В поисках цели (СИ) - "Мир". Страница 23

Терпи казак! — и я перепрыгнул через заборчик обратно во двор со снятым летним домиком. Выполнил обещанную разминку, забрел домой пошатываясь. Разбудил ненароком маман:

— Саш, ты че не спишь?

— В туалет ходила.

И упал на свой «диван». Все! Спасть! И пока враги не начнут штурмовать этот дом — меня не кантовать!

Нда, отпуск для меня походу кончился — внутренне простонал я, на утро осматривая собственную грудь.

И тут же плюхаясь на кровать, притворяясь спящим, так как в избушечку вошла мать.

— Саш, ты еще спишь?

— Угу. — угукнул я в подушку, ворочаясь.

— Давай вставай! Солнце уже встало! Пора идти на пляж загорать! — проговорила она жизнерадостно.

А мой мозг отчаянно заработал на тему, как сделать так, чтобы туда идти не пришлось! Или вернее — чтобы мать не увидела моё отоваренное шрапнелью брюхо

Придумал!

— Хорошо, уже встаю… — проворчал, вновь ворочаясь, и выискивая месторасположение одежды глазами.

Нашел!

— Вставай! — смахнула с меня мать простынь, что выполняла роль одеяла.

— Ладно. — поднялся, спиной к матери, пользуясь тем, что тут мало место и обойти меня ей будет не по силам.

Позевал для церемонитета, глазки потер… сцапал футболку, обнаруженную ранее под тумбочкой меж кроватей — не мою! Забытую, как видимо, прошлыми «владельцами» дома, и уже после обернулся к матери

Всё! Теперь мне ничего не страшно! Раны скрыты под… мамка качает головой. Футболка то не моя! На пять размеров больше меня!

— Упс.

— Науди свою футболку, растеряша — без злобы, с улыбкой, проговорила мама.

Я вообще-то никогда прежде не терял свои вещи! — проговорил я в мыслях, тоже лыбясь, и прошел мимо матери к ряду гвоздей на стенке, заменяющих вешалки, к висящей там родной одежде. Шортики и футболочка. Переоделся так же спиной к ма, чтобы она не увидела свежих рубцов.

Все же, выглядят они ужасно. Хотя если вспомнить, что я еще вчера оттуда камни выковыривал ногтями…

— Готова? — спросила она, закончив заправлять постель и за меня тоже

— Всегда! — обернулся к ней, сияя как начищенный медяк.

Нда… А мать видно нет! И ладно я, улегся на песок загорать в футболке — мне можно! Я не хочу пол пляжа пугать до икоты! Но она… В ПЛАТЬЕ! Лежит на лежаке, «загорает».

— Не, ну это не в какие ворота! — строго посмотрел я на не, отдирая свою пятую точку от песка, на котором мне загорается куда лучше, чем на шезлонге под тенью стального зонтика-грибка.

— Кто бы говорил. — пробурчала в ответ мать, пряча глаза еще и под тенью солнцезащитных очков.

— У тебя так и останутся окуляры на лице, не смотря на зонтик.

— А у тебя рукава футболки.

— Подол платья? — приподнял я одну бровью.

— Снимай давай! — перешла на повелительный тон родительница.

— Я… купальник забыла. — потупил я свой взгляд.

— Что-то не помню, чтобы тебя подобное хоть когда-то останавливало.

Я вновь приподнял бровь. Другую, но не вторую! Первая уже успела опуститься к текущему моменту, позволяя по-прежнему выражать придельный спектр скепсиса, а не эмоцию «глаза на лоб полезли».

— Эх. — вздохнул, отвернулся от матери, стянул футболку, услышал визг свиньи резанной в издаваемый какой-то полноразмерной тетки что увидала моё изуродованное тело.

Проигнорировал припадочную, и прежде чем мать успела как-либо среагировать, и что-либо заметить, плюхнулся на песок, мордой вниз.

— Всё! Я загораю топлес!

— Где ты только такое слово услышала?

— В школе! — пробурчал я, уже засыпая, и ощущая, как песчинки набивается во вновь открывшиеся раны.

Зря, зря, зря… но что поделать? Мать подымит вой, если уведёт, а мне… мне как бы хочется загореть на этом курорте! Не сильно, но хочется. Это полезно, в конце концов! Особенно в сравнении с загаром в футболке.

