100 дней плена (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 41

А пока… Выбрав десерт, иду в сторону туалетов.

Настя не ожидала увидеть меня. Как только дверь открылась, затолкал обратно, развернув к себе спиной, поднял юбку наверх.

— Матвей… ты… — ловит мой взгляд в зеркале.

— Да, моя вкусненькая, правильно поняла, тоже желаю свой десерт получить, иначе ужин неполноценный. Ты же Конфетка.

— Но…

— Никаких «но». Смотри на себя. У тебя такие глаза сейчас…

Расстегиваю блузку, чтобы оголить немного грудь. Трогаю соски через ткань. А потом достаю любимый сисечки из кружева бюстгальтера.

— Уф… какие…

— Сумасшедший… — шепчет с придыханием, откинув голову назад. И трется своей попой об меня в приглашающем жесте. В штанах стало тесно, член напрягся в ожидании и мечтает о ней.

— Когда ты рядом, то да, крышу сносит, — целую шею, а после спускаю с Насти колготки и трусики до колен.

Наклоняю ее на широкую столешницу раковины. Достаю презерватив, который взял именно для этой цели — воспользоваться туалетом по-особенному. Выпускаю на волю дружка, и, зачехлив, с наслаждением проникаю в горячее местечко, ритмично двигаясь. Закрываю ладонью Настин рот, чтобы рвущиеся стоны были не так слышны снаружи, сам закусил губу, с трудом сдерживаясь.

И весь мир сужается до нас…

Один из сотрудников ресторана посмотрел косо, когда, разгоряченные и довольные, вышли из туалета. Послал ему говорящий взгляд, пусть молча и без эмоций на лице — завидует.

Прошу счет и жду, пока Конфетка доест пирожное. Аппетит радует, она стала округляться, в хорошем смысле. А скоро еще животик украсит тело.

Как долго мы сможем заниматься сексом? Самочувствие у Насти хорошее, и беременность протекает нормально. Токсикоз о себе не напоминает. Но… «Голодный» период все равно наступит. И плевать.

Верность для меня принципиальный момент. Сомнительное удовольствие «выпускать пар» на стороне, пока твоя женщина ждет ребенка. Насмотрелся на таких любителей и никогда не понимал, нахрена наживать себе проблем? Лучше не жениться тогда, если мозги в штанах. Оправдываться, увиливать и врать, если факт измены стал известен… Нет, не про меня. Люблю и это навсегда. Абсолютно готов посвятить свою жизнь единственной женщине.

В этом смысле тоже похож на отца. Он любит Элечку до сих пор, но просто «задушил»… И как мог потерять ее? Никогда не говорил с ним об этом, точно знаю измен не было… Мама просто устала от него и развод — ее инициатива. Если бы они чаще говорили, выясняли отношения… Впрочем, все в прошлом.

«Главное — не молчать» — опять напоминаю себе заботиться о чувствах Насти, не допускать глупых ошибок. Сейчас между нами идиллия. Так и должно оставаться.

Думаю о свадьбе. Две недели осталось. Платье шьется, кольца куплены, белый смокинг, на котором настояла Конфетка — тоже, ресторан мой, праздничная программа заказана, как и гигантский многоуровневый торт, путешествие запланировано… Ждем заветного дня.

— Ты меня не слушаешь… — Настя обиженно смотрит.

— Прости, задумался. И, между прочим, о нас.

— Ладно, тогда прощен, — улыбается сразу. — Я говорю, давай, погуляем немного. После обжорства хочу пройтись ногами. И до дома твоей мамы отсюда не далеко.

— Пойдем, — встаю, протягивая руку.

Как же приятно ее обнимать, целовать, прикасаться к нежной коже, ощущать дыхание на своих губах… Не перестаю завидовать самому себе. И тому дню, когда она досталась мне в счет долга, благодарен, не жалею, что все случилось именно так. Мы обрели друг друга — это главное.

Зайдя в квартиру, слышу мелодичный мамин смех. Она не одна… Поэтому не пошла с нами. Не очень хочется знакомиться с ее мужчиной. Мне хватило бы знать: кто он, чем занимается и какие планы в отношении Элечки имеет.

Но, похоже, без вариантов. Значит, выясню лично.

На пороге кухни буквально застыл от неожиданности. Родители обнимаются и целуются, не замечая меня. На столе вино и фрукты. У них романтический вечер!

