О чём молчат ведьмы (СИ) - Ульская Сигита. Страница 37

Они почти вышли на улицу, как вдруг открылась дверь и навстречу им шагнул доктор Петер.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, Стася видела, что Петер всё понял. Он уже сделал шаг в сторону, позвать медсестру, но девушка умоляюще помотала головой. Из комнаты, предназначенной для врачей, кто-то вышел, и доктор Петер судорожно схватил обеих беглянок и втолкнул в ближайшую палату. Она оказалась пустой.

— Вы что творите? — нервно зашептал он Стасе, прислушиваясь к шагам в коридоре.

— Я прошу вас! Разрешите нам уйти! Разве вы не видите, что ей здесь плохо? — так же шёпотом стала объяснять ему она и заплакала в отчаянии.

— Вот только рыдать не надо. Вы совершаете преступление. А вы, пани Ксения, понимаете что делаете? — строго говорил врач.

— Отпустите вы меня, — устало произнесла Ксения, осев на ближайшую кровать. — Разве можно лечить против желания?

— Но с болезнью надо бороться. До конца, — тихо возразил Петер, — это битва, которую мы не выбираем. И всё же мы должны биться. До победы.

— Эта битва давно проиграна, — махнула рукой Ксения, — и вы прекрасно об этом знаете. Чего тут лукавить? Так зачем издеваться над тем, что осталось от меня, заставляя бороться в войне, в которой я не желаю участвовать? Я просто хочу уйти. Туда, где мне хорошо. А вы заставляете меня умирать там, где мне плохо. Вот и вся мораль…

Петер с минуту молча смотрел на них, принимая решение, потом сказал:

— Это ужасно, то, что я сейчас делаю, но… Уходите. Только уходите через чёрный ход, он находится в том же крыле, где кафетерий. В главной аллее сейчас много врачей, и вас обязательно увидят. Сюда идёт комиссия. А ещё, — он достал из кармашка блокнот, что-то написал, вырвал листок и протянул Стасе, — вот рецепт на сильнодействующее лекарство. Оно сможет заглушить боль. Когда она появится. Прошу только об одном — я вас не видел. Иначе мне грозит увольнение.

— Да-да, — закивала Стася, — спасибо вам, доктор Петер!

Она подошла, от души крепко обняла его и поцеловала в щёку. Петер, покраснев, шмыгнул носом. В тот момент он был похож не на солидного врача, а на растерянного вихрастого мальчишку.

— Идите сейчас, иначе потом будет поздно, — пытаясь придать голосу строгость, сказал он.

Уже через полчаса Стася, Ксения и Станислав неслись по ухабистой дороге за городом. С каждой минутой Ксения оживала всё больше. Она открыла окно и высунула в него руку, ловя ветер. Её седые волосы на висках развевались. На лице появилась спокойная улыбка.

Это было удивительно, но, когда они подъехали к маяку, из машины Старая Ксения вышла сама, причём достаточно резво. Она развела руки, будто с наслаждением обнимая маяк, небо, заросли пустоши. И глухо счастливо засмеялась.

Стас и Стася удивлённо переглянулись. Полдороги они обсуждали, как будут спускать бабушку вниз по лестнице, крутой и длинной. Но Ксения весьма ловко, пусть и медленно, спустилась сама. А когда показался дом, она скинула ботинки и пошла к нему босиком. Войдя в калитку, прошлась по огороду, заглянула на задний двор, обошла дом кругом и поднялась на крыльцо. Она притронулась, погладила и потрогала всё, чего могла коснуться. На крыльце села в кресло-качалку, её глаза задорно блестели. Она сказала:

— Ребята, давайте попьём чаю. Стася, принеси мне мою волшебную кружечку и ликёр. Мне кажется, сейчас это мне поможет восстановиться.

Они успели от души почаёвничать и наговориться до того, как начались звонки Агнии. Она трезвонила и в истерике орала в трубку. Сначала на Стасю, которая просто молчала в ответ. Потом на Ксению. Но та, перебив её, сказала:

— Прими как данность: я хочу умереть здесь. Если ты будешь на меня давить, то я вообще с тобой не стану разговаривать. И отпишу всё, что от меня останется, добрым людям. Кстати, хочу напомнить тебе, Агния, что дом, в котором ты живёшь, по документам тоже мой…

Это были магические слова. Агния сразу перестала голосить. Но спросила, может ли она приехать в выходные, чтобы навестить их.

— Конечно, дорогая, — сказала Ксения, — мы подготовим для тебя гостевую комнату.

Положив на стол телефон, Старая Ксения сказала Стасе:

— С этого момента я хочу жить как прежде. Ты станешь учиться у Лесных ведьм, Стас будет приходить к нам в гости. Я буду заниматься домашними делами. Такая жизнь мне по душе. Ты обещаешь мне, что мы будем жить именно так?

