Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 323

— Мистер Кенуэй, — Энни пришла сама, не доверила кому-то из горничных. — Меньше пяти минут назад Руджеро, к сожалению, спугнул кого-то, кто пытался проникнуть на территорию поместья. Сбежалась охрана, но — по его словам — скорее, стоит ждать мастера Коннора. Руджеро узнал его чудные одежки. Подать ли чаю?

— Подайте, — кивнул Хэйтем, а глянув на часы, показывавшие половину восьмого вечера, добавил. — И будьте готовы накрыть ужин на троих.

Экономка, не говоря ни слова, поклонилась и ушла, а Хэйтем повернулся к Шэю:

— Я был прав. Что-то затевается.

Шэй вздохнул. Коннору сейчас, конечно, достанется. Хотя бы за то, что действовал грубо и был неосторожен.

Мистер Кенуэй спустился на первый этаж, распахнул настежь окна гостиной и столовой и насмешливо бросил:

— Ловушки расставлены, ждем.

— Как минимум нужно дождаться, пока охрана успокоится, — мистер Кормак выглянул в окно и презрительно поглядел на бестолково таскающихся по саду охранничков. — Хэйтем, на кой нам вообще нужны эти неумехи? Одни расходы от них.

Но мистер Кенуэй неожиданно остался серьезен:

— Примерно так и рассуждал в свое время мой отец. Он почти не держал охраны, полагаясь на бдительность псов и свои умения. И много позже, когда я перечитывал собственный дневник, я думал, что если бы охраны было больше, то это дало бы отцу время и преимущества. Серьезным противникам эти неумехи не могут противопоставить ничего, ты прав. Кроме жизни, которые могут спасти жизнь другим.

Шэй принял упрек. У него никогда не было своего дома, который нужно было бы защищать. Когда отец был жив, семья Кормак никому была не нужна — накоплений не было, дорогих вещей тоже. Позже домом Шэя стало поместье Дэвенпорт, но там охраной распоряжался Ахиллес. Позже была «Морриган», которая, конечно, была ему домом, но все же… А когда Шэй получил возможность осесть там, где хочется, у него не было необходимости налаживать быт — Хэйтем сделал это давно и на совесть. И, конечно, он куда больше знал о том, как и зачем охранять родной дом.

Охранники потихоньку успокаивались и занимали свои посты, а в кустах под окнами раздался с трудом уловимый звук. Шэй услышал только потому, что ждал, и позвал:

— Залезай.

Шуршание послышалось громче, и Шэй подал руку сыну, чтобы тот побыстрей перевалился через подоконник.

— А откуда вы знали, что я здесь? — полюбопытствовал Коннор, скидывая капюшон.

Хэйтему этого хватило.

— Откуда? — он сощурился. — Оттуда, что вы, мистер Кенуэй, работаете небрежно. Вы позволили себя увидеть, более того — узнать! Взбаламутили охрану, позволили противнику подготовиться к вашему визиту. А потом пришли в заранее заготовленный капкан. Неужели мистер Дэвенпорт, ваш наставник из Братства, учил вас действовать именно так?

— Если бы я шел к противнику, все было бы совсем иначе, — парировал Коннор. — К тому же, вы оба тоже были моими наставниками. Шэй, это просто нечестно.

Шэй открыл было рот, чтобы защитить сына, но тут пришла Энни с подносом и охнула:

— А вы уже тут, мастер Коннор! Прошу вас, господа. Если хотите, я к утру яблочный пирог заведу, уже свежие созревают.

— Боюсь, не пригодится, мисс Энни, — как-то даже грустно откликнулся Коннор. — Но спасибо. Не говорите, пожалуйста, что видели меня.

— Как скажете, — экономка пожала плечами. — Каждый раз, как вы появляетесь, вокруг что-то таинственное происходит. Тайна — так тайна, вы, главное, кушайте.

Мистер Кенуэй захлопнул окно и запер за Энни дверь. К былой теме он больше не возвращался, спросил куда серьезнее:

— С чем пожаловал, Коннор? Верно, не затем, чтобы проведать отца? Садись, не стой.

Шэй уселся за стол последним и сразу заметил, что Коннор, хоть и взялся за чашку, почти не пьет. И не ест.

— Я пришел предупредить, — глухо и четко проговорил Коннор, не глядя в глаза. — Если у вас есть возможность, из Нью-Йорка лучше уехать. Срочно.

