Невероятно прекрасна (ЛП) - Блейк Дебора. Страница 26

Бека наклонила голову, пряча ответную улыбку за каскадом золотых волос.

— Спасибо, Кеш. Я польщена. — Она протянула ему контейнер, чтобы он тоже мог взять кусочек.

— О, нет, дорогая Баба, — мягко ответил тот, словно шепот прибоя, что скрывался под самой спокойной поверхностью. — Я принес это тебе и даже не подумаю, лишать тебя хотя бы одного драгоценного кусочка. — Наклонившись вперед, Кеш тонкими пальцами с едва заметными перепонками вытащил из контейнера маленький ломтик рыбы. — Я настаиваю, чтобы ты съела все, до последнего кусочка, — сказал он, нежно вложив угощение в рот девушки. — Обещаю, это лакомство изменит твою жизнь.

* * *

Бека тщательно закрыла последнюю сумку для образцов и поместила ее в водонепроницаемый мешок рядом с другими такими же в носовой части лодки. Когда девушка повернулась, чтобы снова начать работать, она остановилась на минуту, бросив взгляд через маленькое суденышко на своего компаньона. Маркус был таким огромным, что, казалось, занимал большую часть крошечном пространства лодки. Не то, чтобы у него была хоть одна лишняя унция жира, но со своим ростом, широкими плечами и массивной грудной клеткой, не говоря уже обо всей этой горе мышц, он захватил слишком много места. А сила его харизмы лишь усиливала впечатление.

Но при этом Маркус был удивительно грациозным. Она уже видела, как он передвигался по «Хитрому змею», тщательно организуя работу команды, но под водой наблюдать за ним было настоящим откровением. Хотя Маркус сказал ей, что не нырял с тех пор, как ушел из дома в восемнадцать лет, стало ясно, что он ничего не забыл. Ее новый компаньон нырял с ней первых два раза, так что Баба смогла показать ему пораженные участки гигантских бурых водорослей и другие свидетельства отравления этой области, и у Маркуса не было никаких проблем, когда они доплывали до самого дна морских глубин, хотя даже для Бабы Яги это было очень глубоко.

Сейчас они оба сидели, отдыхая после проделанной работы. Бека спустила свой водолазный костюм до талии, демонстрируя слитный малиновый купальник, а Маркус щеголял в крошечных спортивных плавках, которые обтягивали его мускулистые ягодицы и сидели так низко, что Баба не могла дождаться, когда же «Змей» вернется из плавания и по дороге домой заберет их. Она взглянула на него из-под опущенных ресниц и удивилась, заметив, что он также наблюдает за ней. Они оба рассмеялись, слегка смутившись.

— Спасибо за твою помощь сегодня, — сказала Бека, осторожно переместившись, чтобы сесть напротив него. — Теперь у меня достаточно новых образцов, чтобы начать еще одно исследование, которое я хочу сделать сама. Однако, мне хотелось бы вернуться сюда завтра, если ты не против.

Маркус нахмурился, на этот раз его мрачное выражение лица не было направлено на нее.

— Я не могу поверить тому, что происходит под водой. На глубине дела обстоят намного хуже, чем на поверхности. Это говорит о чем-то вроде разлива нефти или химического заражения по халатности какого-то судна. — Он покачал головой, от чего ему на глаза упала волнистая прядь волос, что Бека посчитала до смешного милым. — И я рад помочь, особенно, если ответы приведут нас к причинам, объясняющим, почему пропала вся рыба.

Под тяжестью вины Бека вздрогнула. Она все еще пыталась разобраться с признанием Кеша прошлой ночью. Ей очень нравился принц Шелки, и она знала, что он делает все возможное, чтобы защитить свой народ от того, что он по праву считал человеческой угрозой, но Баба не могла позволить ему нарочно нарушать естественный природный баланс, как он это делал. Волнение от того, что она пыталась понять и угодить обоим мирам, заставило ее метаться большую часть ночи. Даже сейчас ее желудок сжимался от беспокойства, и она отрицательно покачала головой в ответ на предложенное Маркусом яблоко. Бека надеялась, что Кеш послушает ее и отправит рыбу туда, где она и должна быть, и ей не придется выбирать между ее новым другом и ее обязанностями Бабы.

— Я знаю, ты беспокоишься, что твой отец не ловит достаточно рыбы, — сказала она сочувственно. — Должно быть, трудно наблюдать, как он борется за то, чтобы удержать лодку на плаву, когда сам болен.

