Никогда_не... (СИ) - Танич Таня. Страница 33

— Я сам опоздал. Хорошо так опоздал. Думал, ты уже ушла.

— Нужно было позвонить, — отвечаю я, снова поедая его глазами, параллельно чувствуя, как в это же время он рассматривает меня — не так открыто, как я, но более смело, чем накануне.

Сегодня мы оба выглядим по-другому. Я больше не растрепанная фурия после начисто проигранного матча, у меня распущенные волосы и яркая помада. Артур же, наоборот, — вместо сидящей на нем с иголочки теннисной формы, придававший аристократический лоск, одет в простые вытертые джинсы и выгоревшую футболку, на которой кое-где я замечаю следы то ли от масла, то ли от растворителя.

Кажется, в плане костюма он заморачивается еще меньше, чем я. Такая небрежность меня совершено не смущает — но интригует. Понимая, что выдернула его на кофе в рабочее время, продолжаю теряться в догадках, чем же он занимался все утро.

Кем он работает? Он что, не тренер? Каким делом он занят, если это не спорт?

Мой взгляд цепляется за ворот его футболки — он слегка растянут, по всему видно, что одежда это любимая, заношенная едва ли не до дыр — и с удовольствием рассматриваю его шею, открытые ключицы и ямочку-углубление между ними, которые в сочетании с сильными развитыми плечами, выглядят как мечта фетишиста.

Я вздыхаю, понимая, что сегодня сосредоточиться на разговоре будет сложнее, чем вчера. Но ничего, Полина, ты сможешь. Главное, держи руки при себе. Например, на чашке с кофе. Думай о том, как приготовлен кофе, вот тебе и отвлечение.

Артур мой трагичный вздох истолковывает по-своему.

— Извини, Полин. Сам не ожидал, что столько дел с утра.

— Да ладно тебе, — стараясь не смеяться, отвечаю я, параллельно представляя, что бы он сказал, если бы узнал истинную причину моих воздыханий. — Хватит извиняться, я этого не люблю. Кроме того, напоминаю — это я опоздала. Таксисту я опять чем-то не угодила, и это несмотря на то, что молчала почти всю дорогу. Так что он не спешил, причём, мне кажется, специально, чтобы я понервничала.

— А ты нервничала? — спрашивает Артур.

— Конечно. Я же не хотела опоздать на встречу с тобой, — прямо говорю я и по глазам вижу — ему нравится. И он больше не смущается. Понемногу привыкает к моей манере общения.

— Ладно, пойдём пить кофе, — продолжаю я. — Расскажешь, как вы тут живете и что делать, чтобы не попадать впросак. Я уехала отсюда слишком давно, и совсем забыла наши правила. Ты же знаешь, что меня в магазинах с трудом обслуживают? Пришлось учиться заново!

Разворачиваясь в сторону кофейни, мы идём через площадь — и он по-прежнему держит мою руку в своей, так просто, тепло и надежно. Это похоже на какое-то сладкое неведение юности, как будто нам обоим по шестнадцать, у каждого нет за душой ни обид, ни капли цинизма. И если честность и искренность — это то, что притягивает меня в людях, не удивительно, почему меня так зацепил Артур. Таких естественных и чистых реакций, без следов суеты, желания впечатлить, показаться лучше, или же, наоборот, вылить на тебя ушат проблем, я не встречала уже давно.

— И что ты им сказала? Что ты ревизор? — останавливаясь у дверей кофейни, переспрашивает он, и по голосу я слышу, что ему не нравится моя история с покупкой печенья, которой я решила прихвастнуть. Я же, умолкнув и потеряв нить рассказа, снова смотрю на него и глупо улыбаюсь, совсем как школьница.

Да какая там школьница! Даже в старших классах у меня было больше здравомыслия, и я не припомню, чтобы так подвисала на ком-то.

А сейчас что?

— Что? — говорю ему я, беззаботно щурясь.

— Ты сказала, что ты ревизор? Так им плевать на это, Полина. У нас тут свои порядки. Давай знаешь, что… — он на секунду задумывается. — Давай, если тебе что-то надо, ты говори мне об этом. Я сам достану — или хотя бы места нормальные подскажу. У нас многое от района зависит. В центре это не так заметно, а вот на окраинах… Приходить самой туда, где никого не знаешь… Здесь так не принято. Не надо этого делать.

