Он тебя не любит(?) (СИ) - Тоцка Тала. Страница 40

Ее трясло так, что пальцы не слушались и не попадали по цифрам. А потом оказалось, что она не в состоянии говорить.

— У меня температура, я беременная, — шептала Эва еле слышно, — почти тридцать девять недель.

— Говорите громче, девушка, — недовольно говорила ей в ухо трубка голосом диспетчера неотложки, — высокая температура? Свяжитесь с вашим семейным доктором, мы по таким симптомам бригаду не высылаем. Что вы говорите? Ничего не слышно, выпейте жаропонижающее…

Эва отбилась, уронила на простынь телефон и закрыла глаза. Она давно открыла дверь, как только почувствовала себя плохо, на крайний случай можно выползти на лестничную клетку и попробовать позвать соседей. Но сил не было даже на то, чтобы снова взять телефон, а на то, чтобы идти или ползти их точно взять неоткуда.

Наверное, она простыла, когда намокла под дождем, потому что пожадничала на такси, а по итогу на такси и пришлось ехать. Температура поднялась к вечеру и, как обычно, сразу под сорок. У Эвы с самого детства такое, но раньше с этим справлялась мама…

Навроцкие улетели на Бали, звонить кому-то из коллег было очень поздно. Жар обволакивал изнутри, а снаружи ее била крупная дрожь. Эва снова представила, как мучится ее девочка и из последних сил потянулась к телефону.

Был только один человек, на чью помощь она имела полное право, даже не она, а ее ребенок, который сейчас горел в ней, и откуда-то Эва знала, была уверена, что он поможет, не откажется. Память послушно выдала нужный набор цифр, но его номер и так был занесен в базу. В черный список.

Гудки были длинными, они ввинчивались ей в мозг, отдаваясь в затылке, и Эва беззвучно заплакала:

— Пожалуйста, возьми трубку, ну пожалуйста…

Запоздало подумала, что на незнакомый номер он просто не станет отвечать, но он ответил. Отрывистым «Да, слушаю».

— Помоги мне, пожалуйста, помоги… — Эва кусала губы и изо всех сил шептала в динамик, — спаси меня, Мак…

Глава 22

Когда Макар посмотрел на часы, было уже около одиннадцати вечера. Что-то он заработался. Закрыл крышку ноутбука, потер ладонями лицо. Сегодня можно было и раньше уйти, Алена на две недели улетела в Таиланд, на Самуй, в СПА-отель с оздоровительной детокс-программой. А значит можно прийти домой, даже не ужинать и завалиться спать. Не разговаривать, не слушать, он наговорился только за сегодня, кажется, на три жизни вперед…

«Детокс, фитнес, йога и антистресс в роскошной обстановке» — это то, что запомнил Макар из рекламных проспектов, которые жена зачитывала ему за ужином. А он пытался поспать, опершись о стенку.

Мак сразу сказал, что никуда не поедет, и выслушал несколько вполне обоснованных обвинений, что они женаты уже полгода, а до сих пор так и не побывали в свадебном путешествии. Это была правда, они и после церемонии пробыли на Маврикии буквально несколько дней, и Макар настоял, чтобы они вернулись назад. А потом все время находил причины, чтобы никуда не уезжать, сам себе не желая признаваться, что все это из-за девушки, которая отказалась выйти за него замуж, оттолкнула от себя и сбежала с другим мужчиной.

Как это глупо ни выглядело, первый месяц Макар ждал, что Эва вернется. Просто позвонит или даже приедет. Сама. Окончательно протрезвев и обнаружив, что Алена основательно обосновалась в его квартире, он вежливо ее выпроводил и ждал. Снова съездил к Бессонову, просил номер телефона Эвы на случай, если она сменила, но тот молчал и отнекивался, и Макар сдался.

Алена все время маячила на горизонте, однажды Макар обнаружил, что они почти каждый день вместе обедают. Потом начали ужинать, а однажды Алена вроде как в шутку, но с некоторой горечью озвучила, что было бы неплохо, если бы Рус и Эва узнали, как у них с Макаром все хорошо. И прямо предложила пожениться назло «бывшим».