Настя подходит сзади, поглаживает мою спину.

— Сказала же, удивишься.

Удивился? Да я, б. ть, в шоке!

Глава 25. Горькая правда или сладкая ложь?

Настя

— Какого… — возмутился Матвей, глядя на родителей.

Спустя пятнадцать лет снова увидеть их вместе — понимаю, неожиданно. Знал бы он всю правду… Я-то успела поговорить с Элей, а вот ему еще предстоит услышать занимательную историю, безусловно, достойную книжного изложения.

Да, бывшие супруги могут сходиться-расходиться периодически, желая попробовать начать все заново — этим не удивить, но чтобы не расставались никогда, не разводились, просто живут раздельно, и сын был в неведении, уверенный, что они разругались в пух и прах — такого не встречала прежде. Тем более, он не страдал от недостатка внимания со стороны обоих. Потом своя взрослая жизнь закрутилась и уже не до родительских разногласий.

Вот, что значит: «вместе плохо, а врозь — еще хуже». Невероятная любовь… И пара красивая.

Они оторвались друг от друга, на ругань шокированного сына.

У меня появилась возможность рассмотреть его отца. На фото видела, но вживую куда интереснее. Видный мужчина… В хорошей физической форме, когда-то темные волосы тронуты местами сединой, которая придает внешности благородности и аристократичности, а глаза светло-карие с заметным зеленым оттенком. И Матвей так похож на него — те же черты лица.

— Кто-нибудь объяснит уже?! — продолжает негодовать любимый, окидывая взглядом всех, даже мне досталось, как потенциальной заговорщице.

— А поздороваться? — встает из-за стола Леонид Игоревич. — А с невестой познакомить? А потом все вопросы.

Сын с отцом пожали руки и обнялись по-мужски.

— Мой папа — Леонид Игоревич, — представил, привлекая к себе.

— Здравствуйте, — стеснений во мне не осталось, была готова к встрече с ним. И Эля рассказывала, что человек он хороший, несмотря на сложный взрывной характер, с которым не смогла примириться, особенно, когда слушать не хотел, требуя от жены беспрекословного подчинения. Впрочем, они сохранили отношения — нашли приемлемый вариант, не в состоянии жить друг без друга. Как знакомо…

— Это Настя. Свадьба через две недели, если что… И мы ждем пополнения, — руки легли на мой живот.

— Здравствуй-здравствуй… — его отец внимательно посмотрел. — Вкусы у нас с тобой схожи, оказывается.

— Может, поговорим? — напоминает он. — Что угодно думал, но увидеть тебя здесь — не рассчитывал. Давно на Родину вернулся?

— Давай, прогуляемся?

Мужчины ушли.

Я присела за стол.

— Хочешь чего-нибудь? — интересуется Эля.

— Нет, спасибо, — зевнула, прикрывшись ладонью.

— Ты устала, — заботливо сказала она. — Ложись спать…

— Хотелось бы дождаться Матвея.

— Не жди. Подумай о себе и малыше. Вряд ли они вернутся быстро. Уверена: в какой-нибудь бар забредут и просидят там до закрытия.

— Вы так легко говорите об этом… — лично мне неприятно думать, что любимый станет объектом женского внимания, а это неизменно случится.

— Не волнуйся, — Эля положила руку на мое плечо. — Говорю же, порода такая: убийственно любят, и верность хранят, хоть перед лицом голые бабы плясать будут — не соблазнятся. Поверь, знаю наверняка, сомневаться не в чем.

Вспомнила, как Матвей вернулся, пахнущий женскими духами, пытался взять силой, потом признался в любви, а на мою просьбу смыть с себя чужой запах — сказал, что не изменял, не смог и не хотел быть с другой… Но я никогда не озвучивала: узнала, кому принадлежал аромат, запомнила еще с того вечера, когда она ворвалась ко мне в туалет. Правда, духи Римма сменила потом — по странной случайности, точь-в-точь, как мои…

Эля права. Переживать не стоит. Доверяю ему.

Пожелав спокойной ночи, скрылась в спальне. Уснула довольно быстро. Спустя какое-то время, сквозь сон услышала шум. Поднялась и, накинув халат, вышла.

На часах три ночи. Родители Матвея укладывали сына на диван. Он ужасно пьян, не стоит на ногах. И видимо не раз упал, пока до дома дошел…