Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 176

Мистер Кормак отвернулся, поскольку этот роббер очевидно остался за противником, и глухо буркнул:

— Откровенность за откровенность, мсье. Я капитан, корсар, немного китобой. Любитель рома и эля. В прошлом — тоже неплохой ловелас. И раз уж последнее — это единственное, что нас с вами роднит, то, может, обсудим дамские прелести?

— Думаю, у нас с вами найдутся и более интересные вопросы для обсуждения, — туманно ответил граф. — Однако я уже злоупотребляю вашим терпением, а еще вижу, что мсье де ла Серр вернулся вместе со своей очаровательной супругой, а значит, было бы невежливо занимать его гостя. Ах, до чего мне надоел Париж! Сколько лет прошло — и ничто не меняется. Кажется, династия Бурбонов старательно чтит семейные традиции и поколениями доказывает, что дважды два — четыре. Мне ближе Пруссия, где я оставил крайне интересные проекты незавершенными — исключительно потому, что до меня долетели слухи, что мсье Шуазёль вернулся из опалы. Пожалуй, нам с вами стоит обсудить все это в более приватной обстановке. Вы ведь не откажете мне, мсье?

Шэй окончательно запутался и неопределенно качнул головой, что можно было расценить очень по-разному, однако собеседнику согласие, кажется, было не нужно:

— Думаю, я легко узнаю, где вы остановились, это же не секрет? — бархатно произнес граф Сен-Жермен, но не спрашивал — утверждал. — Я пришлю вам приглашение, капитан, и будьте уверены, не забуду о ваших предпочтениях. Что за нелепость — считать хороший ром и добрый эль моветоном? Не сомневайтесь, вторая встреча вас не разочарует.

— А что, если она не состоится? — прямо спросил Шэй.

— Это будет очень печально для вас и для меня, — поразмыслив, решил граф. — Я вернусь в Пруссию ни с чем, а вы вернетесь ни с чем в Америку. Ничего страшного, конечно, однако обидно.

Шэй услышал голоса Франсуа и его супруги Жюли и повернулся, а когда вновь обратил взор к собеседнику, успел увидеть только исчезающий среди пьющих и смеющихся гостей антрацитово-черный плащ. Одно можно было сказать точно: граф Сен-Жермен имеет слабость к эффектности.

Однако на резкий вопрос о графе мсье де ла Серр только пожал плечами и, переглянувшись с супругой, сообщил, что граф некогда служил Людовику Пятнадцатому, а ныне отошел от дел и появился на приеме в обществе одной из юных титулованных дам. Шэй мрачно отметил, что в плане слабости к женскому полу граф не соврал. Возможно, не лгал и об остальном, но иметь дела с таким человеком не хотелось совершенно.

И все-таки… Мистер Кормак поглядел на конверт из Америки, на заметку в «La Gazette de France». Шкатулку следовало добыть любым способом и желательно побыстрее, однако у мсье де ла Серра не было толковых идей. Любой план имел слишком много слабых мест, риск был огромен, а шансы на успех эфемерны и ничтожны. Если можно было попробовать справиться с Шарлем Дорианом, то присутствие Этьенна сводило к нулю все возможности. Единственное, что немного утешало Шэя, так это то, что по словам Франсуа, Этьенн, не рассчитывающий более на свое расположение при дворе, не спешил стать хранителем ценностей Братства.

И Франсуа и Жюли много рассказывали Шэю про то, что удавалось узнать о Братстве, и по всему выходило, что хранителем оставался мсье Дориан, а того куда больше занимал подрастающий сын, нежели дела. Чета де ла Серр даже высказала понимание — им ли не знать, когда сам мистер Кормак уже дважды успел пообщаться с юной наследницей рода де ла Серр, весьма бойкой девицей восьми лет от роду.

