Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 212

— Нет, по-своему я Адамса понимаю, — задумчиво кивнул Шэй. — Это мне Франция опостылела, а ему — очень даже неплохо убраться подальше от войны, проветриться на балах, особнячок какой снять с молодым тамплиером под боком…

— Да, миссис Эбигейл Адамс, полагаю, была бы не в восторге от такого соседства, — пробормотал Хэйтем. — Перестань, мне и без того перед Эдвардом неловко. Сначала ты, потом мои извинения… Честно говоря, до сих пор вспоминать стыдно. А потом я был вынужден просить его сопровождать мистера Адамса во Францию…

— Дипломатия — нелегкая стезя, — фыркнул Шэй. — С какой стороны ни посмотри.

В зале зашумели, и мистер Кормак успел увидеть, как главнокомандующий Вашингтон с жаром пожимает руку новоявленному адмиралу колониального флота. Мистер Кенуэй немедленно заторопился:

— Жди меня здесь, Шэй, я спущусь вниз. Мне нужно успеть поговорить с мистером Биддлом одним из первых, пока он не пообещал кому-нибудь что-нибудь, что будет идти вразрез с моими указаниями.

Шэй честно ждал, наблюдая, как Хэйтем, спустившись, лавирует в толпе и приветствует знакомых. И все-таки даже в ровном оживленном гуле большого зала негромкий звук по левую сторону мистер Кормак расслышал. И вполголоса проговорил, не оборачиваясь:

— Ты обнаружен, ассасин.

— Ну, скрипнуло, — раздалось сбоку сопение. — Но если бы это был не ты, то, поняв, что меня рассекретили, я бы уже бросил шэнбяо.

— Или я бы бросил нож, — хмыкнул Шэй и резко повернулся, а потом, воровато оглядевшись, на миг приобнял сына. И отстранившись, поглядел в глаза: — Что, смотрел на торжество Ордена?

Коннор хмуро насупился:

— На вашем месте я бы этому адмиралу не доверял. Он мне не нравится. И не только потому, что он тамплиер.

— А почему? — Шэй сразу напрягся, как почуявший кровь зверь.

— Потому что… — Коннор запнулся. — Я сталкивался с ним на море. Пару раз. И никогда не видел ближе, чем через подзорную трубу… И мне не очень понятны его действия… Может, он по приказу отца действует, конечно… Но мне крайне не понравилось его поведение и методы. Не спрашивай, Шэй, больше я ничего не скажу.

— А отцу? — на всякий случай уточнил мистер Кормак.

— Ему — тем более, — отрезал Коннор и поглядел грустно. — Правда, я никак не могу сказать. Но зато мне есть чем поделиться… Про Францию и вообще.

— Тогда лучше не здесь, — заметил Шэй. — Вернется Хэйтем — куда-нибудь уйдем. Правда, здесь мы живем на «Морриган», что не очень удобно. А ты?

— А я пришвартовался часа три назад, так что я пока нигде не живу, — фыркнул Коннор. — Но я знаю несколько мест, где можно не опасаться, что подслушают. И даже переночевать.

— Ты пригласишь нас в убежище Братства? — удивленно приподнял бровь Шэй.

— Здесь нет Братства, — покачал головой Коннор. — Или не было, или после тебя нет, а я досюда еще не добрался. Если вообще доберусь — мне и в Нью-Йорке с Бостоном хлопот хватает. Но убежище найдется, только лучше без меня туда не ходите.

— Думаешь, нас там убьют? — позволил себе пошутить Шэй.

Неожиданно Коннор ответил вполне серьезно:

— Нет, я думаю, что вдвоем с отцом это вы легко убьете моих товарищей. Они не любят чужаков и наверняка нападут. А мне не хочется узнать, что вы их убили. Да и зачем бы вам? Это простые ребята, из патриотов и контрабандистов. Пару раз они мне помогали, когда я прибывал на Конгресс, и еще… Но они точно ничего не знают и противостоять вам не смогут.

Шэй даже прикрыл глаза. Воспоминания нахлынули очень ярко. Когда-то он сам, молодой ассасин, находил приют в таких вот местах — и точно знал, чего стоит ожидать.

— Хэйтему не понравится, — предупредил он сына.

— Конечно, не понравится, — улыбнулся Коннор. — Но, согласись, ему полезно иногда.

Мистер Кормак проследил за тем, как Хэйтем церемонно раскланивается с Биддлом, и усмехнулся:

— Главное, ему этого не говори.