Придется кинуть все ресурсы на восстановление поврежденных тканей! Не спать ночами, работая на регенерацию… эх, мама! Хоть бы ты чем опять немного отравилось! Дня на два! Не более! Я бы тогда на здешнем солнце, да персиках, воде морской и отсутствию песка в ранах, восстановился бы дней за пять максимум! Что и врачи бы не нашли следов ранений.

Бойся своих желаний! — подумал я этим же вечером, когда мать увезли на скорой в местную больничку.

А ведь я говорил ей, не жрать что попало! Тем более у продавцов на пляже. И дело даже не в их, «чистых» руках, и не в том, что они на «хачапури» пускают собак по кличке «Хачи» и кошек с именами «Пури». У которых, естественно! Ни вет-справок, ни прививок, и глистов полон вагон. И даже не в готовке — горяче сыро не бывает! А тупо в жаре и южном солнце.

Тут все портится на грани пары минут! И если это не было приготовлено «только что», то это уже прокисло. И если твоё тело не в состоянии съесть кило винограда за присест и не побежать потом к белому трону на свидание — тебе это противопоказанно.

— Эх, мама, мама. Что мне вот теперь тут одному делать?

Я же волнуюсь за тебя, пусть и не столь сильно! Не настолько, как волновался бы любой нормальный ребенок.

Ладно! Надо использовать время, чтобы восстановить тело! Нужен… пляж, каменистый, а не песчаный. Чтоб вода была почище, и чтобы народу поменьше. Возможно солнце, возможно луна… и я знаю, где все это достать! Надеюсь, отцепление вокруг точке высадки магмойдов уже сняли, а ночью сегодня пусть не полнолуние, но луна по-прежнему при силе.

Только надо еще найти магазинчик и закупится едой. Большим-большим количеством еды. На… ничтожно маленькие деньги. Тем более по курортным ценам. Что-то я поторопился тратить карманные на вокзальные ягоды.

Глава 12 — Трусы

— Вчера ночью было зафиксировано землетрясение магнитудой два с половиной бала. Эпицентр предположительно располагался на дне черного моря, в ста двадцати километров к югу. Его сила составляла примерно три, три и восемь бала — вещала диктор с телевизора, в одном из уличных кафе, мимо которого я «плавно проплывал».

Вчера? Это не…

— А теперь к другим новостям — увидел я всю туже дикторшу на экране, вернувшись на пару шагов назад — Сегодня президент…

А, не, это политика, мне — не интересно — и потопал дальше, свой дорогой.

Но все же, землетрясение, вчера….

— Девочка, ты потерялась?

— Эта девочка, еще вчера разбирала автомат за восемь секунд. — ответил я не задумываясь, фразой из какого-то слышимого в пол уха фильма, прибывая в глубине собственных дум — Отвали папаша.

Я не помню вчера никакого землетрясения!

— Эй, ты че такая дерзкая?

— Еще одно слово, и я сломаю тебе палец, а ментам скажу, что так и было. — ответил я всё в той же манере, фразой из «где-то как-то слышано», и наконец вышел из задумчивости.

Остановился, повернул голову к приставучему, оглядел с ног до головы — ничего интересного! Типичный гражданин кавказкой наружности! Разве что татуировка какая-то странная. На пол плеча, дракон на храме? Или это кремль? Что это за мазня вообще?! Сливающаяся с загаром и бликами от фонарей.

Второй, стоящий сзади, имеет черную футболку — приговор на солнце! Нос с горбинкой, и кастет в кармане легких шорт. А еще рядом есть тот самый товарищ милиционер!

— Правда, уважаемый? — обратился я к представителю милиции, хлопая глазками.

— А может тебя спровадить в детскую комнату? — проговорил он в ответ, подходя, и как бы вытисняя представителей гоп-стопа — Что в такой час на темной улице может делать ребенок без родителей? Небось по карманам шаришься, воровка! — схватил он меня за руку.

Хм. Тоже татуха. Только другая. Во тьме и в тени от одежды — не разглядеть толком. Моё зрение пусть и идеальное, но… татуировки не мой профиль.

— Нет! Я не одна! У меня мама здесь! — пропищал я сразу на два тембра тоньше чем обычно и дергаясь для праформы, «в попытке высвободится».

Милиционер почему-то тут же отпустил мою руку.