Маркус пожал плечами.

— Мой отец — крепкий старый засранец; он будет в порядке. Меня больше волнуют другие, которые зависят от рыбной ловли, обеспечивающей их семьи питанием и крышей над головой.

На мгновение его лицо приобрело отсутствующее выражение, словно Маркус перенесся в давно забытые дни, пересматривая путь, который он выбрал, когда был молодым и более невинным.

— Моя мама оставила нас, когда мне было семь, а моему брату пять, — признался Маркус. — Мой отец вряд ли бы победил в номинации «Отец года»; он плохо справлялся с ролью и матери, и отца. Многие рыболовецкие семьи поддержали нас; женщины следили, чтобы у нас была чистая одежда для школы, а не куча изношенных, перештопанных лохмотьев, и чтобы время от времени в холодильнике была настоящая еда, а не только замороженные обеды или огромные кастрюли тушеной рыбы. В любом случае, это хорошие люди, большинство из которых присматривали за нами, пока мы росли. Если у меня будет возможность отплатить им добром, я сделаю это. Я не планирую задерживаться дольше, чем это необходимо моему отцу, но пока я здесь, помогу, чем смогу. — Маркус словно вынырнул из своих старых воспоминаний, заталкивая их глубже, чем холодные темные воды, в которые они только что погружались, и одаривая Беку одной из своих редких, ослепительных улыбок. — Кроме того, кто-то должен следить за тобой; иначе кто знает, в какую беду ты попадешь.

Бека улыбнулась в ответ, мысленно пообещав вернуть им эту рыбу, даже если ей придется выкрасть шкуру Кеша и удерживать ее в качестве выкупа, как в старых сказках.

— Кто, я? — невинно спросила она. — Когда это я попадала в беду?

Они оба рассмеялись, что было непривычно для них, и при этом Маркус внезапно стал казаться моложе и менее ершистым. У Беки возникла идея. Он так тяжело работал на лодке своего отца, и, казалось, никогда не делал ничего для собственного удовольствия. Может быть, она могла бы отплатить ему за помощь, заставив расслабиться и хорошо провести время. Хотя, Бека вполне ожидала, что на предложение отдохнуть в ее компании, Маркус, мягко говоря, ответит отказом, если не сказать большее.

Она немного наклонилась вперед, чтобы спрятать едва заметную улыбку, когда застала его смотрящим на ее купальник. По крайней мере, Бека знала, что он обращает внимание на ее прелести. Как ни странно, это знание придало ей смелости сделать свое предложение.

— Ты впечатляющий аквалангист, — сказала она. — Ты, должно быть, провел много времени в воде, когда был моложе.

Он кивнул.

— Этого трудно избежать, когда растешь в заливе.

— Ты раньше занимался серфингом? — спросила Бека. — Потому что у меня есть дополнительная доска, и я тут подумала, что, может быть, могла бы поблагодарить тебя за помощь, взяв как-нибудь утром покататься на волнах.

Выражение его лица стало каменным, и их временное перемирие, казалось, выскальзывает из ее рук, словно рыба. Прошлое поглотило Маркуса, наполнив тенями его глаза.

— Я занимался серфингом, когда был моложе, — сказал он ровным голосом. — И был хорош в этом. Конечно, не великий серфингист. Уже тогда я был достаточно крупным, но не достаточно гибким, и лучше всего мне удавалось просто двигаться по воде. Мой брат Кайл, вот он был по-настоящему великолепен. — Маркус покачал головой. — Ты бы видела его, Кайл катался на волнах, словно был их частью, словно доска была продолжением его тела. Клянусь, иногда казалось, что вода танцует с ним. В этот момент все его существо излучало полнейшее наслаждение. Даже другие серферы останавливались, чтобы поглазеть на него или прекращали свои состязания, пытаясь подражать ему. На это действительно стоило посмотреть.

— Должно быть, так и было, — мягко сказала Бек. — Чико рассказал мне, что он умер. Мне жаль.

Маркус поморщился.

— Это было давно. Но нет, я не занимаюсь серфингом с тех пор, как Кайл был убит. После того, как он утонул, вода перестала быть для меня такой уж дружелюбной. Черт, я практически пересек полмира, чтобы работать в пустыне и избавиться от всего этого. — Маркус оглянулся на океан, на волнах которого покачивалась их шлюпка, словно не мог понять, как он сюда попал.