Княжеская школа магии (СИ) - Малиновский Дмитрий. Страница 42

— Отравой! — эмоционально подсказал Кот.

— Во-во, — посмеялся Санёк. — Так что расслабься. Нам нужен директор, а не ты. Мы хотим ему начистить личико.

Ну, как вы уже поняли, Пушкина снова понесло. Парень раскрыл наш план действий ещё до того, как мы перешли к его активной фазе. Хотя для многих «поговорить с Клубком» — это уже активная фаза, большое достижение…

— Вы с ума все посходили?! — нервно взялся за голову Кот. — Какой директор в десять утра?! Зачем он вам?! Идите в школу! Учитесь! Оставьте эту затею до своего совершеннолетия хотя бы! А лучше вообще не трогайте Владимира Владимировича!

— Так мы тронем не только его, но и Дмитрия Анатольевича, — подкинул Санёк масла в огонь.

— Хиро! Да твою… м… молока… мне нужно срочно выпить молочка. — И Кот нырнул в свой «дубовый телепорт».

— Так, парни, сваливаем ко мне домой, пока этот шерстяной не вернулся с новой порцией криков, — предложил я.

Мелкие поддержали. Кроме того, мы получили то, что хотели: волшебный клубок был у нас.

Уже через двадцать минут мы сидели на моём обновлённом диване и пили кофеёк с зефирками.

Да, зефира было полно. Леший не скупился, когда «брал в долг» у магазина.

Я бросил шерстяного кругляша на пол.

— Итак, Клубок, скажи нам, знаешь ли ты слабые места Владимира Владимировича и можешь ли показать дорогу к ним?

— Увы, Димон, такую информацию не могу выдать, — сразу же разочаровал меня волшебный проводник. — Каким бы ни был директор княжеской школы магии, мне нельзя раскрывать такие вещи.

— Но директор ведь взаимодействовал с тобой, верно?

— Да.

— Значит, ты о нём знаешь всё, так?

— Благодарю, что ты такого высокого мнения обо мне, но рассказывать я не буду то, что ты хочешь узнать. Задай вопрос иначе. Возможно, я чем-то смогу помочь. Но сперва ты должен понять, что плохим его считаешь ты и твои ученики. Для многих этот человек не такой уж и плохой. А для некоторых и вовсе ангел, помощник…

— Я понял, понял. И что мне делать?

— Думаю, надо подумать, — прервал меня Жук. Он посмотрел на Клубок и сказал: — Владимир Владимирович — это очень плохой человек. Не для нас. Для всех. Да, ты думаешь, что это не так, и я даже не буду тебя исправлять, Клубок. Но подумай вот о чём: если будет плохо нам, то плохо будет и Скотту. Ну а если будет плохо тому, у кого ты постоянно живёшь, то будет плохо и тебе. Ты вроде не тупой малый, поэтому сам сообразишь, как тебе лучше поступить. Иногда необходимо нарушить правило, чтобы самому не оказаться в яме.

— Какими бы ни были красивыми твои слова, Жуков, я не могу ничем помочь.

— Ты что, знаешь, как меня зовут?!

— Если ты не был моим хозяином и не держал меня, то это ещё не значит, что я вообще ничего о тебе не знаю. Но если бы ты был моим хозяином хотя бы раз, то я бы знал о тебе гораздо больше, чем сейчас.

— Кто-нибудь понял, что он сказал? — подключился я.

— Я всё понял, — поднял Толстый руку. — Нормально говорит. Я бы сказал примерно так же. Но вы бы снова начали говорить, что я какой-то лох.

— Ой, никто никогда не говорил, что ты лох! — встрял Пушкин.

— Да-да-да, так я и поверю… особенно тебе, Саня. Ты прекрасно знаешь, что я говорю так же, как говорил только что Клубок.

— Ну это мы и так знали, — по-дружески пихнул Санёк пузанчика в плечо.

— Попробуй задать правильный вопрос, — перебил нас всех шерстяной кругляш, обратившись к Жукову. — Я ведь тоже жду, когда мне зададут вопрос с подвохом. И с радостью на него отвечу, если он «почти» не будет нарушать мои правила, о которых я вам не расскажу так сразу. Лишь намекну, когда это нужно будет сделать.

— Как, например, сейчас? — спросил Пушкин.

— Точно, — подмигнул Клубок.

Жук снова задумался. Парнишка настолько увлёкся мыслями «как раскрутить волшебного кругляша», что подавился кофе.

— Осторожно, — нагнулся я в сторону Жука. Но потом перевёл всё в шутку, будто беспокоился не за мелкого: — Мой диван не вымазал?

