Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 274

— Раздевайся, — он лукаво блеснул глазами. — Сразу станет не так жарко.

Хэйтем встретился с ним взглядом — и не возразил. Пока любовник неспешно стягивал домашнюю рубаху, Шэй успел разуться и с удовольствием пошевелил пальцами ног. Стоять на прохладном полу было приятно.

Но избавившись от рубахи, дальше Хэйтем раздеваться не спешил, только стянул домашние туфли и остановился едва ли не в середине комнаты. Рубаху он небрежно отбросил на пол, из чего Шэй заключил, что влезать в нее обратно тот не собирается. Что, в общем, понятно: приятнее будет надеть чистую, да и на ужин в чужой дом мистер Кенуэй в домашних портках не пойдет.

Однако Хэйтем медлил, и Шэй позвал:

— Иди ко мне.

Сам он шагнул к кровати, еще не зная, чего именно захочет любовник. Но явно же не по центру комнаты обжиматься?

Мистер Кенуэй приблизился, однако все равно вел себя как-то… нехарактерно, словно хотел что-то сказать, но молчал. Мелькнула даже мысль поинтересоваться, но Шэй ее отверг — когда бы Хэйтем дожидался заботливых вопросов? Проще начать — а там уж скажет, если что не так, так что Шэй засучил рукава в прямом и в переносном смысле и, недолго думая, притиснул возлюбленного к себе. С силой провел ладонью по влажной спине, стиснул ягодицы, почувствовал разом сбившееся дыхание Хэйтема около уха и потянул любовника за туго стянутый хвост, запрокидывая ему голову, чтобы поцеловать.

Губы Хэйтема, горячие и с едва уловимым привкусом соли, напомнили о других поцелуях — в Вест-Индии, на Карибских островах, и Шэй немного сбавил обороты, ощутив прилив нежности. Однако это, кажется, не понравилось любовнику — тот крепко обхватил за плечо, и мистер Кормак вновь приложил силу. Член уже стоял, к щекам прилила кровь. Шэй почувствовал, что воздуха не хватает, и резко отстранился, с удовлетворением наблюдая, как Хэйтем кончиком языка обводит влажные губы.

Стоило бы переместиться на кровать, и Шэй потянул любовника за руку. Увидел, как взгляд Хэйтема устремляется вниз, и самодовольно усмехнулся было, но вдруг отметил, что смотрит мистер Кенуэй вовсе не туда, куда…

Шэй даже приостановился на миг. Он и раньше замечал слишком пристальное внимание Хэйтема к новоприобретенному рисунку на коже, но раньше мистер Кенуэй себе таких откровенно-заинтересованных взглядов не позволял. Чаще просто приглядывал — напоминал о необходимости беречь пострадавший участок, чтобы не занести заражения или еще какой-нибудь дряни. Но сейчас, когда сошли и кровавая корка, и мучительно отслаивающиеся верхние слои кожи, Хэйтем глядел… почти зачарованно.

Шэй усмехнулся. Его действительно никогда не тянуло разрисовать тело, как делали иные моряки. На некоторых просто места живого не было от самых разнообразных рисунков — начиная от карт сокровищ и заканчивая голыми женщинами. Но капитан Кормак прекрасно запомнил заминку любовника, когда речь зашла об этом, и, кажется, не ошибся.

Только в тот раз Хэйтем сказал, что ему все равно, так что оставался единственный способ проверить. Шэй без предупреждения с силой любовника развернул, заставляя склониться над кроватью, а на закономерное удивление и даже возмущение перехватил его за плечо и шею правой рукой — той самой, на которой красовался чернильный рисунок. Сразу почувствовал, как сопротивление слабеет, и окончательно обнаглел, прижимаясь к заднице мистера Кенуэя твердой плотью — увы, пока скрытой штанами.

Почувствовал, как по руке скользят раскрытые влажные губы — и окончательно уверился, что не зря мучился. Все равно ему, как же…

Шэй притиснул сильнее, и сразу ощутил, что любовник выгибается под ним, притирается плотнее, нетерпеливо поводит бедрами. Шэй на ощупь провел свободной рукой по подрагивающей груди, спустился к поясу и потянул за шнурок, надеясь, что развязывает узел на штанах, а не затягивает его туже. В какой-то момент ему показалось, что все-таки затягивает — кончик шнурка застрял, но стоило с досадой рвануть — и узел распустился, а ткань разошлась. Хэйтем дернулся было, но Шэй крепче перехватил его за плечо и не слишком ловко попытался избавить от штанов.

