В поисках цели (СИ) - "Мир". Страница 22

Уху. Видать мы с мамой родственники, и кретинизм топографический у нас в крови — не нашли. Остановились на ночь у сердобольной бабки. За пяссот, рублей,

А уже утром, отобедав, тоже, не бесплатно! И позвонив — опять денежки! И узнав, что нужный домик уже тю-тю, занят, нашли иной, совсем недалеко. Случайно как-то так вышло! Повезло.

Домик, правда, оказался без жопы маленький! Гостевой, со стенами в пол кирпичика, всего одна комната на две койки! Что ели в неё влезают, почти впритык. И… не то чулан, не то шкаф в придачу в пристройке-тамбуре-крыльце-веранде. Усе! Удобства — улица!

— Родимый туалет с дыркой! — пролепетал я, стульчак приобнимая.

И тут же отшатываясь.

— Как же ты родимо воняешь!

Мама, хоть и не видела моего «спектакля», мои чувства не разделила. И осталась недовольна ВСЕМ! В том числе и ценой. Но визит в один из отелей, с душем и бассейном, номером, питанием и вообще всеми удобствами, быстро все расставил, по своим местам. Цена там оказалась такая…что маме даже стало, пусть чуть-чуть, но нравится наша конурка «шесть квадратных метров стен». А мне вообще уже покеру все — будто раньше было иным.

Мне нужно, море — вон, вдали где-то плещется, играя бликами, солнце — оно как раз в зените! П…

— Пляж! — увидал я указатель со стрелочкой, указывающий в нужное мне направление.

И потянул маманьку на буксире.

— Но… наши купальники! — брыкнулась она в противоположное направление.

— Я их не взял! — дернул я её обратно, дозируя усилие чтоб не дай бог! Чего не вывернуть хрупкой женьшене — Пошли новые купим!

— Ну, пошли…

Нда. Лучше б купили где-то по дороге на этот дурацкий курорт! У меня от цен… глаза на лоб лезут. Впрочем, больше лезут на лоб от стремления мамки нарядиться в нечто наглухо закрытое. Но поскольку выбор тут средь подобных вещей, раз-два и усе, и все стремные на вкусы обоих, да и зуд уже в одном месте от желание нырнуть в воду от этой нестерпимой жары, привередничать, модничать, выбирать и подбирать не стали. Схватили первое попавшееся из более-менее внятного, и о чудо! Открытого, и лосями на пляж.

— Вот теперь уже уш точно, солнце, пляж, и море! — протянул я, глядя на лазурную гладь вод, толпы отдыхающих, небесное светило и пару парусников — И недовольная маман — перевел взгляд на кровинку, лицезрея её хмурое-разхмурое лицо на шезлонге.

Тоже, кстати, не бесплатном.

Но не это её беспокоит, а… например вон та крутозадая леди, что сейчас мимо нас прошла. Загорелая, мускулистая, сисятая и молодая. Без тени жира, и в стренга- веревочках. Эхем…

Мама не является некрасивой женщиной, вот уже точно! И все при ней, и грудь есть, и попа, и талия в принципе нормальная… но к бикини точно не готовилась. Тут жир, там целлюлит, попка дряблая и сиськи отвисли — купальник не очень ей подходит. Ну и белая ворона! Естественно. Слышавшая слово «загар» только из говорящего ящика. ТВ, или радио — не важно.

В общем, она настолько бледная, серая мышь, что на фоне местных фитнес красавиц выглядит как моромойка! Прямо как… мишень! Для местных разводил! — сверкнул я глазами — буквально — в адрес одного «типо мачо», а на деле тоже средник, но загорелый, что вдруг решил да подкатить.

Знаю я таких! Колбасников с отрезками. Они точно так же как треть или даже половина этих красивых дам, наживаются на туристах подобных моей маман. Что бледные, серые, и приехали за «счастьем».

А уедут с несчастьем. Хотя может до кого-то и не дойдет. Но я не хочу испытывать судьбу, тем более мая мать скорее из тех женщин, что любят всерьёз и надолго. Она не из тех, что вертит хвостом, и верит в наивную детскую любовь. Отверилась уже. Не девка маленькая. Мама.

А еще маман недовольна мной. Очень сильно недовольна. А дело в том, что она хоть и видела меня в трусах и без них, но… во мгле квартиры… а тут, на свете южного светила, все мое тело выглядит канатом. Витым, стальным, и закаленным, с кубиками пресса на животике, и буграми мышц где только можно.