Детишки посмеялись.

Жук откашлялся и сказал:

— Я придумал. Мы будем выступать в роли помощников.

— Поясни, — не совсем въехал я.

Если честно, то я редко во что-то въезжал моментально. Разве что только в гараж мужа моей физички, и то только на машине. Своими мозгами я въезжал крайне редко. Мне нужно было намекать по несколько раз.

Надеюсь, в этом мире я не настолько был хреновым.

Ну ладно, в этом мире я тупил, но не так сильно, как в своём. Хотя по части своих личных проблем, когда нужно было решать что-то самостоятельно, я вообще не тупил. Вот такой вот я запутанный «профессионал».

Тем временем Жук придумал для Клубка, мол, хочет помочь директору встретить Дмитрия Анатольевича. Но для этого необходимо знать, во-первых, приедет ли он сегодня, и если да, то во сколько? Во-вторых, с чем ему нужно помочь?

— Может, там есть что-то такое, чему мы могли бы «посодействовать»? — завершил свои вопросики мелкий полководец.

— Дмитрий Анатольевич приезжает в полдень, — ответил Клубок, чем нас сильно обрадовал. — Он хочет, чтобы на Петровке царил порядок и все его слушались. Шумихи быть не должно.

— Значит, нужно устроить шумиху. Закатить пьянку. Детскую. С тархуном вместо водки и вина, — сразу же перебил Пушкин. Он о чём-то задумался, сам же посмеялся, и сказал: — Это я могу устроить. Да хоть прямо перед школой.

— Дмитрий Анатольевич остановится у себя. — Клубок посмотрел на меня и добавил: — Это как раз тот дворец, в котором спал директор этой ночкой. То есть это как бы считается дворец Дмитрия Анатольевича, но живёт в нём директор.

— А Дмитрий Анатольевич любит, когда по всему его дворцу развешаны картины с рожами Владимира Владимировича? — поинтересовался Щелкунчик.

Тут и я смекнул, к чему мелкий клонит. Молодец.

Клубок улыбнулся так, будто не мог ответить на данный вопрос. Но самое интересное, что он ответил. Хрен поймёшь логику этих волшебных дельцов.

Клубок сказал, что Дмитрий Анатольевич не любит, когда в его доме, дворце… не так важно, вообще висят чьи бы то ни было картины. Тем более с лицами, которые не принадлежали бы самому́ Дмитрию или его семье… если она у него есть, конечно.

То есть, как видите, расколоть волшебного кругляша было легко, нужно только знать, где «колоть».

— Скажу больше, Дмитрий Анатольевич запрещает такого рода самодеятельность, — добавил Клубок, как бы намекая, что можете действовать именно в э́том направлении.

— А ты можешь сказать, картины всё ещё висят? — поинтересовался я.

— Не могу, — улыбнулся Клубок. — Сами проверьте.

— Кто на данный момент считается твоим хозяином? — спросил Жук.

— Димон, — ответил Клубок.

— То есть только Димон может просить, чтобы ты указал дорогу?

— Да.

— Не «указал», а «показал», — исправил Пушкин. — Клубок физически не может указать, потому что указывают в основном пальцем. Но нам это и не нужно. Он нам дорогу не указывает, а показывает, ибо идёт вместе с нами до самого конца.

— Иди ты на…

— Так-так, ребятули! — повысил я голос. — Тихо. Пушка, угомонись. А ты, Жук, продолжай.

— Скажи Клубку, чтобы показал, где находятся картины. Хотя нет, он же не покажет. Ты же не покажешь? — уточнил Жук у волшебного клубка.

— Если так, как ты́ хочешь, чтобы Димон спросил, то не покажу. Но если по-другому спросить, то…

Жук снова задумался.

— Димон, скажи так: «Мы бы хотели помочь убрать эти картины, если они висят. Тогда Дмитрий Анатольевич будет рад, а директор не будет наказан. Всё делаем на благо всех. Не считаем… уже́ не считаем Владимира Владимировича каким-то уродом. Даже больше, хотим, чтобы директор был счастлив, и не попался с картинами на глаза Дмитрию Анатольевичу. Но для этого нам нужна помощь профессионала вроде тебя, Клубок.»

Я повторил слова Жука, на что шерстяной кругляш ответил:

— Картины убраны. В вашей помощи директор не нуждается.

— Отлично, — обрадовался Пушкин. — Теперь мы знаем, что картин уже нет. Конечно, это новость не совсем приятная, но мы хотя бы знаем, что́ нам нужно делать дальше.