Наконец Шэй решился. Конверт из Америки он запалил от свечи, а когда бумага почти прогорела, сбросил остатки в медную подставку подсвечника и решительно сломал печать на глянцевом приглашении от графа Сен-Жермена. Летящим почерком граф сообщал, что ждет гостя в меблированных комнатах на Монмартре, и если Шэй хотя бы что-то понимал в таких предложениях, то это даже выглядело как-то… непристойно. С другой стороны, заподозрить графа можно было в чем угодно — от заговора до заказа убить, но только не в нескромном плотском интересе…

Граф Сен-Жермен приглашал посетить его шестнадцатого ноября, а время — вечернее — милостиво оставлял на усмотрение гостя. За это время следовало узнать как можно больше про то, что могло связывать экстравагантного графа с Этьенном — ассасином и политическим прохвостом. Наверняка и Сен-Жермен на политическом поприще немало преуспел, раз уж так свободно об этом говорил и был близок почившему королю.

Поездка была опасной, но Шэй нащупал за пазухой два письма — и преисполнился решимости отправиться в пекло, лишь бы поскорее решить этот затянувшийся на пятнадцать лет вопрос. Шкатулку нужно было достать. Это цена его свободы и спокойствия.

16 ноября 1776, Париж, Монмартр

Добраться до Монмартра оказалось не слишком просто. Шэй предпочел идти пешком — кони и повозки двигались по вечерним улицам слишком медленно, а нарушать спокойствие улиц в этот вечер мистер Кормак не желал. Предприятие и без того предстояло небезопасное, следовало подстраховаться, а не вызывать на себя пристальное внимание местных жандармов.

Дорога упрямо вела в гору под неплохим углом, а раскатанные сотнями колес и покрытые нечистотами улицы были скользкими. Шэй уже дважды едва не приземлился в стылую грязь, только отточенное чувство равновесия спасало. Прочих прохожих, среди которых хватало бедняков, спасало, видимо, отличное знание улиц и опыт выживания на них, и все равно мистер Кормак успел увидеть, как одна толстая тетка завалилась прямо в лужу, которую пыталась обойти по кромке, а некий господин вместе с лошадью на повороте плюхнулся в отходы жизнедеятельности.

Темнело рано, фонари и факелы спасали мало, зато красноватые огоньки отражались в многочисленных лужах и поблескивали в колеях. Мистер Кормак обернулся, нашел то, что искал, махнул рукой — и взобрался на крышу ближайшей пристройки. Напрямик будет гораздо быстрее и чище.

Однако при приближении к Монмартру с крыш пришлось слезть. Во-первых, расстояния стали увеличиваться, перебираться стало трудно. Во-вторых, Шэй не знал точно, где нужный дом, а подойти желал по земле, не выдавая своих умений. Кто знает, что графу известно про тамплиеров? Про ассасинов?

В сгустившихся сумерках на фоне темного неба крутились не меньше полутора десятков мельничных колес, создавая жутковатый свист попавшего между лопастями ветра. Шэй даже поежился. Ветром пробирало чувствительно, а звук был похож на тот, который возникает в парусах, когда шторм совсем близко.

Зато сама улица стала много чище и светлей. Небольшие домики, густо увитые вечнозеленым плющом, выглядели аккуратными и приличными, и почти везде горел свет. Таверны были на каждом шагу, а еще откуда-то доносился заливистый и самую малость фальшивый женский смех.

Не везде номера домов удавалось легко разглядеть, но нужный Шэй увидел сразу, цифры были жирно намалеваны на стене черной краской. Внешне строение больше всего смахивало на дом терпимости — цветочки, кованые виньетки, но для борделя было слишком маленьким, в два этажа и максимум комнат на пять, не больше.

В окнах тоже горел свет, и Шэй, внимательно приглядываясь ко всему, что видел, осторожно шагнул за невысокий кокетливый заборчик. В крошечном палисаднике по летнему времени, должно быть, цвели розы, а теперь, в ноябре, облетевшие кусты выглядели мертвыми, с остатками жухлых листьев на колючих ветках. Из трубы вился дымок, а падающий из окна свет показался мистеру Кормаку каким-то странным, мерцающим.

Как же не хотелось встречаться и общаться с подозрительным графом! Но на другой стороне улицы остановилась крытая повозка, и Шэй со вздохом поднялся на крыльцо и брякнул медным кольцом.

Дверь распахнулась так скоро, как будто хозяин поджидал прямо за порогом. Возможно, так он и было, хотя мистер Кормак внимательно оглядывал окна и не видел там ни тени, ни колыхнувшейся занавески. Но игра велась на территории графа, так что приходилось считаться с тем, что у него могли найтись совершенно неожиданные возможности.