Никогда_не... (СИ) - Танич Таня. Страница 32

— Вот ты бы себе такие слова в шестнадцать лет сказала? — спрашиваю я её, еле сдерживаясь, чтоб не засмеяться. Наташка и сейчас готова всем рискнуть и броситься в омут ради очередного увлечения, а уж рассказывать ей в старших классах, что уроки важнее красной помады и вовсе смысла не было.

— Да ладно тебе, Полька! — зло возражает подруга, сбрасывая мои руки со своих плечей и, разворачиваясь, вдруг умолкает. — Какая ж ты хорошенькая сегодня, слов нет! Вот что значит — не рожала. Я едва поспала и чувствую себя как мешок с трухой. А ты свежая как студенточка!

— Это у меня тоналка хорошая, — говорю ей чистую правду, тем не менее, довольная таким комплиментом. Мне очень хочется выглядеть привлекательно и в то же время не слишком напыщенно. Поэтому платье я выбрала самое простое, льняное, в котором только на рынок за помидорами ходить, как сказала бы Наталья. А вот губы накрасила сочной, ягодно-винной помадой. Пусть будет во мне такой вызывающий штрих — чтобы и Артур на мои губы смотрел, а не только я на его, весело думаю я, бросая на себя последний взгляд в зеркало.

— Все, девчонки, побежали, побежали! Машина подъехала, водитель и так злой! — тороплю я, сбрасывая очередной нервный звонок от таксиста, недовольного, что пришлось переться «на выселки». Несмотря на то, что я не могу выдать им свой секрет, опоздать и пропустить сегодняшнюю встречу я совсем не хочу.

Никогда не раскидывайте чужие секреты. Любая тайна, вырвавшись наружу, меняет жизнь до неузнаваемости — и не каждый оказывается готов к таким переменам.

Глава 5. Никогда не играйте в загадки

Мы с Эмель прыгаем на заднее сиденье, пока Наташка величественно садится на переднее, рядом с водителем, бурчащим нас за опоздание. Правда, его недовольство быстро сходит на нет — увидев, какая роскошная у него пассажирка, он утихает и начинает заводить с ней чинные разговоры за жизнь. Наташке приятно такое внимание, она понемногу успокаивается и принимает водительские комплименты и залихватские рассказы о том, какой он хозяйственный, какой у него дом и усадьба, а только вот хранительницы очага, жаль, нету.

— Как развёлся — так все, как отвернуло от баб! Думал, все вы ведьмы, стервы! — и бросает укоризненный взгляд через водительское зеркальце почему-то в мою сторону.

Да что ж такое! Ну что теперь я сделал не так? Сижу молча, не курю, трезвая и даже в меру румяная с утра — потому что хорошо знаю, как маскировать недосып. И, тем не менее, опять воплощаю врага местных таксистов.

— А теперь понимаю, что ошибся, — подобревшим голосом продолжает водитель. — Есть еще женщины в наших краях. Настоящие! Такие, что посмотришь — и аж сердце замирает. И молодеешь сразу. Как пацан прямо становишься, — и он посылает Наташке ласковую улыбку, которую мы с Эмель наблюдаем в зеркале заднего вида.

— Ма-ам, — тянет возмущённая Эмелька, едва мы подъезжаем к дому, где живут Никишины. — Ма-ам, ну пойдём уже!

В это самое время водитель выписывает на обратной стороне карточки Наташке свой личный номер, приглашая вызывать «если вдруг чо» и выражая готовность стать едва ли не её личным перевозчиком. Наташка, обернувшись боком к нам, окончательно успокаивается после утреннего отказа, берет карточку и кокетливо улыбается. В глазах ее зажигаются огоньки, а на щеках становятся видны умилявшие меня с самого детства ямочки.

— Ну ма-ам, — снова повторяет Эмель, и, выскакивая из машины, открывает двери с Наташкиной стороны, после чего силой вытягивает ее из такси. Я прекрасно понимаю ее опасения. К Миколаэ Эмель уже привыкла, а вот заиметь себе нового папочку в виде склочного таксиста ей совсем не хочется. Тем более, что темпераментный молдаванин уезжает на три месяца — и по всему видно, что это не Наталье надо беспокоиться о том, как бы он вернулся, а ему — как бы было к кому возвращаться.

