Сыны мести (СИ) - Баринова Марина Вячеславовна. Страница 42

— Но он нужен Гутфриту, потому что знает всё об эглинах, — назидательно ответил Ульф. — Наш вождь мудр и хитер.

Я слушал бородача вполуха, потому что во все глаза пялился на последнего из троицы. Смуглокожий, он носил на голове цветастый тюрбан, а облачён был в расшитый золотыми нитями халат.

— А кто тот южанин?

— Мы зовём его Шасиром, потому что полное имя не выговорить. Он путешественник с юга Сарской империи. Шасир — учёный муж и лекарь. Он умеет читать звёзды и ведёт записи о наших землях. Конунг тоже учится у него. Шасир много знает о краях, что расположены далеко на юге. — Бородач понизил голос и пьяно икнул. — А ещё он умеет заклинать животных. Как–то при мне натравил на оскорбившего его торговца змею.

— Значит, Гутфрит хочет отправиться и на юг? — предположил я.

— Возможно. Мир большой. Наш вождь готов на всё, чтобы укрепить север.

Когда приветствия стихли, конунг поднялся к трону ярла. Служанка тут же поднесла ему рог с пивом, и Гутфрит поднял его.

— Добрая весть застала меня на пути домой, и мы славим почтенную Ингвилд за доброту и гостеприимство! Боги даровали мне сына, второго наследника и продолжателя рода. Слава им за то, что даровали мне потомка!

— Слава богам!

Я присоединился к восхвалениям, чтобы не вызывать вопросов. Гутфрит знаком призвал к тишине.

— Я славлю свою жену — почтенную Келду. И я славлю вас, мои верные люди! Боги повернулись к нам, и я вижу много добрых знаков. — Конунг обвёл длинный стол тяжёлым взглядом. — Когда мой брат женился на Эйстриде, мы надеялись, что это поможет спасти Туннланд. Наши почвы оскудели, зверь ушёл из лесов. С юга огрызались племена шоров и юхри. Наша земля больше не могла нас прокормить. Сотни и тысячи ушли в Нейдланд. Самые отчаянные бежали на острова. Мы слабели. Вы ещё помните те мрачные времена?

Воины–тунны молча кивали.

— Но конунг Вальгард помог нам, — продолжил Гутфрит. — Он выдал Эйстриду за моего брата. Одарил наш род кровью самих богов, а мы построили для него корабли. Мы объединили земли и получили надежду. Но ненадолго. Я потерял брата. Потерял племянника. Не стало Эйстриды. Лишь Сванхильд — последняя из Химмелингов — осталась жива.

Воины тихо загудели, вознося почтение мёртвым. Конунг продолжал.

— Тогда я поклялся, что завершу начатое своим братом. Я объединю туннов и нейдов, и этот союз будет священным в глазах богов. Поэтому сегодня я пришёл к вам с ещё одной благой вестью. Свадьба Сванхильд и моего старшего сына Ивера, — он кивнул на молодого темноволосого мужчину, что сидел за нашим столом ближе к трону ярла, — состоится в день осеннего равноденствия. Наши земли снова будут объединены кровью!

Его голос утонул во всеобщем ликовании. Я поднял кружку и, выкрикивая поздравления уставился на Ивера Гутфритссона. Парень отчаянно старался выглядеть полной противоположностью отцу. Он был старше меня лет на пять, высок и хорошо сложен, двигался как воин. Одевался сплошь в чёрное. И ещё он был красив — той самой красотой, какую любили женщины. Не будь моя сестра заложницей обстоятельств, я бы сказал, что Сванхильд повезло с женихом. Но самого Ивера эта новость, казалось, не обрадовала. Он блуждал глазами по залу и задерживал взгляд на каждой мало–мальски симпатичной женщине. Ни одна не вызвала у него интереса, пока он не заметил Айну. Когда их глаза встретились, он почтительно кивнул и улыбнулся.

— Вон он, Ивер Чёрный, хотя мы зовём его Красоткой, — хихикнул Борода. — Только никогда не называй его так в лицо. Он сразу свирепеет и хватается за оружие.

Я стиснул зубы — больно много внимания Красотка уделял моей подруге. Но тут же взял себя в руки. Нужно думать о мести. Если Гутфрит здесь, то и моя сестра с ним? Тогда я могу попробовать выкрасть её.

— А где же сама Сванхильд? — осторожно спросил я у вконец захмелевшего Ульфа. — Она покажется?

— Нее, здесь её нет. Она уж на пути в Маннстунн, будет готовиться к свадьбе. Мы их высадили в Эрхелле и отправили с отрядом, а сами направились на север. Конунг хотел повидаться с роднёй в Фисбю.