— Ты ведь любил меня, Макар, — сказала она тихо, обводя тонким пальцем ободок бокала, — мне кажется, ты меня до сих пор любишь. Как и я тебя.

Вечер закончился в квартире Макара, точнее, в его спальне, а наутро они подали заявление. Он подумал, что их свадьбу наверняка будут освещать все СМИ, и Эва обязательно о ней узнает. И совсем по-идиотски надеялся, в самой глубинной глубине души, что это ее хоть как-то заденет.

«Я тебя люблю», — вот, как нужно было ответить на ее вопрос, и тогда бы она не ушла. Выбросив на помойку все, что могло напомнить о нем, запихнув подаренное им кольцо за упаковку с зернами кофе, сменив номер и внеся Макара в черный список. Пусть бы осталась из жалости или чувства долга, ему не похер? Даже если это была неправда, почему он не соврал ей, идиот?

— Я тебя люблю, — однажды сказал он Эве, которая молча смотрела на него своим непонятным взглядом.

— Я тебя тоже люблю, Макар, — услышал в ответ и потянулся к лежащей рядом девушке, но только отдышавшись вспомнил, что женат, и это не Эва только что стонала под ним, а его жена. Встал и ушел в душ, смывая муторность и отвращение к самому себе.

Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько раскалиброванным и дезориентированным, ведь он все делал правильно, почему тогда не покидало ощущение, что вся жизнь летит к чертям собачьим? А там еще жену застал зареванную в постели.

— Ты набросился на меня, как животное, Макар, я же просила тебя так не делать, у меня синяки потом по всему телу.

— Прости, — ему и правда было стыдно. Не за то, что не сдержался, а за то, что все это было для той, другой. С той им было одинаково хорошо, ей нравилось все, что нравилось Макару, он это чувствовал. Теперь же приходилось выбирать.

Его жена была очень хрупкой и нежной, ей нравился медленный, трепетный секс с обязательной длинной прелюдией. Ей нравилось соблазнять мужа в новом красивом белье, когда зажигались красивые круглые свечи, и тела красиво двигались в отражении глянцевых поверхностей. И Макару это нравилось. Иногда. Когда не надо было спички в глаза вставлять. А такие вечера выдавались все реже и реже, хоть Алена утверждала, что он нарочно себя так загружает, а мог бы легко делегировать полномочия остальным директорам.

В той самой глубинной глубине Макар и сам это знал, но осознание мало помогало, поэтому он предпочитал считать себя незаменимым. И когда приходил домой поздно вечером, единственным желанием были душ-сон-секс-сон, именно в таком порядке. Иногда душ-секс-сон тоже, но только сразу, без свечей и белья, а потом проснуться, держа в руках теплое податливое тело, и продолжить, даже до конца не проснувшись. Иногда и животным побыть можно было, почему нет, если у обоих крышу сносит?

Но Алена была права, кайфовать должны оба, и если это ее так утомляет, то Макар тему утреннего секса закрыл раз и навсегда. Просто отменил. Оставил для выходных. А поскольку бизнес после прихода в компанию младшего Демидова почему-то начал стремительно набирать обороты, выходных поубавилось. Точнее, их вообще не стало.

— Отцу стало лучше, может, мне с ним поговорить и вернуться в свой бизнес? А он пусть понемногу пробует руководить дистанционно? — сказал как-то Макар за обедом, жена каждый день приезжала к нему в офис в обеднее время, и они ехали или в «Дольче», или в «Сантану». — У меня появится намного больше свободного времени, можно будет полететь на моря, ты же мечтала о свадебном путешествии.

Макару так понравилась эта идея, что он несколько раз в самом деле собирался поговорить со старшим Демидовым. Но Алена слишком рьяно его отговаривала, даже Кравченко подключила, поэтому Мак не выдержал и сдался. А окончательно сдался он после того, как увидел в театре беременную Эву.

Он сам не думал, что его так накроет. Она стояла в двух шагах от него, такая же худенькая и до боли близкая, до искр в глазах, до ломки в теле. Как его грудную клетку не разорвало от остановившегося дыхания, Макар сам не знал, но он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, а только смотрел на небольшую выпуклость на теле Эвы. На его теле. Которое должно было принадлежать только ему, а принадлежало теперь какому-то левому мужику.