— Шэй, как я уже говорил, я не дурак, — Коннор спрятал улыбку и даже выдвинулся навстречу поднимающемуся по лестницу мистеру Кенуэю:

— Магистр Кенуэй?

— А я гадал, где мы тебя встретим, — это были первые слова, обращенные к сыну, потом Хэйтем почти ласково сощурился. — Любовался победой тамплиеров?

Коннор опять смешно засопел и вопросительно поглядел на Шэя:

— Это и есть любовь, да? Почти те же слова!

— Просто мы хорошо тебя знаем, — сразу уловил суть мистер Кенуэй.

— Тогда отвечу — нет, — ехидно откликнулся Коннор. — Мне есть, что с вами обсудить. А поскольку Шэй уже сообщил, что вы не снимали комнат, то я имею честь пригласить вас в убежище. Шэю я уже объяснил, почему там не надо никого убивать.

— Да я пока не собирался, — вздернул подбородок мистер Кенуэй. — А что, придется? Или, раз уж это тайное место Братства, то нам предстоит отправиться туда связанными, с повязками на глазах и в телеге с сеном?

Коннор распахнул глаза и замотал головой:

— Я никого и никогда так не возил. Да это и не убежище ассасинов. Просто место, где не спрашивают, кто ты такой, если ты свой.

Хэйтем с сомнением оглядел сына и вынес вердикт:

— Значит, крайне скверное место.

— Так вы пойдете или нет? — Коннор, кажется, начал терять терпение, поэтому Шэй ответил за двоих:

— Пойдем. И мистер Кенуэй тоже пойдет.

Здание Конгресса покидали с осторожностью — на этом настаивал Хэйтем. Впрочем, Шэй не спорил — еще предстоит выслушать все, что только можно, про «скверное место». Коннор шел первым, и делал это в отвратительной ассасинской манере: двигался рывками, то и дело скрывался, пропадал из виду и вообще выбирал дорогу по самым грязным задворкам города. Вляпавшись в грязь второй раз, Шэй перестал пытаться отереть сапоги о траву и просто шлепал вслед за сыном, отмечая по пути, что не был бы обучен по всем правилам Братства, едва ли бы смог уследить за шустрым ассасином. Пару раз позади раздавались сдавленные ругательства любовника, но мистер Кормак благоразумно не оборачивался.

Июнь выдался дождливым, на приличных улицах было мокро и скользко, а обочина жизни Филадельфии и вовсе тонула в грязи. Путь вел вдоль неказистых бесконечных складов, откуда с шумом разбегались крысы. Около таверны с разбитым окном в луже дремала жирная свинья, похожая на большое полено, а на ее круглом боку, покрытом посеревшей грязевой корочкой, сладко спал какой-то забулдыга. Шэй начал было опасаться, что путь ведет в таверну, но бело-синий ассасинский наряд мелькнул дальше по улице — и мистер Кормак выдохнул.

— Надо было снять что-нибудь приличное, — раздался позади недовольный голос Хэйтема. — Что это за мерзость?

Шэй скосил взгляд назад, под ноги Хэйтему, и велел:

— Обойди, тут кого-то тошнило. Кажется, кашей.

— Зачем я тебя только послушал? — послышалось брезгливое шипение. — Это… Это просто… У меня нет слов.

Фигурка Коннора, наконец, вновь мелькнула впереди и замерла около длинного строения барачного типа, но на вид крепкого — не чета тем ветхим сооружениям, где обычно селились мастеровые и портовые работники, не имеющие своего угла. Табличка рядом с дверью была оборвана (прямоугольник выделялся слишком светлым пятном), а на ее месте висел обрывок объявления: «лучшие комнаты внаем от мадам Пеше». Конец объявления был оторван.

— А кто такая мадам Пеше? — вдруг поинтересовался Хэйтем.

— А черт его знает, — пожал плечами Коннор. — Тут раньше держали пленных британских моряков, а потом они взбунтовались, сломали дверь и разбежались. Патриоты пытались их ловить, а потом плюнули на это дело. И большинство моряков вернулись — идти-то им больше некуда было.

— А потом кто-то ушлый придумал брать за это деньги, — фыркнул Шэй. — Думается мне, этой мадам Пеше никогда не существовало.

— Скорее всего, — кивнул Коннор и постучал.

Дверь приоткрылась на щелочку, и Шэй буквально почувствовал, что его ощупывают взглядом. Наконец створа приоткрылась шире, и оттуда высунулась широкая скуластая физиономия.

— Йа ра? — поинтересовалась рожа.