Никогда_не... (СИ) - Танич Таня. Страница 137
Почувствовать весь ужас такой автоматической жизни мне не даёт голос водителя, в котором снова звенит раздражение:
— Ну, шо? Куда, бля, дальше?
Хороший вопрос, думаю я, глядя на пресловутый «квадрат» хрущевок. Все окрестности и так состоят практически из них, и многие дома построены как раз квадратами. Мы уже побывали и на улице Малиновского, и на улице Захарченко, вот толко найти магазин «Мандарин» так и не смогли.
Позвонить Денису я не могу — у меня нет с собой телефона, Попросить смартфон у водителя не могу тоже — потому что не помню ни один номер наизусть. Отступать некуда — позади неизвестность, думаю я, снова выскакивая из машины и начиная допрос местных жителей.
После того, как меня два раза послали, один раз пустили в лицо отрыжку и несколько раз сделали довольно сомнительные комплименты, мне удаётся выяснить, что тот самый «Мандарин» переименовали еще пару месяцев назад, и теперь он называется «ТабачОК». Понимая, что на смену торговле фруктами пришли самые популярные в нашем городе товары, возвращаюсь к свирепому водителю, чтобы дать новые ориентиры — и мы очень быстро находим этот таинственный магазин.
В который раз жалею, что у меня нет с собой мобильного, чтобы снять местный креатив и отослать его Вэлу, пусть бы просветлился. Магазин когда-то был небольшим ларьком, позже его, видимо, расширили с помощью всех материалов, которые попадались под руку — крыша покрыта железными листами и какими-то странными блоками, окно выдачи товара переделали под доску объявлений и акций, забив фанерой, кое-где на стенах приглядывает вагонка, кое-где рифленое железо. Сбоку у входа красуется что-то вроде граффити, на котором нарисован монументальный член, подписанный, как положено, тремя буквами. Урна возле магазина перевёрнута содержимым вниз, а по лицам отдыхающих рядом заметно, что приторговывают здесь не только табачком, но и, стопудово, водочкой.
— Ну шо? Это оно? — презрительно сплёвывая в открытое окно, уточняет водитель. Даже для него, приличного таксиста из нормальных районов, «ТабачОК» и прилегающие к нему территории выглядя крайне убого и вызывают желание свалить куда подальше, пока местная шпана не разобрала машину на запчасти прямо на ходу.
— Оно, оно, — рассеяно говорю я, в который раз высовываясь из окна, и изучая двор — какой именно дом мне нужен… Второй направо… зелёный, как говорил Дэн. Да все дома здесь, как на зло, зелёные и друг от друга отличаются только надписями:
«Катька шлюха!»
«Отсосу за бабло» (и телефон рядом, причём, сама хозяйка номера вряд ли в курсе того, какую рекламу ей тут делают)
«Все педорасы!» и значок анархии под надписью.
Опять жалею, что Вэл этого не видит — он бы точно, прикупив аэрозольный баллончик, побежал исправлять ошибку. А так — и оставаться тут «пЕдорасам», разрушая основы грамматики русского языка.
И, несмотря на явное неблагополучие района, все это вызывает во мне ностальгию и какое-то ощущение давно прошедшего детства. Я росла в очень похожем массиве, примыкающем к подобию Черемушек — в чём-то там было получше и почище, но на стенах и на асфальте белой краской писали очень похожие же надписи. Ещё из актуального было «Metallica» и «Шансон — хуйня!» — молодежь в нашем районе обитала приличная, и морды на сходках часто бились не просто так, а по идеологическим убеждениям.
В итоге, нужный дом мы находим только тогда, когда я вижу очень знакомую «Шкоду», припаркованную недалеко от одного из подъездов. Чувствую, как от волнения кровь приливает к щекам, и даю знак водителю — приехали, все, можешь больше не бурчать. Не отпуская его сразу, выхожу из салона, чтобы убедиться, это точно она, а не похожая машина. Как только Артур не боится оставлять ее так открыто — если ее не угонят или не обчистят ночью, то днем добьют местные дети, которые бегают вокруг и визжат, стреляя резиновыми пульками из пластмассовых пистолетиков, бросая друг в друга супер-жижу и лизунов, половина из которых пристает к капоту, и малышня беспечно отдирает свои липучки, не боясь того, что сработает сигнализация — да она и не срабатывает.