Какая очаровательная готовность взвалить на себя ответственность за меня — сразу же, не глядя. В этом я вижу следы местного воспитания — эдакое старомодное джентльменство. Мужчины в больших городах давно не страдают повышенной готовностью взять на себя твои проблемы, да и многие женщины сочтут это за оскорбление и нарушение границ.

Я не считаю это чем-то зазорным, прекрасно понимая, что это привычки края, где человек жил и родился. Но при этом хочу дать понять, что всё-таки я взрослая девочка, которая давно решает свои проблемы сама.

— Ну, не знаю, принято или не принято. Вот в этом кафе, например, меня тоже считают за ревизора. Так мы отлично поладили, у меня даже кофе бесплатный каждый день. Посмотрим, может он распространяется и на тебя, — говорю ему с улыбкой. — Кофе на дегустацию всегда должен быть бесплатным. Особенно, пока бариста учатся. Вот мы сейчас и подегустируем.

Артур, не обращая внимания на мое лучезарное настроение, все ещё задумчиво хмурится. А я мимо воли любуюсь четким рисунком его бровей и красивейшим контрастом с глазами глубокого синего цвета. Не будь я собой, если я не вытащу его на фотосессию. Вот не будь я собой.

Он, по-прежнему не подозревая о моих коварных планах, стоит на своём:

— Здесь нормальные ребята работают, я их знаю. А вот в других заведениях… Я не могу ни за кого поручиться. Давай так. Следующий раз, если что-то понадобится, лучше звони мне. Я свожу тебя по магазинам.

Бог ты мой, как это мило. Мило и немного наивно. Но я не спешу его разубеждать, понимая, что это проявление заботы. Такой милой старомодной заботы.

Кто сказал, что хорошо только все модное и прогрессивное?

Собираюсь толкнуть двери в кофейню, но он опережает меня, приоткрывая их и пропуская в перед. Эти первые встречи поэтому и чудесны, что напоминают какой-то осторожный танец-разминку, когда вы присматриваетесь друг к другу, пытаясь по мелочам представить, как оно дальше может быть.

И пока мне очень нравится то, что я вижу.

В кофейне, несмотря на наличие кондиционера в летний жаркий ден, немноголюдно. Видимо, завсегдатаи предпочитают проводить здесь вечера, а днём отправляются на пляж, возникший месте бывшего котлована. По крайней мере, когда я жила здесь, летом на пляже торчал едва ли не весь город.

Полвека назад после закрытия одного из производств, подземные воды неожиданно вышли наружу и заполнили котлован, образовав своеобразное озеро. Мы с подружками тоже бегали туда купаться, пока учитель географии не дал нам взглянуть на какой-то мудрёный прибор, показавший, что уровень загрязнённости воды там превышает все допустимые нормы. Тогда это нас не остановило, как не останавливает нынешнее поколение подростков, предпочитающих прыгать и нырять, а не думать о собственной безопасности.

За стойкой с утра скучает тонкий и грустный Сережка, тоже мечтающий быть на пляже. Из подсобных помещений на звук открываемой двери выныривает Денис, и я вижу, как разбегаются его глаза. По всему видно, что он растерян и не может понять, кого из нас приветствовать первым.

— Опа-па, какие люди! — наконец, выкрикивает он, обращаясь к Артуру, пока тот молча протягивает ему руку, которую Денис залихватски пожимает — даёт пятюню, по его же словам.

— Артур! Гордеев! Собственной персоной! Это что, снег завтра выпадет, раз ты решил к нам зайти?

— Да ладно тебе, — Артур по-дружески похлопывает его по спине. — Ты звал — я пришёл. Пусть не сразу, но как смог.

По всему видно, что с Денисом они давние приятели, и старший продавец, будущий бариста, очень уважает своего друга, раз здоровается с ним в обход меня, «ревизора из телевизора», который может прославить или опозорить его на всю страну.

Красноречиво покашливаю, привлекая к себе внимание.

— Товарищ ревизор, — подчёркнуто вежливо и, в то же время, дурачась, реагирует Денис и тут же обращается к Артуру: — Так девушка с тобой? Ну даёшь! Мы не ищем лёгких путей, да, Артуро?

— Ты меньше болтай давай, — беззлобно обрывает его Артур, окидывая взглядом столики. — Лучше меню неси. Посмотрим, как ты тут хозяйничаешь, если еще и трепаться успеваешь.