— А ну цыц мне тут, размамкалась! — шикает она на дочку и та застывает, обиженно надув и без того пухлые губы. Я, оперевшись на локоть, продолжаю наблюдать за Никишиным, как за удивительным и ярким явлением, которое мне посчастливилось видеть рядом с собой.

В этой семье все с перехлестом, все слишком ярко и категорично. Если смеяться — так во весь голос, если плакать — так навзрыд, если ссориться — то при всех, если мириться — то с самыми крепкими объятиями и клятвами быть вместе всю жизнь.

— Благодарю вас. Очень было приятно с вами проехаться, — церемонно и важно говорит Наташка, склоняя голову в знак признательности. Царица — не иначе, думаю я с полной уверенностью, что таксист разделяет мое мнение. — Если надо будет прокатиться, я обязательно вам позвоню. До скорых встреч! — и в зеркальце над рулем я снова вижу, как улыбается таксист, а со спины у него краснеют даже уши.

— Извините, вы не могли бы побыстрее? Я опаздываю! — даю знать о себе, глядя на часы и понимая, что до десяти осталось ровно пять минут.

— Успеем! — резко бросает водитель, и я умоляющее смотрю на Наташку — а ну-ка приструни своего воздыхателя. Она понимает меня без слов и грудным, ставшим ниже голосом говорит:

— А вот подругу мою доставьте по адресу как положено. На вас же можно понадеяться? Она, между прочим, не просто так гостит у нас в городе! Она у нас знаменитость и звезда!

— Да вы что? Какая еще звезда? — недоуменно оборачивается в мою сторону водитель. — В кино, может, снимается? Так я не видел такую… А вот вас — видел. Зуб даю, вы точно в каком-то кино играли. В «Бедной Насте», не? В роли барыни!

— Ой, да какая там «Бедная Настя»? — звонко хохочет Наташка, запрокинув голову.

— Ну тогда в какой-то передаче, — не унимается таксист. — Я вас по телевизору не раз видел. Сразу подумал — вот как мне повезло сегодня. Необычная это женщина ко мне села. Звезда! Как есть звезда!

— Ну ма-ам! — страдальческий голос Эмельки прерывает этот чудный разговор, и отвесив напоследок великолепной Наталье еще пару комплиментов, таксист жмёт на газ. Я уже не пытаюсь вмешиваться, понимая, что сейчас главное — доехать. А если начну пилить его и подгонять, не исключено, что он возьмёт и высадит меня на полдороге.

На центральную площадь, окружённую всеми имеющимися в этом городе кофеенками, мы подъезжаем с опозданием в пятнадцать минут. Спешно расплачиваюсь и, не дожидаясь сдачи, выскакиваю из авто. Бегло окидывая взглядом открытое место, отыскиваю глазами Артура — и нахожу сразу же.

Сердце в груди делает радостный кульбит — не ушёл! Дождался-таки! Пусть четверть часа — совсем небольшое опоздание, но я не привыкла откладывать интересные встречи. Это на вынужденные переговоры, от которых невозможно отвертеться, я безбожно опаздываю. Так что моя пунктуальность часто носит избирательный характер.

Но Артур-то этого не знает, думаю я, пересекая площадь и придерживая края платья, которые треплет ветер. Он стоит ко мне спиной у того самого киоска с пончиками, напротив которого расположена «моя» кофейня, где я тренирую продавцов и делаю из них продвинутых бариста.

Я иду быстро и очень тихо, на цыпочках, на ходу раздумывая — смогу ли подкрасться так, чтобы закрыть ему глаза — и пусть угадывает, кто это. Загадка совсем не сложная, но мне интересно — будет ли он дразнить меня, называя неправильные имена или же сразу скажет мое.

Артур выше меня на целую голову, поэтому прикидываю, как бы дотянуться ладонями к его глазам, а не попасть случайно в нос или рот — на волне веселого драйва я могу не рассчитать силы и изрядно оконфузиться. Но он сам решает мои сомнения, оборачиваясь за секунду до того, как я собираюсь подшутить над ним.

Застываю в шаге от него с приподнятыми руками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Привет, — говорю ему, и тут же объясняю свой жест. — Это я сдаюсь. Пришла с повинной за опоздание.

Вместо приветствия он только улыбается и снова, как вчера, берет мои ладони двумя руками, сводит вместе и опускает вниз. Черт, как же здорово. Как здорово, когда все так просто и естественно.