Бросаю быстрый взгляд на номера — и ловлю себя на том, что не помню из них ни одну цифру, так что они мне точно не помощники. Заглядываю в салон — кажется, всё-таки, это Артура. Да и не думаю, что на отшибе, где не так уж много машин, особенно каких-нибудь простеньких, но иномарок, у этой «Шкоды» нашёлся бы вдруг точный брат-близнец.
— Тетя! Отдай лизуна! — выводит меня из задумчивости голос мелкой хулиганки, которая гоняет вокруг, пока ее мать вместе с остальными женщинами наслаждается погожим вечером и пьёт пиво в беседке неподалёку.
— Лизун! — говорит девчушка, и показывает на остатки жижи на боку моего, вернее, Эмелькиного халатика.
Черт, я так увлеклась изучением машины, что даже не заметила, как и мне прилетело и я измазалась.
— Отдай! — юное существо начинает соскребать цветную слизь с меня, после чего мнёт его руками и соединяет с остальной частью своей игрушки.
— Эй. В обмен на то, то я отдала тебе, что ты хотела, скажи — это чья машина? — решаю перестраховаться я.
— Дядина, — отвечает существо и убегает, радостно смеясь.
Ну, хорошо, что хоть не тетина, резонно думаю я, прикидывая, достаточно ли у меня информации для однозначных выводов.
— Дядя Алтул тебе по слаке даст, если что-то поломается! — неожиданно возвращаясь, добавляет юное существо и пытается снова кинуть в меня лизуном, но я отворачиваюсь. — Тлогать — можна! Ломать — низя!
Все, я нашла его. Нашла! Могу думать только об этом, пока возвращаюсь к таксисту, рассчитываюсь с ним за дорогу, за простой и за еще один маршрут — от Наташки до меня. Прошу подъехать к ее дому, позвонить в домофон, набрав цифру "двадцать два", и забрать Вэла. А еще — подождать минут пятнадцать и уезжать только по истечении этого времени (мысль о том, что Артур может меня выгнать, почему-то крепко засела в мозгу) Даю водителю еще одну крупную купюру чаевыми в надежде на сговорчивость, но он только недовольно морщится, когда берет ее. Ну что ж, не понравилась я ему так не понравилась — и хоть озолоти, надменное выражение на его лице никуда не денется.
Уж такие он у нас, гордые и принципиальные таксисты.
Главное, чтобы в том, к кому я приехала, мое появление вызвало чуть более позитивные чувства.
Поднимаясь на пятый, самый последний этаж (вот как на зло, Артур не мог еще выше забраться?) слышу, как в выбитое окно лестничного пролета раздаётся громкий рев мотора и визг шин. Быстро выглядываю из окна подъезда и вижу, как мой водитель не сдержал своё слово и дернул куда подальше, не выжав и двух минут. Очень надеюсь, что хотя бы второй пункт нашего плана он не нарушит, и сейчас направляется к дому Наташки, чтобы забрать Вэла.
Хотя, и на это у меня нет никаких гарантий.
Что ж, теперь я точно не выберусь отсюда сама. Остаётся понадеяться на удачу — на то, что я действительно найду квартиру Артура, на то, что он меня впустит и выслушает. А больше мне надеяться не на что.
Когда же, наконец, я добираюсь на площадку пятого этажа, ловлю себя на том, что не могу понять, в какую дверь стучаться или звонить. Денис говорил о двери по центру — но тут их целых четыре. Две по бокам и две по центру. Какая из них? Стучусь в ту, которая ближе к лестнице — и мне открывает бабулечка, очень похожая на ту, о которой так беспокоился вчера Вэл, пока она хулигански перебегала дорогу на красный свет. Только на той было цветастое платье, а на этой — длинная белая рубаха, и на голове — папильотки.
Наверное, готовится ко сну и делает прическу на завтра, думаю я, прежде чем с языка срываются слова:
— Здрасьте! А Артур, наверное, в соседней квартире, да? Извините, я перепутала.
Она смотрит на меня оценивающим взглядом почти белесых, выцветших от времени глаз, на секунду останавливаясь на моих растрепанных волосах, на голых ногах, которые совсем не прикрывает фривольный халатик, недовольно причмокивает губами и закрывает дверь.