Руках, ногах, спине, плечах и шей. И на груди ведь тоже! Что даже сисек не видать. Мужик мужиком ведь блин! Носок только в трусы запихать надо, а то они мне тоже, немного не в размер, и делают рельеф органа полового, но не мужского.

Ладно, если так подумать! То не все уж столь печально! И я умею скрывать свою перекаченность — просто позировать не надо, и естественная прослойка пусть и тонкого, но жира, скроет большую часть рельефа до уровня не бросаемого в глаза с наскока. А то такая статуэтка — пигалица перекаченная" и правда выглядит наверняка погано. Наверно даже омерзительна.

— Хочу загар — сказал я, и снял купальник.

Верхнею его часть.

— Саша! — возмутилась мама где-то через час.

Разбудив меня, спящего рядом на песке, обнаружив отсутствие купальной принадлежности. О чем тут же и «намекнула», я в ответ лишь отмахнулся, на живот перевернулся.

Ну а ближе к вечеру — пошли купаться.

— Вода как парное молоко! — сказала мама, и я с ней целиком и полностью согласен.

Блаженство!

— Магмойды? — проснулся я среди ночи в холодном поту.

Я их чувствую! Рядом! Совсем рядом! Ужасно рядом! Всего два километра на восток…

Соскочил, выбежал из домика в одних трусах — Туда! — определился с направлением, и сиганув через низенький заборчик отделяющий двор от улицы, припустил по дороге в нужном направлении.

Надо успеть! Надо… пока они не размножились! Пока их не стало слишком много! Быстрее! Быстрее! Еще быстрее! — оторвался от земли, и понесся уже по воздуху, скользя как на коньках. Тело мне за это потом выскажется на непечатном, и отпуск я проведу под флагом стиснутых зубов, но разве может быть сейчас до подобного хоть какое-то дело? Разве могу я сейчас волноваться об собственной шкуре? Когда магмойды, твари…

Свет призрачных коньков пропал, и я, пролетев мордой вперед еще несколько метров, впечатался всем телом в абразивный грунт, на самом краю обрыва. Разодрал себе наверное ВСЁ! И стискивая зубы до скрипа, от мгновенно прилетевшего отката за столь резку остановку, и закрытие краника уже во всю хлестающей Силы. Но зато застыл как раз на самом краешке, что только нос за грань крутого склона выпирает.

Нет, вообще-то я мог бы и сигануть с него! С этого пятидесятиметрового обрыва! Туда, вниз, на каменистый пляж, где злые мужики развоплощают огненных големов друг за другом.

С глухими хлопками, махмойды лопаются как шарики воздушные. С такими же хлопками, неведомые снаряды покидают железные трубки дюжины солдат, что тварей упокоевают. Один, второй третий… еще выстрел, и вот последний и самый большой, разлетелся на куски.

Правда ноги… а нет, пацаны ученые, и добили и их, чтоб те не решили сформировать меленьких големчиков, и начать бегать по округе, поджигая все. Осталось только лужа лавы, от всего вторжения, нередко губившего миры.

А, ну вон там еще воронка есть, уже наполовину затопленная морем и давно остывшая. И след на камнях гальки, как будто кто-то накакал, приняв предварительно порцию пургена. Неее! Мне тут делать нечего! Я только па… а почему собственно это все скрывают?

Над головой пролетел вертолет.

Пофиг! Надо валить! Пока отцепление не выставили. Встал — зашатался, приподнялся над землей — офигел от скрутившего все тело неконтролируемого спазма. Ну нафиг! Ногами! И без всего! Не то я до дому доеду по частям. Если повторить сею ночь — уж точно.

Обратно бежал существенно дольше, рассуждая почему, зачем и для чего. Да и к тому же — постоянно осматривался! Чтобы не нарваться на какой-нибудь патруль в лунном свете полной луны — тут ночь как день! Ну, почти. Или просто на случайного прохожего, что решил погулять теплой летней ночью. Я бы и сам погулял! Да предпочту стонать где-то «дома» и в подушку, чем тут и под кустом. Тело требует отдыха, небольшой разминки, что я выполню уже перед сном, ну и, возможно, массажа.

А еще молока. Очень много молока! И хлеба. И сала. И просто ЖРАТЬ! Я за час сжег столько калорий, сколько некоторым хватает на день! А то и на неделю. А при моем весе… теперь просто адски хочется кушать.