Стася кивнула.

— Ну вот и отлично, — Ксения встала и пошла в дом.

А Стася отправилась проводить Станислава. У самой лестницы он её обнял и поцеловал.

— Как хорошо, что ты опять рядом! — сказал он. — Я приеду вечером, и мы погуляем по берегу.

Стася забежала в дом. Она нашла бабушку в её спальне. Та блаженно улыбалась, сидя на кровати и гладя рукой подушку.

— Как же мне здесь хорошо!

— Бабушка, — Стася прижалась к ней, — может, ты всё-таки будешь лечиться? Надо об этом подумать. Надо что-то решать.

— Стасенька, — Старая Ксения погладила внучку по спине, — мне сейчас не хочется об этом думать. Я всё уже решила — хочу просто дожить свои дни. В больнице я так много размышляла, что у меня лопалась голова. Знаешь, иногда надо просто дать себе покой, а не мучиться, когда тебе не нравится результат. Его надо принять. Сейчас моей душе нужна тишина, а телу — физическая работа. Без особых мыслей. И тогда я буду счастлива. Порой приходят времена, когда следует просто жить. Одним днём.

— Но что же делать мне? У меня на душе тяжесть, — задумалась Стася.

— Я тебе дам хороший совет. Если ты хочешь успокоить душу, то просто что-то начни и закончи. Напиши сказку, вымой полы, перебери полку. Ты удивишься, но когда добиваешься законченности в малом, то и в большом постепенно наступает покой.

Весь остаток дня Стася и бабушка прибирали дом. Закончив, они, уставшие, но довольные вышли на крыльцо. На дворе уже сгустились сумерки. Пели сверчки, и сильно пахло лилиями, охапки которых распустились накануне в саду.

— Хорошо-то как! — сладко потянулась Ксения. — Пойдём прогуляемся к морю!

Они спустились по дорожке к настилам, прошли по ним через плотные заросли ивы на морской берег. Море встретило их ласковым плеском. Ксения прямо в одежде зашла в воду и стояла, глядя в быстро сгущающуюся черноту неба. Потом она повернулась к застывшей на берегу Стасе и позвала её:

— Иди ко мне! Это такое блаженство!

Стася сняла обувь и тоже прямо в платье вошла в тёплую воду.

Ксения, прижав внучку к себе, сказала:

— Не надо бояться. Мы пришли из моря и в море уйдём. Я хочу раствориться в нём пеплом, как Казимир. И тогда я всегда буду рядом с тобой.

Ксения погладила Стасю по волосам и поцеловала в лоб. Они стояли обнявшись, а вокруг них плескалось чёрное море, в котором отражалась, разбившись на тысячи отсветов, взошедшая луна.

— Как с тобой спокойно, бабушка, — сказала Стася. — Словно ты везде несёшь с собой свет.

— Знаешь, сколько я себя помню, у меня всегда был алтарь счастья. Он был разным, но что бы ни происходило, именно он давал мне надежду на будущее. В любом сарае я находила какую-то красивую мелочь — лоскуток, старый подсвечник, чашку, с которой начиналась красота. Потом её надо было просто увеличивать. Ежедневно, ежесекундно, шаг за шагом… Когда я была молода и работала в школе, мне дали самый страшный класс с прогнившими полами, алтарём там служила старая школьная доска, которую я привела в порядок и долго любовалась ею, представляя, как здесь будет красиво… В старом обветшалом доме, в котором сейчас живёт Агния, это была раковина, которую я отмыла первой, содрав кожу на руках, но именно от неё стала множиться красота. После я поставила букетик на её край, потом необычный пузырёк, найденный на чердаке… И красота разрасталась, увеличивалась, охватывая новые участки… А здесь, в этом доме, кто-то оставил Люси. Казимир починил этот манекен, потому что его единственная ножка развалилась. Я отмыла Люси и отполировала её. Она тоже была частицей красоты в нашей жизни. Я рада, что ты её опять нашла и снесла вниз. Знаешь, мне кажется, она живая и в ней душа нашего дома. Что бы ни разрушило твой мир, оглянись — ты обязательно найдёшь маленький осколок красоты. И начнёшь с него заново… Наш мир начинается с нас. Мы — центр своей Вселенной. И куда бы мы ни попали, мы освещаем всё тем светом, который в нас есть. Мы будем везде распространять вокруг себя свои порядки, правила, устои… Мы будем множить и множить то, что сеем, что кладём к своему алтарю и что ежеминутно приносим ему в жертву… Я всегда напоминала себе паучка. Видела, какие красивые паутинки они плетут? Вот я и плету всё время вокруг себя свою паутинку, надеясь сделать её как можно больше. И, конечно, вечно её что-то разрушает. И тогда я начинаю заново. Пока могу…