Получалось не очень. Легкая тонкая материя с трудом скользила по влажной от пота коже, и мистер Кормак чувствовал, что сам уже взмок. А ведь еще ничего не сделал!

Наконец дело застопорилось окончательно — ткань зацепилась за естественное препятствие, и избавить любовника от штанов, не причинив ему ненароком боли, Шэй одной рукой не мог. Пока он сопел, пытаясь найти выход из положения, Хэйтем порывистым движением помог — и, слава Отцу Понимания, портки все-таки съехали на бедра.

Обычно Шэй пытался проявить деликатность. В том смысле, что не старался не демонстрировать возлюбленному, так скажем, технических деталей. Ну, как на море: пассажир должен любоваться видами с палубы, а не вникать, почему грот перекосило. Но сейчас что-то подсказывало, что Хэйтем вряд ли обратит внимание на детали, а потому мистер Кормак просто плюнул на ладонь и довольно грубо размазал слюну по нежной коже. Для этого хватку пришлось ослабить, мистер Кенуэй прогнулся сильнее, и Шэй даже видел, как остро обозначились сведенные лопатки на его спине. Скользило неплохо, да и с прошлого раза прошло не так много времени, так что мистер Кормак счел, что этого хватит. Раз на раз не приходится, сейчас явно не до долгих прелюдий.

Шэй не знал, каким местом он сейчас думал, но с губ невольно сорвалось:

— Ноги раздвинь.

Голос прозвучал хрипло, но не успел Шэй осознать, что только что ляпнул, как услышал тяжелый вздох и мучительный стон. По жилам словно кипятком плеснуло — добиться от Хэйтема стонов до обычно было непросто. Точнее, почти невозможно.

Хэйтем тяжело оперся на кровать, но приказ выполнил. Смятая ткань штанов упала к щиколоткам, любовник переступил через нее и, абсолютно обнаженный, склонился ниже, даже не возмутившись тем, что Шэй не потрудился и рубаху снять.

Шэй второпях расстегнулся и едва не застонал сам — только сейчас осознал, насколько же раньше давило! Воевать со вторыми штанами у него не было ни желания, ни сил, ни терпения, а потому он второй раз плюнул на руку, наскоро провел ладонью по члену — и навалился на любовника сверху, зажимая у кровати.

Головка влажно проскользила по раскрытой ложбинке, и Шэй с тяжелым выдохом надавил, раздвигая податливые мышцы собой. Хэйтем глухо охнул, простонал громче, но не попытался приостановить. Напротив, опустил голову, явно ожидая. Заставлять себя ждать Шэй не привык, а потому двинул бедрами, стараясь двигаться плавно, а не рывками.

Хэйтем принимал его без возражений, только сминал в пальцах покрывало и тяжело дышал. Шэй опустился ниже и был вынужден опереться на постель рядом, чтобы удержать равновесие, а не рухнуть всей тяжестью. Возлюбленный мельком обернулся, снова зацепился взглядом за выколотые на коже линии и прикусил губу. Ему явно было не слишком удобно, и Шэй великодушно помог — намотал хвост на кисть свободной руки и придержал голову так, чтобы рисунок был у него перед глазами.

Хэйтем шумно перевел дыхание, невесть зачем попытался вывернуться… Может, хвост неудобно лежал?.. Шэй перехватил его поудобнее и вошел плотно и до конца. Хэйтем облизнул губы и дернулся, но капитан Кормак держал крепко, и мистер Кенуэй мучительно застонал. Пожалуй, слишком громко — окно открыто… Но это сейчас Шэя волновало мало.

Шэй медленно качнул бедрами, запрокинул голову и резко вошел снова. И снова, и еще раз — и больше уже не останавливался. Наслаждался всем: и тем, как Хэйтем зажимает его в себе — вряд ли осознанно; и тем, как он стонет; и тем, как смотрит временами — мутно и лихорадочно.

По хребту сползла щекотная капля, Шэй стискивал зубы, двигаясь уже размашисто и сильно. Яйца тяжело шлепали о кожу, пахло жарким летом, табаком и потом, но Шэй уже всего этого не замечал. Он даже не вспомнил о том, что Хэйтема стоит хотя бы предупредить. Чувствовал, как перед глазами помутилось, тяжело придавил любовника собой и двигался рывками, пока тело не скрутило знакомой судорогой удовольствия. Хэйтем дернулся навстречу, вцепился пальцами в покрывало так, что ткань затрещала, и наконец уткнулся лбом в скрещенные руки.