина Маскарадова театрально всплескивает руками, — у Олечки снова будет синяк. Наташа, когда я вам предлагала свои услуги, я не рассчитывала, что мой ребенок на вашем празднике пострадает.
— То есть все-таки вы изначально рассчитывали, что ваш ребенок на этом празднике будет? — едко уточняю я. — А говорили же, что няня только сегодня заболела, бабушка на даче, оставить Олечку не с кем вообще…
Увы, ответом мне служит только осуждающе поджатые губы Наташи Полищук, и выражение оскорбленной в лучших намереньях «святой» Регины Маскарадовой.
Нет, не бывает в моей жизни по-нормальному.
Только я определилась с тем, что источник всех моих проблем — Ветров. Только встала утром в отличном настроении, потому что это же отлично — провести целый день без того, чтобы понаблюдать высокомерную физиономию его светлости.
Ох, и еще один повод для того, чтоб день прошел хорошо — Ник обещал забрать нас с праздника вечером. Я странно себя чувствую после того, что произошло вчера, и не очень понимаю, как мне теперь продолжать себя вести с Ольшанским, но…
Но какой смысл поддаваться обостряющимся в сторону Ветрова эмоциям? Это тоска, невысказанные обиды, переизбыток стресса, слишком затянувшийся личный кризис — вот и тянет меня туда, где, казалось, все было «по-настоящему». Мозг — штука не во всем логичная. Он любит «сгладить острые углы», выставить недостатки достоинствами, когда ему больше заняться нечем.
Я точно знаю, что мне не нравятся «огромные одолжения» со стороны Ветрова и его внимание в любой форме. Его напор, его претензии, его виденье меня как его собственности — это за гранью.
Теплый спокойный Ник мне нравится куда больше. Да, когда он меня целовал — так меня не трясло, как… вчера. Но это и хорошо, так ведь?
Да! Нет других вариантов ответа!
И я принимаю это, как и уверенность — это воскресенье пройдет отлично, хотя и к вечеру я и буду хотеть отбросить каблуки вместо копыт. Главное — Ветрова сегодня не будет!
Увы. Жизнь решила, что не будет мне хорошо вот так вот просто. Снова!
Когда мы получили приглашение на День Рождения Светы Полищук, ничто не предвещало неприятностей. Это была девочка из параллельного потока, но она вместе с Маруськой занималась в кружке театрального искусства, и они крепко дружили. Я не переживала и вела свою дочь на этот праздник в твердой уверенности, что уж здесь-то у нас будет хорошо. С Олей Маскарадовой Света нигде не пересекалась, даже вроде не особенно знала её.
Так каким ветром ее сюда занесло?
Ну, как же!
Большое мероприятие, Регина Маскарадова не может упустить такого шанса для форса. С Натальей Полищук они пересекались в родительском комитете, и, как мне успели рассказать — Маскарадова предложила Наташе свои услуги как профи-фотографа на празднике «просто так, по дружбе». Ну, а Олю с собой взяла так… В довесок. Оставить было не с кем. Да-да-да! Кто-то еще в это верит?
Выгонять Олю и уличать её мамашку, конечно, никто не стал. Мне уже успели рассказать, что такой фортель Регина проворачивает регулярно, когда её «Лёлечка» пролетает мимо «выхода в свет». И чем грандиозней выход в свет — тем больше шансов, что Регина туда юзом, в мыле — но пролезет. Ей надо! У неё же такая общительная дочечка!
Жаль, что я не знала об этом раньше…
Что произошло дальше? Кто угадает с первого раза?
Есть оптимисты, твердо уверенные, что Оля Маскарадова сможет провести три часа на празднике и ни разу не подловить в моем углу мою Маруську? Тем более когда моя принцесса в супер-платье, и постоянно крутится в центре внимания, её даже именинница в «каравае» больше всех отлюбила?
Я полтора часа ходила за Маруськой тенью, надеясь послужить ужасно страшным пугалом для маленькой гадкой вороны, и все равно упустила этот момент. Тот самый момент, когда Маруська в слезах и в испачканном тортом новом платье вцепилась Оле в волосы… Снова…
Я снова не могу ругать Маруську. Вообще. Если бы мне впечатали кусок торта в праздничное платье — я бы тоже патлы выдергала. А тут еще и Платье, Которое Папа Купил!
Маруська же даже с ним всю ночь в обнимку спала, тайком вытащив из пакета. А я с утра отпаривала это все, и невесело вздыхала.
Маруська не особенно понимала ценники, сомневаюсь, что она понимала, сколько стоит это платье. Она, как и многие дети, не особенно понимала, что такое цена, кроме примерной циферки на бирке. Ей важен был факт того, что именно свежеобъявившийся папа подарил ей эту красоту.
Господи, как мне за неё страшно. Она так по-детски глубоко, по-настоящему обрадовалась «вернувшемуся папе», пребывает в такой эйфории, что просто, боже… А если Ветров разобьет и её сердечко? Она ведь еще такая маленькая, моя бусинка…
Ладно, мы сейчас не о том, как я про себя исхожу на мыло.
А о том, что визг получившей за дело Оли Маскарадовой стоял на всю кафешку…
Растащили девчонок тут же, моя дочь метнулась в туалет — отмывать платье, а я — осталась прикрывать её тылы. И вот!
Регина Маскарадова носится вокруг Олечки так, будто её дочь получила четыре смертельных ранения. И те — в героическом и неравном бою с какими-нибудь врагами отечества.
У Наташи Полищук позиция простая — кто начал драку, тот и виноват. И вот тут сложно. Официантка, убирающая со стола, видела, что Оля именно нарочно кинула в Маруську тортом. За что собственно и огребла. Все решено, скажете вы?
Увы, нет!
— А чего она вре-е-ет, — воет Олечка с надрывом, — чего она врет, что ей платье папа купил? Все же знают, что нету у Титовой папы-ы-ы…
Занавес, пожалуйста, и можно не поднимать его больше этим вечером.
Все знают, да. И Наташа тоже знает, потому и выражение лица у неё сейчас для меня — только укоряющее, мол, ну так-то зачем? Как на вашей стороне стоять, если вы вот так подставляете?
— Я очень рада, что у вас выправилось материальное положение, — елейно улыбается Регина, и я понимаю — были сегодня на празднике люди, понимающие, сколько может стоить такое платье на Маруське, — но разве это повод обманывать ребенка, рассказывая ей про подарки давно ушедшего папы? Вам бы лучше к психологу сходить, проработать с девочкой её проблемы… И только потом претендовать на место рядом с нормальными детьми.
Нет у меня слов, осталось одно только желание отодрать этой стерве её накладные волосы. Без лишних аргументов.
Господи, какая же фееричная дура. Из какого Дома-2 её выпустили? И почему? Разве там полагается амнистия до полного выздоровления?