Как же меня бесило, что я опоздал всего на несколько дней. Догнать не сможем. Слишком далеко.

— Теперь я раздам дары в благодарность за вашу верную службу! — объявил конунг и уселся на троне ярла, расправив шубу. Ингвилд щёлкнула пальцами, и слуги поднесли Седому богато украшенный ларец.

Гутфрит назвал несколько имён, и воины, сидевшие рядом с нами, поспешили к господину. По одному они поднимались к трону, конунг благодарил их и даровал одну из драгоценностей из ларца. Первому достался перстень с прозрачным камнем, второму — серебряная чаша для вина, третий получил пару серёг.

— Подари жене или продай, — напутствовал Гутфрит. — И восславь Всеотца.

Воины кланялись и возвращались к трапезе. Наконец очередь дошла и до моего разговорчивого спутника.

— Ульф Борода! — позвал конунг. — Иди сюда, пьяница.

Покачиваясь, воин выбрался из–за стола и на нетвёрдых ногах доплёлся до Седого. Попытался поклониться, но едва не рухнул конунгу под ноги, вызвав приступ хохота у остальных.

— Тебе стоит меньше пить, Борода, — укоризненно покачал головой конунг и вытащил из ларца массивный серебряный браслет. — Но ты один из лучших воинов и верно служишь мне много лет. Прими же этот подарок в знак моего уважения.

Ульф принял дар обеими руками и расчувствовался. Даже всхлипнул, кажется.

— Славен день, когда ты принял меня, Седой, — смахнув слезу, обратился он. — Пусть боги даруют тебе многие годы правления.

Воины снова подняли кружки, восхваляя конунга. Ульф наклонился к самому уху Гутфрита и что–то быстро прошептал, ткнув пальцем на меня. Гутфрит нахмурился.

— Эй, парень! — позвал он. — Подойти сюда. Я хочу взглянуть на тебя.

Глава 23

Я бросил взгляд на Айну. Девушка едва заметно покачала головой. Что она предлагала мне делать? Отказаться от приглашения самого конунга? Это глупость. Навлечём ещё больше подозрений.

Выбравшись из–за стола, я направился прямиком к трону, мысленно похвалив себя за решение пить поменьше. И едва я приблизился к Гутфриту, тот похлопал Бороду по плечу.

— Ты свободен, Ульф. Иди праздновать.

— Я… Пожалуй сперва… Отолью. Славься, вождь!

Гутфрит скользнул взглядом по спине удаляющегося хускарла и уставился на меня.

— Как твоё имя, юноша?

— Хинрик, почтенный.

— Ульф сказал, сегодня ты был на Свартстунне.

— Верно, — кивнул я.

— Что ты там видел?

Я всего на миг помедлил, соображая, какая ложь прозвучит правдоподобнее.

— Я был с подругой. Но нас не пустили на остров, почтенный, — я легко поклонился. — Жрицы сказали, что не принимают просителей. Пришлось почти сразу отчалить обратно.

— Что ты видел?

Я пожал плечами.

— Кажется, у них был пожар. Ветер нёс пепел и пахло гарью.

— И жрицы ничего тебе не сказали? — продолжал допрашивать конунг.

— С чего же им передо мной отчитываться, почтенный Гутфрит? — Приняв лихой и придурковатый вид, я улыбнулся. Пусть лучше считает меня простаком. — Я всего лишь парень из леса, а не важный ярл. Девица моя очень чтит богов. Хотели сперва спросить позволения жриц на свадьбу. Но ничего, попробуем в другой раз. Время до осени ещё есть.

Гутфрит сверлил меня внимательным взглядом и почти не моргал.

— Значит, жрицы никого не принимают, — задумчиво сказал он и отпил немного пива из рога. — Хорошо. Ты воин? Ульф сказал, у тебя дорогой топор.

— Я учусь сражаться. Но воином бы себя не назвал.

— Тогда ты богач?

— И снова нет.

— Однако носишь оружие, достойное самого ярла. — Гутфрит жестом велел служанке поднести мне кружку. — Интересный ты юноша, Хинрик. Расскажи, как получил свой топор.

Я давно придумал правдоподобную ложь про топор Вигдис. Раскрывать её имя было нельзя, по крайней мере конунгу, который знал воительницу лично. Поэтому любопытным незнакомцам я рассказывал две байки на выбор. В первой я спасал жизнь заблудившемуся и нарвавшемуся на дикого кабана путнику, который отблагодарил меня столь ценным подарком. Но для Гутфрита приберёг вторую.