— Вот как? — мистер Кенуэй приподнял бровь и откинулся на стуле.

Шэй машинально потянул из кармана трубку. Разговор предстоит долгий — Хэйтем не отпустит сына, пока не выяснит все, что сочтет нужным. И уж точно неприятный — ни о чем хорошем таким тоном не сообщают.

— Завтра будет поздно, — добавил Коннор. — Завтра, наоборот, будет лучше оставаться здесь.

— А вот с этого места поподробнее, — Хэйтем сцепил пальцы и бросил возлюбленному: — Курить в закрытом помещении — замечательная идея.

— Да пусть курит, — теперь уже Коннор заступился за Шэя. А потом вздохнул и опустил плечи. — Нынешней ночью планируется операция в ставке на Паулус-Хук.

— И что? — мистер Кенуэй остро поглядел на сына. — Что такого в этой операции? Чем она отличается от остальных? Что, в конце концов, угрожает тем, кто останется в городе? И почему это «что-то» грозит только до завтра, а завтра — уже нет?

— Хорошо, я расскажу, — сдался Коннор и так же, как отец, зеркально откинулся на спинку стула. — Исключительно ради вашей безопасности.

Шэй набил трубку, чиркнул спичкой и прикурил, стараясь, чтобы дым шел не в сторону Хэйтема. Напрасно. В таких случаях, вне зависимости от ветра почему-то действовало правило, что с подветренной стороны обязательно будет тот, кому неприятен дым. Однако Хэйтем даже не сделал замечания, настолько внимательно приготовился слушать.

— Вашингтон давно планировал что-нибудь сделать, — нехотя проговорил Коннор. — Его популярность в народе падает в обратной пропорции его действиям. Я не знаю, почему его планы не принимались. Возможно, они были не слишком… удачными. Но после того, как ему удалось избежать ловушки на Верпланке, он исполнился уверенности. Ну и немалую долю в его решении заняло то, что генерал Клинтон занял еще несколько удобных позиций. Было решено атаковать Паулус-Хук.

Хэйтем все-таки не выдержал:

— Почему именно его?! Мне доставили сведения из Конгресса, и я сразу подумал, что это твоих рук дело.

— Это не совсем так, — помотал головой Коннор. — Паулус-Хук действительно был в докладах, но там было только количество бойцов и вооружения. Вашингтон выбрал этот пост, потому что при успешном захвате этим можно здорово утереть нос Клинтону. Но… Чуть позже, отец. Я управляю добычей информации, и в моих силах было не допустить того, чтобы некоторые сведения достигли ушей Вашингтона, но на его решения я повлиять не могу. И когда я понял, что он туда собрался абсолютно всерьез, что он не отступится от своего… Нам пришлось действовать быстро, а потому… не очень аккуратно. Вот как сегодня я действовал в саду. Я достал информацию обо всем чем только можно, чтобы избежать потерь среди колониальной армии, но все равно сомневался в возможности выполнить план с той легкостью, на которую рассчитывает Вашингтон. И я понял, что мне придется вмешаться. Вашингтон планирует провернуть ночную операцию: незаметно наступить, быстро провести захват людей и припасов — и отступить. Я не знаю, насколько подготовлена армия, ведь это непросто. Так что… Действовать во мраке — мой… Почти долг.

Шэй случал всю эту довольно сбивчивую речь и молча курил. Действия сына выглядели логичными, но все это не объясняло необходимости срочно бежать.

— Хорошо, пусть так, — проговорил он сосредоточенно и пыхнул дымом. — Поможешь. А дальше что?

Коннор досадливо поморщился, но в глаза не глядел, только выпалил сердито:

— У меня был план лагеря и еще всякие интересные штуки, но когда я попробовал наметить стратегию своих действий, то понял одну вещь: Клинтон не может не сложить два и два. У Вашингтона слишком много сведений, которые он узнать никак не мог. Особенно за десять дней. Если операция пройдет неудачно, колониальная армия потеряет солдат. Если удачно, то Клинтон догадается, что его кто-то сдал. Кто-то из Нью-Йорка — ведь Паулус-Хук совсем рядом, а еще в городе хватает людей, которые даже не скрывают того, что они сочувствуют… не лоялистам. И ты, отец, в их числе. Ты общаешься с колонистами, а Шэй…

Мистер Кормак заметил: